Майк Браун - Как я убил Плутон и почему это было неизбежно
Обычно, когда я работаю с телескопом, то сижу в теплой, хорошо освещенной аппаратной комнате, вглядываясь в компьютер, на экране которого мерцают показания приборов. Часами я разглядываю только что сделанные снимки звездного неба, изучаю показания датчиков и прогнозы погоды для Южной Калифорнии. Иногда мне нравится стоять под куполом, у самого подножия телескопа в холодной темноте, вглядываться в ночное небо сквозь эту крохотную щелку и видеть своими собственными глазами то, что «видит» эта огромная машина. Однако в ту декабрьскую ночь, когда я сидел в темноте купола с моим другом, неба совсем не было видно. Купол был закрыт, а телескоп выключен -и все из-за холодного, мокрого тумана, окутавшего гору.
В такие моменты, когда драгоценное ночное время проносится мимо, я становился угрюмым. По правде говоря, астроному удается воспользоваться таким огромным телескопом всего несколько ночей за год. Если ночь выдалась облачной, дождливой или валит снег - пиши пропало, ты упустил свою ночь и теперь придется ждать следующего года. Когда секундная стрелка медленно отбивает в ночи секунды, а купол мертвенно тих, тяжело не думать о потерянном времени и не поддаться печали, навеянной несвершившимися открытиями. Моя подруга Сабина пыталась поднять мне настроение, расспрашивая о жизни и работе, но это не помогало. Я вдруг начал рассказывать ей о том, как умер мой отец прошлой весной, и о том, насколько мне тяжело сконцентрироваться на работе. Она спросила, а было ли хоть что-нибудь, что вдохновляло меня и приводило в трепет?
Я замолчал. Я мгновенно забыл о холодном тумане, о закрытом куполе и даже о тикающих часах: «Я думаю, там есть еще одна планета, за Плутоном».
Еще одна планета? Такое заявление могло вызвать только усмешку у большинства астрономов последних дней уходящего двадцатого века. Да, большую часть прошлого века астрономы старательно искали мифическую «планету X» за Плутоном, но к 1990 году они окончательно убедились, что исследования были напрасны, поскольку планеты X просто не существует. Астрономы были уверены, что провели полную инвентаризацию Солнечной системы со всеми ее планетами, спутниками, астероидами и кометами, вращающимися вокруг Солнца. Ну, может, какой-нибудь еще маленький астероид вдруг обнаружится или прорвавшаяся сквозь глубины космоса комета, но ничего более серьезного. Серьезные рассуждения серьезных астрономов о планете за Плутоном были подобны серьезным рассуждениям серьезных геологов о месте исчезнувшей Атлантиды. Ну что это за астроном, который, сидя у основания самого большого телескопа в мире, заявляет: «Я думаю, там есть еще одна планета, за Плутоном»?
Почти десять лет назад, поздним летом 1992 года, в уже довольно зрелом возрасте я проходил обучение в аспирантуре в Беркли (то самое место, где меня учили думать, что планеты X не существует и что мы знаем все о том, что находится в пределах Солнечной системы). В то время я мало думал о планете X: я вот-вот должен был защитить докторскую диссертацию о Юпитере и его спутнике Ио, обладающем высокой вулканической активностью. А когда ты стоишь на пол-пути к получению докторской степени, твой разум работает лишь в одном направлении, поэтому я старался особо не забивать себе голову чем-то, кроме Ио и вулканов на его поверхности, извергающих проводящее вещество, которое под воздействием мощнейшего магнитного поля Юпитера излучает радиоволны. Я был так занят этой работой, что изо дня в день ел один и тот же завтрак в одном и том же буфете неподалеку от студенческого городка Калифорнийского университета в Беркли, обедал в одной и той же закусочной «Буррито», находящейся всего в квартале оттуда, а когда темнело, гнал свой велосипед вниз по улице, по направлению к заливу Сан-Франциско. В то время моим домом была пристань и крохотная парусная лодка. На следующий день все повторялось снова. Я знал, что чем меньше я тратил времени на мысли о еде и ночлеге, тем больше у меня было времени на Ио, его горы, Юпитер и на то, как они все вместе сосуществуют.
Однако порой даже таким сумасшедшим аспирантам, как я, нужен перерыв.
Однажды в послеобеденное время, как обычно, проведя несколько бесконечных часов у компьютера, изучая какие-то данные, выискивая нужную мне информацию в толстенных журналах, записывая мысли и идеи в свой огромный, связанный из нескольких блоков блокнот, я открыл дверь своего небольшого аспирантского кабинета под крышей астрономического здания, вышел на небольшую огороженную площадку и забрался по металлической лестнице на открытый балкон. Я стоял и всматривался в залив Сан-Франциско, раскинувшийся перед моим взором, тщетно пытаясь вернуть свои мысли назад, поближе к земле; и даже подгоняемые ветром лодки, скользящие по водной глади, не могли помочь мне в этом. В то самое мгновение коллега и одновременно исследователь астрономического отделения Калифорнийского университета Джейн Лу, кабинет которой находился как раз напротив моей комнаты, с шумом поднялась по металлической лестнице и стала высматривать что-то как раз в том же направлении, куда был направлен мой взгляд. И тут тихим, заговорщическим голосом она сказала: «Еще никто не знает, что мы нашли пояс Койпера».
Я мог поклясться, то, что она знала, было чем-то очень важным, я ощущал ее волнение; и мне также льстило, что я оказался тем самым счастливчиком, которому она рассказала никому еще не известную и такую ценную информацию.
«Ух ты! - воскликнул я. - А что такое пояс Койпера?»
Забавно, но тогда я и понятия не имел, о чем она говорила. Если сегодня случится так, что в самолете вам достанется место рядом со мной и вы спросите о поясе Койпера, я буду часами рассказывать вам об области
Солнечной системы за орбитой Нептуна, населенной огромным количеством небольших каменно-ледяных тел. Только представьте, как они вращаются вокруг Солнца в холодном пространстве и вдруг одно из них по воле случая несется прямо в центр Солнечной системы, чтобы кометой осветить небеса. Я мог бы без перерыва говорить о самых дальних точках Солнечной системы, где россыпь миллионов крошечных космических объектов блуждает по ее краю, а не собирается вместе в одну большую планету. Вы могли бы также услышать короткую историю о том, что в начале 1990-х годов никто, кроме маленькой группы ученых, и не знал о существовании такого астрономического явления, как пояс Койпера. Вы также узнаете, что те же ученые прогнозировали его появление на звездном небе и назвали эту область космоса в честь нидерландского и американского астронома Джерарда Петера Койпера, еще несколько десятилетий назад предположившего, что разрозненные ледяные тела существуют. Наконец, если вы все еще не устанете меня слушать, а самолет еще не приземлится, я бы вспомнил, как пояс Койпера был обнаружен поздним летом 1992 года и как я впервые узнал, что это такое, на крыше астрономического здания Университета в Беркли за день до того, как весть об этом событии появилась на первых страницах газеты «Нью-Йорк Таймс».
Когда Джейн сказала мне, что только что обнаружила пояс Койпера, я ничего о нем не знал. Джейн рассказала мне. На самом деле, она не обнаружила целое скопление каменно-ледяных тел за орбитой Нептуна, она нашла всего лишь один крохотный ледяной объект, вращающийся вокруг Солнца где-то далеко за орбитой
Плутона. Этот объект был слишком мал, во много раз меньше, чем Плутон, и похоже, он мог перемещаться по орбите вокруг Солнца в полном одиночестве где-то на окраине Солнечной системы. Согласитесь, все это будоражит.
Мило, мило, думал я. Но это же просто одно крошечное космическое тело, в какой-то тьмутаракани за Плутоном. Что с того?
В общем, я кивал и внимательно слушал Джейн, как любой прилежный аспирант, находящийся на полпути к защите докторской диссертации, ну а потом спустился вниз по лестнице, зашел в кабинет и заново погрузился в мир Юпитера, Ио и его вулканов, где я фактически обитал все последнее время.
Конечно же, я ошибался. Даже если обнаруженный объект и был одиноким, небольшим ледяным шаром, вращающимся где-то за пределами орбиты Плутона, он доказал, что астрономы были неправы, точнее, не все знали: на краю нашей Солнечной системы еще есть место для новых открытий. Некоторые астрономы отказались рассматривать эту возможность, как нечто слишком фантастическое и сложное для исследования, и отказались от исследования, назвав открытие счастливой случайностью, которая ни к чему не приведет. Но вскоре, по мере того как ученые все больше и больше воодушевлялись возможностью новых открытий и возобновили исследования областей за пределами орбиты Плутона, все больше и больше маленьких ледяных объектов было обнаружено.
К концу 1999 года, одной туманной декабрьской ночью, когда мы с Сабиной сидели под куполом телескопа Хейла в Паломарской обсерватории и я заявил, что в нашей галактике есть еще планеты, которые предстоит открыть, астрономы со всего света уже успели обнаружить почти пятьсот ледяных тел, движущихся по орбите за пределами орбиты Нептуна, которые и впрямь были очень похожи на то, что называли поясом Койпера. К этому времени он стал самой популярной областью для исследований в пределах Солнечной системы.
