Светлана Барсукова - Неформальная экономика. Курс лекций
Пока принимала пересдачу, позвонил старший сын. Сдал на права! Его прямо распирало от гордости. Тут долгая история. Он решил учить правила дорожного движения самостоятельно, а ездить научиться у частника. И это была принципиальная ошибка, поскольку в плате за курсы автошкол уже заложена оплата лояльности ГИБДД. Выпускники автошкол прочно встроены в систему теневых доходов гаишников. Частные инструкторы тоже, как правило, предлагают свой «канал» связи с органами. Сын думал, что я сгущаю краски, что это профессиональная деформация личности. Теперь он так не думает. Система показала свою силу. Права он получил благодаря упертости и огромным затратам времени. Подозреваю, сильно пожалел, что не воспользовался «каналом».
День набирал обороты. Час от часу не легче… На строительстве загородного дома очередная проблема – муж поехал разбираться. Нашему бригадиру сломали челюсть. Ничего личного, бизнес. Просто в нашем поселке все заказы принято размещать черезодного местного жителя, который «крышует» этот бизнес. Он – современный работорговец. Строителей, преимущественно украинцев и таджиков, он поутру развозит по объектам, а вечером забирает. Живут они у него на участке в специальном фургоне. За это «посредничество» он берет себе около половины стоимости заказа. Нас не устроило качество и мы привезли другую бригаду. Сначала все было цивилизованно: нашу бригаду хотели убрать силами местной милиции. Но у милиции возникли проблемы: как давить на нас, если мы честно, как все в поселке, уплатили «взносы» в их фонд? То есть, попросту говоря, весь поселок скинулся, чтобы милиция не мешала строиться. Она и не мешала. Ни строиться, ни челюсти ломать.
…Последний студент подтвердил законность «пары», и вот я свободна. Надо успеть в одну контору, через которую проводятся деньги по гранту. Выяснилось, что формально они не могут мне их выплатить. Поскольку объяснение было на языке бухгалтерии и финансовой отчетности, то я не поняла ровно ничего. Кроме одного: не выплатить они тоже не могут, потому что это деньги не их, а научного фонда. То есть проблема не у меня, а у них. Я успокоилась. Они должны придумать, как обойти закон в строгом соответствии с законом. То есть выплатить, когда платить нельзя. Ничем помочь не могу. Нельзя по приказу, но можно по договору о подряде? Мне, собственно, все равно. Большая сумма – а договор о подряде имеет лимит? Пусть будут дополнительные договоры на фиктивные работы. Подозрительно, когда круглые суммы в договорах? Рисуйте, что считаете нужным, можно для правдоподобия копейки поставить. Представляю себе анализ такой финансовой отчетности. А другой, похоже, нет.
Все. День выдохся. И я вместе с ним. Завтра не забыть отремонтировать соковыжималку и купить подарки воспитателям. Это было последнее, что я помнила, засыпая.
* * *После такого разговора убеждать студентов в масштабности и социально-экономических последствиях неформальной экономики не приходится. Этот курс, обновляясь и совершенствуясь, читается студентам-социологам в Государственном университете – Высшей школе экономики (далее – ГУ ВШЭ) уже 10 лет. Мои размышления и исследования легли в основу книги «Неформальная экономика: экономико-социологический анализ» (М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2004), которая в течение ряда лет заменяла студентам учебник. Но потребность в издании курса лекций становилась все отчетливее. Во-первых, курс лекций должен быть более компактным, чем книга, вместившая в себя массу иллюстративного материала. От издания к изданию, на мой взгляд, текст должен сокращаться, поскольку квалификация преподавателя состоит именно в отборе основного знания, а не в демонстрации своей энциклопедичности. Во-вторых, сюжеты неформальной экономики (коррупция, теневая занятость, криминальный бизнес и проч.) отражены в массе статей, содержащих эмпирические данные. Было время, когда тема неформальной экономики была табуирована, сейчас же она находится на пике популярности, – трудно найти журнал, игнорирующий эту тему. Поэтому по возможности курс лекций освобожден от эмпирики. Лекции призваны сформировать аналитическую перспективу, дать схему анализа, самостоятельно заполняемую эмпирическими данными в меру любознательности студентов. Эмпирические данные лучше обсуждать на семинарских занятиях.
Этот курс стал возможен благодаря заинтересованной поддержке моих коллег и студентов. Я благодарна всем, кто высказывал замечания и давал советы по поводу материала лекций. Это Е. Александрова, Е. Балацкий, В. Карачаровский, А. Качкин, Ю. Латов, А. Леденева, Г. Мусихин, О. Оберемко, Т. Пал, Э. Панеях, Р. Рывкина, О. Шкаратан, Н. Шушанян. Но ничуть не меньший вклад внесли коллеги, не участвовавшие непосредственно в обсуждении моих текстов, но создававшие интеллектуальную атмосферу, в которой формировались мои творческие притязания и их критическая самооценка. Это три коллекти ва – кафедра экономической социологии ГУ ВШЭ (зав. кафедрой В.В. Радаев), лаборатория экономико-социологических исследований ГУ ВШЭ (руководитель В.В. Радаев) и сообщество экономистов-институционалистов, сплоченное вокруг Р.М. Нуреева.
Отдельное спасибо моим студентам. Я вполне допускаю, что мои суждения ошибочны. Но я не могу допустить, чтобы они были непонятны и поэтому недоступны для критики. Студенты, донимающие вопросами и возражениями, освободили от статусной повинности быть наукообразной, но вменили в обязанность говорить по существу. Насколько это удалось, судить читателю.
I раздел ОТ ИЗУЧЕНИЯ НЕФОРМАЛЬНОГО СЕКТОРА К ИССЛЕДОВАНИЮ НЕФОРМАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ
Введение к разделу I
Одна из самых распространенных ошибок – считать понятия «неформальный сектор» и «неформальная экономика» синонимами. Равно как не видеть различия между занятыми в неформальном секторе и неформально занятыми. Однако за этой ошибкой стоит не только невежество, но и сложная история развития исследований в этой области. Действительно, история изучения неформального порядка в экономике началась с проблематизации неформального сектора. На начальном этапе неформальный сектор исчерпывал тему неформальной экономики и в этом смысле был ее синонимом. Касалось это исключительно развивающихся стран. Однако со временем географический ареал исследований расширился, захватив в качестве эмпирического плацдарма развитые страны Запада. Но самое главное изменение коснулось самого понятия. От узкого понятия неформального сектора ученые перешли к изучению содержательно многообразной неформальной экономики. Нам предстоит разобраться в «старом» и «новом» понимании неформальной экономики, в секторальном и институциональном аспекте ее изучения (лекция 2), договориться о том картографировании неформальной экономики, которое будет базовым в рамках этого курса (лекция 3), систематизировать мнения исследователей о причинности неформальной экономики (лекция 4). Но поскольку все начиналось с изучения неформального сектора, познакомимся с этим явлением, с этапами его проблематизации и с современной статистической традицией его исчисления (лекция 1).
Лекция 1 НЕФОРМАЛЬНЫЙ СЕКТОР: ПОНЯТИЕ, ТРАДИЦИИ ИЗУЧЕНИЯ
На волне общемирового интереса к неформальной экономике особым вниманием пользуется тема неформального сектора. Не обошел этот интерес и Россию. Приводятся разные количественные оценки, ведутся споры о методиках исчисления этого феномена. Наша задача – разобраться с этим понятием, показав историю формирования концепции неформального сектора.
Велик ли неформальный сектор России? Оценки количества занятых в неформальном секторе российской экономики различаются довольно существенно. За этим стоят различия в методиках расчетов и используемых базах данных. Так, Е. Синдяшкина оценила занятость в неформальном секторе по балансу трудовых ресурсов и демографической статистики в 4,2 – 4,8 млн человек [Синдяшкина, 1998, с. 67].
Более развернутую и внушающую доверие оценку неформального сектора России по данным обследования населения по проблемам занятости (ОНПЗ) приводит В. Гимпельсон, включая в неформальный сектор три категории работников : индивидуальных предпринимателей без образования юридического лица, занятых по найму у физических лиц и работающих индивидуально, включая производство на дому для реализации [Гимпельсон, 2002].
В итоге, по расчетам В. Гимпельсона, занятость в неформальном секторе на основной или единственной работе в 2001 г. (в среднем за год) оценена в 7136 тыс. человек, что составляет 11% от общей занятости населения. Еще 2,05 млн человек использовали неформальный сектор для дополнительной работы [Гимпельсон, 2002].
В 2002 – 2003 гг. эти цифры растут. В 2002 г. уже 7,42 млн человек используют неформальный сектор для основной работы и 2,12 млн человек – для дополнительной. В 2003 г. эти цифры составляли 8,74 и 1,85 млн человек соответственно [Горбачева, Рыжикова, 2004, с. 32]. В результате занятые в неформальном секторе на основной или дополнительной работе составили в 2003 г. 16,1% от общей численности занятого населения. При этом занятость в неформальном секторе более распространена среди сельских жителей, чем среди горожан, тогда как гендерные различия практически отсутствуют.
