Александр Зимин - Слово о полку Игореве
И подвигнеся князь вел(икий) по велицей широцей дорозѣ, а по нем сынове русские спѣшнѣ грядут, яко медовныя чашѣ пити и стеблия виннаго ясти, хотят собѣ чести добыти и славного имени. Стукъ стучит, громъ[Испр. по Я, У. Е грум.] гримит по ранной зорѣ, а к(ня)зь Володимеръ Андреевич Москву-рѣку перевозится на Красном перевозѣ в Боровицѣ.
Князь великий прииде в суботу на Коломну,[Испр. по У. Е, Я Колумне.] на память с(вятаго) отца Моисия Мурина. Ту ты ж быша мнозѣ воеводы и ратници, стрѣтаху его на рѣцѣ на Сѣверскии.[Е, Я па поле Сѣвер рѣка.] Архиепископъ же стрѣте у воротѣхъ градныхъ з живоносными кресты и со крылосы и осѣни крестомъ и молитву сотвори: «Спаси, Боже, люди своя»[Я далее и благословы достояние свое.] и прочее. Наутрие же к(ня)зь вел(икий) повелъ всѣм воеводам выехати к Дѣвичу на поле.[Е, Я па поле Дѣвич(е) поле.] Во святую же нед(ѣлю) по заутрнии и начаша мнозѣх трубы гласити, и арганы многих бити, и стязи ревуть наволочаны у сада Памфилова.
Сынове рустие наступиша великие поля коломенстии, яко невместно[Испр. по Т. Е, Я не вѣстно. У не есть.] бѣ презрѣти очима рати вел(икого) князя. Княз же великий, выеха з братом своим Володимером[Е, Я па поле к(нязь) вел(икий) полки розноряживаетъ.] видѣти множество //л.300 много людии и возрадовашася и уряди кое- муждо полку воеводу. Себѣ же приемъ в полкъ бѣлоозерскиѣ князе, праву себѣ руку уряди брата своего князя Володимера и да ему в полк ярославские князѣ, а лѣву собѣ руку сотвори князя Глѣба Бранского, передовый же полкъ — Дмитрий Всеволож, коломенского полку — Микула Василиевич. Володимерский же воевода, юриевский Тимофей Валуевичь, костромский же воевода Иванъ Радивонович Квашня,[Испр. по У. Е Кууашия, Я Кувашия] переславский же воевода Андрей Серкизович. А у князя Володимера воеводы: Данило Велевут, Костантинъ Кононович, княз же Феодоръ Елецкий, и к(ня)зь Юрий Мещерской, к(ня)зь Андрей Муромский.
Князь великий, урядив полки и поводе[Испр. по Я, У. Е каза. Е, Я па поле Ока рѣка.] имъ Оку реку перевозитися и запо- вѣда комуждо полку: «Аще кто идет по Рязанской земли, никому же не коснѣтеся ни единому власу!». И взем благословение от архиепископа коломенского, самъ князь перевезеся Оку рѣку. И отпусти в поле трою сторожю, избранных вѣтязь, яко да купно видятся со сторожи татарскими: Семена Мелика, Игнатия Крѣня, Фому Тину, Петра Горецкаго,[Испр. по У. Е, Я Юрского.] Карпа Олексина, Петрушю Чирикова и иных много вѣдомцов.
Рече же к(ня)зь вел(икий) брату своему князю Володимеру: «Поспѣшим, брате, противу безбожных печенѣгъ, и утолим лица своя от безстудия их. Аще смерть приключится намъ, то не просто, ни без ума намъ си смерть», идый же путем своим, призывая сродников своих, святых мученикъ Бориса и Глѣба.
Слышав же то Олегъ Резанский, яко великий князь Московский совокупися со многими силами и грядет во стрѣтение безбожному царю Мамаю, наипаче же вооружився твердо[Испр. по Я. Е крѣпко. У твердою.] своею вѣрою, иже к Богу о всѣх за вся имѣя упование ко Вседержителю. Олегъ Резанский нача блюстися и с мѣста на мѣсто //л.300, об., преходити со единомыслными своими, глагола[Испр. по У. Е, Я по.]: «Аще бы послати мощно вѣстникъ многоразумному Олкгерду противу такового приключения, како имет мыслити, но застали нам путь. Но по преднему чая ихъ, яко не подобаетъ рускому князю против восточного стати царя. Не убо, что разумах? Откуду убо ему прииде помоч, яко противу трех нас вооружився?».
И рекоша ему бояре: «Намъ, княже, за осмъ дний повѣдели, мы же ся устыдѣли тебѣ повидѣти: какъ в отчизнѣ его есть калугеръ, Сергий именем, той велми прозорливъ. Той паче вооруживъ его и от своих калугеръ дав ему пособники тыи». Слышавъ то Олегъ от бояръ своих[Е, Я на поле Олегъ окаевает себе здрайца.]: «Почто ми не поведали преж сего? То бых шелъ, умолил нечестиваго царя, да ничто же зло сотворилося. Горе мнѣ, яко погубих си мудрость и ум, но и паче азъ единъ оскудѣх умом, но и паче мене разумѣлъ Олгерд Литовский князь и оного[Испр. по У. Е, Я оного и.] мене возыщет Богъ, онъ бо законъ Гугнивого Петра разумѣ. Но что поползохся аз? Того ради о мнѣ рече: „Аще бы рабъ вѣдалъ закон господина своего, абие много будет бить“. Нынѣ убо что сотворю и къ которому разумению моему дамся? Аще убо великому князю поработати — вѣсть бо отнюдь измѣну мою, — то не приимет мене. Аще приложуся к нечестивому Мамаю, то поистиннѣ, яко древний гонитель на Христову веру, яко новаго Святополка земля мя пожрет, не только княжения лишуся, но и живота гонзнуся. Аще ли Господь по них, никтоже на ных. Еще молитва о нем всегда прозорливаго онаго мниха. Аще ли ни едино мощи не сотворю, то во прокъ како могутъ от обоих прострѣти? Кому Господь поможет, тому и присягну».
Олгерд же прореченным своим уроком, совокупи литвы //л.301 много, варяг и жмойты, поиде на помощъ Мамаю. И прииде Олгерд ку Одуеву. И слышав, яко князь великий совокупив со собою многую свою Русь и словены, иде же кождо. И слыша, яко Олег[Испр. по У. Е, Я князь.] Резанский убояся, и пребысть ту оттолѣ неподвижим. И начат разумѣти суетныя своя помыслы, видѣ совокупление свое розно и нача рватися и сердитися и глагола: «Елико человеку не достает своея мудрости, всуе чуждую мудрость требуетъ. Николи же бо Литва Олегом Резанским учена бѣ! Нынѣ же изведе мя ума, а сам паче погибе. Нынѣ же убо пребудем зде, дондеже услышим Московского побѣду».
В то ж время, услышавъ Андрей князь Полоцкий и князь Дмитрий Бранский, Олгердовичи, яко велика належит печаль великому князю Московскому и всему православному християнству от безбожнаго Мамая. И оттолѣ мыслиша ко отцем ненавидима, но паче Богомъ любима. Бѣста бо крещение прияли от своея мачехи, княгинѣ Анны. Бѣста бо, аки нѣкия класы доброплодныи,[Испр. по Я, У. Е добродетельный.] терниемъ подавляемый, живущи межи нечестивыми, и не бѣ имъ коли плода достойна росплодити. И посла князь Андрей ко князю Дмитрию тайно буквицю малу, а в ней же писано бѣ: «Вѣси бо, брате мои возлюбленый, яко отец насъ отверже от себе, но и паче Господь нашъ небесный присвоив нас к coöt, дав намъ закон свой — ходити по нему же обрѣт ны нас[Доб. по Я, У. Е нет.] пустошны суеты, сотворены[Испр. по Я. Е сотворень, У сотворена.] ради тоя.[Я твоя.] 93Мы же что имамы93[93–93 Я Сим же имам что, У Си же имае что.] воздати сему ж противу такому его прошению, скончав убо ему подвиг добрый подвижнику Христу, началникъ бо христианству. И великому князю Московскому велика туга належит от поганых измаилтянъ, но еще отецъ нашъ поборяет, но, еще// л.302., об. Олег приводит ихъ. Нам же подобает пророчество совершити: „Братие, в бѣдax не сумляйтеся“. Иже себе брать отцу противитися, нам еуангелист рече: 94„преданы будите родителми94[94–94 Испр. по У. Е, Я во предании будете родителми.] и братиею и умертвят васъ имени моего ради. Претерпѣвый же до конца, той спасется“. Излѣзeм от давляючого терния и присадимся истинному плодови, тому винограду христианскому, дранному рукою Христовою. Нынѣ убо подвизаимся, брате, не земнаго ради живота, но небесныя почести желающе, юже Господь дает творящим волю его».
Прочет же к(ня)зь Дмитрий писание брата своего старѣйшаго, нача радоватися и плакати от радости: «Владыко человѣколюбче, дай же рабом своим хотение совершити и сим путем подвига сего добраго, еще открыл еси брату моему старейшему!». И рече до посла радоватися по велику: «Брату моему, рци к(ня)зю Андрею, готов есмъ с тобою по твоему наказанию, брате, господине. Колико есть войска моего, то вкупѣ со мною: Божиим бо промыслом совокупленный грады брани належашу ему от дунайских татаръ. И ныне рцѣте брату моему: слышах бо, яко приидоша ко мне медокормци[Испр. по Т. Е, Я медонормци.] со Севера, а кажут уже, к(ня)зь Дмитрий на Дону, яко днесь пребысть. Тут бо хощет ждати злых сыроядецъ. И 96нам подобает ити96[96–96 Испр. по У. Е, Я ным подобаеть.] к Северу и ту совокупитися нам гѣм путем, отца нашего утаитися, не возбранити студно».
По малѣх же днех снидошася оба брата желанно со всѣми силами к Оѣверю и, видѣвшеся возрадовашася, якоже иногда Иосифъ со Вениамином, видѣв же у себе множество людей, усердно и урядно нарочитыи противници и полци. И приспѣвша на Донъ борзо, сущыи наехаша видящи великого князя обою страну Дону, полцы //л. 302 расположены на мѣстци, нареченном Березуй, ту совокупишася.
Княз же великий Дмитрий и з братом своим князем Володимером, иж совокупистася с ними Олгирдовичи: княз же Андрѣй Полоцкий и князь Дмитрий Бранский. Княз же великий Дмитрий возрадовася радостию великою силе Божией, яко не удобъ бѣ мощно таковому быти, яко дѣти отца оставляют и пору- гашася, яко иногда волсви Ироду, и приидоша на помощъ нашу. И многими дарми почте ихъ, яко бѣ мощно на путь радующеся, и веселящеся о Святомъ Дусѣ, земнаго уже отвергошася глаголюще собѣ безсмертнаго инаго премѣнения. И рече же к нимъ князь великий: «Братия моя милая, коей ради выны или потребы приидосте сѣмо ко мнѣ? Азъ убо разумею, яко не мене ради приидосте сѣмо, но Господь посла вас в путь свой. Воистинну ревнители есте отца нашего Авраама, тайно воскорѣ Лотовѣ поможетъ, яко доблестному великому князю Ярославу, яко той отмсти бѣду братии своей».
