Николай Платошкин - Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года
Были изданы новые приказы о численности гвардии, установившие ее списочный состав: 1200 солдат и сержантов и 88 офицеров. Так как за четыре года слово «гвардия» успело вызвать ненависть среди населения, ее переименовали в Национальную доминиканскую полицию. Предполагалось позднее увеличить ее состав до 3000 бойцов, подготовкой которых должны были руководить 246 офицеров-инструкторов (в основном американцев). Сначала американцы хотели оставить своих инструкторов на командных должностях на «неопределенное время» даже после прекращения статуса оккупации.
Однако в середине 1922 года под напором национально-освободительного движения доминиканцев американские оккупанты все же решили уйти совсем и поручили Ли срочно завершить боевую подготовку национальной полиции.
В октябре 1922-го формальное командование над полицией американцы передали временному доминиканскому правительству. Но два тренировочных центра, через которые должны были пройти все полицейские, по-прежнему оставались под контролем оккупантов. На момент вступления в должность первого конституционного президента постоккупационного периода летом 1924 года в гвардии насчитывалось примерно 1300 солдат и офицеров. При этом на это небольшое формирование, не превышающее по численности обычный полк, шло гораздо больше денег из бюджета, чем до 1916 года на доминиканскую армию и полицию вместе взятые: от 21 до 26 % всех государственных расходов первой половины 20-х годов[112].
Резюмируя, можно сделать вывод, что американцы не смогли создать ни высокоэффективное, ни деполитизированное воинское формирование. Они добились лишь того, что командный состав гвардии был им предан, часто относясь к собственному населению как к гражданам враждебного оккупированного государства.
Движение сопротивления против американской оккупации началось уже в начале 1917 года. Оно приобрело характер настоящей партизанской войны на востоке страны. Там в разное время американцам противостояли 8-12 партизанских отрядов общей численностью примерно в 600 человек. Командовали этими крестьянскими отрядами популярные вожди локального уровня, например Висенте Эванхелиста, Эустасио Рейес и Рамон Натерес.
Партизаны пользовались поддержкой населения, которая только росла по мере того, как жители ощущали на себя последствия социально-экономической политики оккупантов. Естественно, больше всего недовольства вызывало земельное законодательство, которое вело к всевластию американских сахарных компаний на местах. Ведя тяжбы с окрестными фермерами, американские плантаторы и сахарозаводчики охотно вызывали себе на подмогу морских пехотинцев.
Обычно американские латифундисты сначала «предлагали» окрестным крестьянам уступить им земельные участки по бросовым ценам. Если те сопротивлялись, им, как правило, объявляли, что их документы на землю недействительны. Если крестьяне опять не шли на уступки, компания вызывала свою вооруженную полицию: людей избивали и иногда даже помещали в организованные на плантациях «частные» тюрьмы. А протесты против такого обращения с местным населением подавляла уже морская пехота США.
Жестокость и расизм со стороны оккупантов делали сопротивление более ожесточенным, на что американцы также отвечали ужесточением террора.
Комитет конгресса США по расследованию оккупационной политики на Гаити и в Доминиканской республике, характеризуя обстановку в последней в годы оккупации, отмечал в своих материалах: «Выборы и собрания запрещены; тысячи морских пехотинцев рассредоточены по всей стране с неограниченными правами; города и поселки бомбардируются с воздуха; жилища обстреливаются и некоторые поджигаются; местные жители подвергаются пыткам и расстреливаются; созданы ужасные концентрационные лагеря… протестующие штрафуются или заключаются в тюрьмы, а если они защищаются или оказывают сопротивление, то применяются штыки; критика декретов военного режима не разрешается»[113].
В отчете командования американских оккупационных войск за 1919 год отмечалось, что в 1917-1918 годах две тысячи морских пехотинцев третьего и четвертого полков Второй бригады постоянно вели борьбу с партизанами на севере и юге Доминиканской республики, и «хотя потери были небольшими, тем не менее им приходилось многократно участвовать в боях, попадать в засады, вести смертельные поединки с враждебно настроенными доминиканцами»[114].
В 1917-1921 годах американские оккупанты потеряли убитыми 26, а ранеными 84 человека. За это же время в примерно 300 боях были убиты и ранены около 1900 доминиканских партизан. По данным министерства ВМС США (в ведение которого формально входила американская оккупационная администрация), в 1916-1922 годах только на востоке страны погибли и были ранены в ходе борьбы с партизанами 1137 доминиканцев[115].
Сравнительно небольшие потери интервентов объяснялись, в частности, тем, что сразу же после начала оккупации американцы провели масштабные операции по конфискации огнестрельного оружия у населения. По некоторым данным, было изъято около трех миллионов единиц холодного и огнестрельного оружия.
Партизан было больше всего именно на востоке Доминиканской республики из-за относительной изолированности этого региона от столицы. Транспортных артерий, соединявших этот регион с другими частями страны, фактически не было. Еще со времен войны против гаитян и испанцев на востоке сформировалась дуалистическая система местной власти: с одной стороны – губернаторы провинций и мэры городов (то есть власть официальная), с другой – неформальные лидеры-«каудильос», которые могли быстро мобилизовать крупные вооруженные отряды своих сторонников. Перед оккупацией официальные власти принимали во внимание этих неформальных лидеров, предоставляя им выгодные должности или подряды.
Мятежные настроения были распространены на востоке и перед американским вторжением. Тамошние вожди в 1915 году поддержали движение Ариаса против президента Хименеса, однако с помощью уступок и подкупа некоторых лидеров властям удалось вернуть на восток страны относительный покой.
Та же тенденция сохранилась и во время оккупации: упоминавшийся выше американский генерал Ли упрекал доминиканские власти за их терпимость и пассивность по отношению к местным вождям.
«Прогрессивные» американцы решили прекратить господство неформальных элементов на востоке страны и отправили туда для наведения «конституционного порядка» отряды морской пехоты. Интересно, что первоначально против подобной меры возражали даже местные американские сахарные компании. Они, конечно, платили вождям неформальные налоги, зато в обмен могли вести свой бизнес спокойно.
Прибытие морских пехотинцев, собственно, и спровоцировало на востоке полномасштабную партизанскую войну. Она приобрела затяжной характер именно потому, что в этом регионе американские сахарные компании наиболее активно наступали на земельные участки окрестных крестьян. Согнав крестьян с земли и превратив их в сельскохозяйственных рабочих, американские компании сами создали постоянные кадры для партизанской борьбы. Ведь уборка сахарного тростника была сезонным занятием, а остальную часть года бывшие крестьяне предоставлялись своей нелегкой участи, и им не оставалось иногда ничего другого, кроме как взять в руки оружие. Иногда бывших фермеров лишали и малооплачиваемой сезонной работы: американские плантаторы стали импортировать более дешевую рабочую силу с Гаити.
Многие рабочие плантаций сахарного тростника шли в партизаны, чтобы свести счеты со своими хозяевами, иные из которых несли прямую ответственность за потерю крестьянами земли.
Партизаны обычно боролись недалеко от своих деревень или поместий, где они трудились. Все лидеры повстанцев были доминиканцами, хотя на плантациях сахарного тростника работало много гаитян и иммигрантов с британских островов Вест-Индии.
Американцы пытались представить партизан обычными уголовными преступниками, которые занимались грабежом с целью личного обогащения. На самом деле у малограмотных (или вовсе неграмотных) партизан прослеживается четкая политическая мотивация. Они брались за оружие, чтобы противостоять изменению привычного для них жизненного уклада, который рушили американские сахарные компании и морская пехота США. Многие партизанские командиры считали себя революционерами и провозглашали политические цели борьбы – освобождение страны от иностранной оккупации. Они пытались организовать в контролируемых ими районах параллельную власть, собирали налоги, издавали указы и осуществляли правосудие[116].
Партизан на востоке страны (главным образом, в провинции Сейбо) называли «гавильерос». Несмотря на репрессии, «гавильерос» удавалось продолжать борьбу, так как они хорошо знали местность и пользовались поддержкой местного населения. Даже американские сахарные компании снабжали партизан продовольствием, чтобы избежать нападений с их стороны. Пленение и казнь лидера повстанцев Висенте Эванхелисты также не сломила волю повстанцев к сопротивлению.
