Введение в общую культурно-историческую психологию - Александр Александрович Шевцов
Сначала он дает описание явления – подробно и точно рассказывает взгляды на понятие «души» сторонников материализма и сторонников идеализма. На это описание понятия «души», сделанное Кавелиным в 1872 году, я бы хотел обратить внимание читателей особо. На мой взгляд, оно вполне может считаться тем исходным основанием, с которого можно начинать КИ-психологическое описание этого явления в современном смысле. Начало этого описания я показал в цитатах из первой главы «Задач», посвященной предмету психологии. Дать его подробнее во «Введении» нет возможности, потому что это большая работа, требующая комментариев, которые развернутся в целый том. Тем не менее, это начало, которое требует полноценного продолжения.
Затем Кавелин возвращается к своим собственным исходным положениям и делает из них вывод о том, что же такое душа, который может показаться весьма неожиданным. По крайней мере, насколько я это себе представляю, ни современные ему психологи, ни последователи не смогли переварить этого вывода и предпочли просто промолчать. Между тем даже если язык и многие из психологических понятий Кавелина и устарели, логика его кристальна, а вопрос о природе этого странного явления, о котором все знают, но никто не смог ему дать определение, по-прежнему остается без ответа. Заменить слова «душа» иностранным термином «психика» – значит просто сбежать от ответа. Это еще возможно в общей психологии, но недопустимо в культурно-исторической, потому что в культуре всех известных мне народов это понятие существует. Мы можем отрицать наличие души, но не можем отрицать наличие соответствующего понятия.
Я вынужден пропустить большую часть этих рассуждений и очень много интереснейших наблюдений, чтобы достаточно подробно показать сам вывод и соответствующую ему гипотезу К.Кавелина.
«Чрез внешние чувства передаются душе впечатления материальных предметов и явлений; но как эти впечатления, так и все, что происходит в душе, мы видим непосредственно, внутренним зрением, психически. Итак, впечатления получаются нами двояким образом: одни, внешние, чрез посредство внешних чувств, другие, психические, непосредственно душою. Чрез посредство внешних чувств, обращенных к материальной природе, мы ничего не можем знать о том, что заключается или происходит в психической среде, т. е. в нашей душе; внутреннему зрению, напротив, недоступен внешний мир, но открыты психические явления. Эти два пути, из которых один ведет к внешней природе, другой в психическую среду, подтверждают взгляд, что душа составляет нечто особое, отдельное от тела, несмотря на теснейшую, непосредственную их связь и взаимное их влияние друг на друга.
Итак, душа представляет нечто особое, различенное от материального мира, хотя и обусловлена им и находится под его влиянием; но действия и влияния его она принимает не пассивно, а перерабатывает, претворяет их в себе; она создает в себе из этого материала нечто новое, вовсе не похожее на то, что ею принято, и обнаруживает, выражает это новое в неизвестных материальному миру явлениях, которые видоизменяют внешние предметы и явления и их естественный, необходимый ход. Все эти признаки составляют характеристические особенности органической жизни; вот почему мы должны признать душу за организм, но, конечно, особого рода, резко отличающийся от всех других, известных нам во внешней природе.<…>
Такая гипотеза, как мы думаем, разрешает все споры и недоумения; только она одна в состоянии придать явлениям психической жизни значение положительных данных, доступных научному исследованию. Постараемся объяснить нашу мысль.
Прежде всего останавливает на себе внимание тот факт, что одни из явлений, в которых обнаруживается жизнь и деятельность человека, происходят вследствие внешних влияний и возбуждений, механически, по законам материальной природы: другие, напротив, вызываются, по-видимому, самостоятельною деятельностью особого рода, идущею из человека, независимо от внешних побуждений, и которая вносит в его жизнь и отправления новые условия, видоизменяющие необходимый ход явлений. Общее сознание уже давно открыло эти два противоположные, друг другу навстречу идущие тока, и все явления первого порядка приписаны телу, второго – душе; но когда отсюда возникли вопросы, что же такое душа и тело, в каком отношении они находятся друг к другу и где разделяющая их черта, – наука, после долгих тщетных попыток и блужданий, должна была, наконец, отказаться от разрешения этих вопросов. Чем больше накоплялось данных, чем разностороннее и глубже они исследовались, тем больше и больше выяснялось, что границы между душою и телом провести невозможно – так они тесно между собою связаны и взаимно проникают друг друга; что противополагать их точно так же невозможно, во-первых, потому, что они непосредственно между собою соединены, во-вторых, потому, что душа и тело, как они представляются общему сознанию, несоизмеримы, не имеют решительно ничего между собою общего, в-третьих, – и это главное, – потому, что психические явления, насколько они соприкасаются с внешним миром и могут быть наблюдаемы в связи с материальными фактами, не что иное как своеобразные видоизменения этих фактов и никакого особого им собственно принадлежащего содержания не имеют: психические явления, обнаруживающиеся в материальных фактах, отличаются от последних только иною их группировкой. Анализируя наши ощущения, мысли, представления, движения воли, обращенные к материальному миру, мы находим, что они – то же самое, что соответствующие им явления материального мира, только в других сочетаниях, вследствие чего имеют другой вид и форму. Итак, с точки зрения внешнего мира, душа есть не что иное, как центр, из которого идут процессы, претворяющие материальные факты, преобразующие их форму, или особого рода аппарат, чрез который и посредством которого совершается это превращение. Процесс таких превращений, насколько мы можем его проследить, происходит таким образом: сначала душа, под влиянием впечатлений окружающего мира, и ближайшим образом тела, воспроизводит в себе представления и мысли, соответствующие этим впечатлениям, разлагает их, приводит в новые сочетания, и в этом новом виде возвращает во внешний мир, создавая для него чрез это образцы новых, небывалых явлений; по этим образцам переделывается и перестраивается потом окружающая человека среда и самое тело» (Кавелин, 1872, с.80–92).
Далее Кавелин очень последовательно излагает и обосновывает эту гипотезу. Она не была понята при его жизни и все еще ждет своих исследователей. Мне кажется, что еще и на сегодняшний день она далеко не просто может быть принята психологами. Поэтому я не берусь излагать ее подробнее в этом кратком очерке и ограничиваюсь пока изложением, в основном, культурно-исторической части труда Кавелина.
Я вполне осознанно старался вмешиваться в текст Кавелина как можно меньше, чтобы дать читателям возможность составить собственное представление об этом психологе и о предложенном им пути. Конечно, я не передал большей части того, что им сделано. Нащупав иной подход к поставленным психологией вопросам, Кавелин почти на все
