Коллектив авторов - VII Всероссийская научно-практическая и научно-методическая конференция «Конфликты в социальной сфере», 15–16 марта 2013 года

Анализ степени научной разработанности проблемы социальной деструкции свидетельствует об отсутствии общепринятого подхода к пониманию этого явления. В связи с этим, возникает необходимость в исследовании социальной деструкции с использованием методов социологии, социальной психологии, статистики. На наш взгляд, в настоящее время весьма актуальна проблема анализа социальной деструкции, ее соотношения и взаимосвязи с социальными напряжениями. Под социальной деструкцией мы понимаем социальную форму активного отношения к миру, включающую деструктивную деятельность, деструктивную активность и деструктивный конфликт, основное содержание которых составляет разрушение существующих объектов и систем.

Деструктивная деятельность возникает в процессе усиления социальных напряжений, когда в состоянии фрустрации начинается процесс утраты жизненных ориентиров и смыслов. Она реализуется в таких формах, как участие в акциях, направленных на разрушение институтов общества и государства, несанкционированных государством проявлениях насилия, нигилизм, вандализм. Деструктивную социальную активность мы рассматриваем как самодеятельность, разрушающую социальную среду, социальную систему. Смысл понятию «деструктивная активность» дает, на наш взгляд, выход потенциала социальной напряженности за границу обеспечения существенных интересов социального субъекта, включение в ее ареал «случайных» объектов. Такая «неизбирательность» ведет к постепенной утрате социальным субъектом способности приспосабливаться к изменяющимся условиям, превращая деструктивную деятельность в способ его существования. К числу деструктивных конфликтов мы относим те, в структуре которых доминируют деструктивные функции.

Мы исходим из того, что факторами трансформации социальных напряжений в проявления социальной деструкции могут быть объективные условия совместной деятельности [8] а также интерпретация сложившейся социальной ситуации: фрустрированная идентичность [9] осознание несовместимости интересов [10] идентификация «противоположного» субъекта взаимодействия [11, 16]. В контексте исследования социальной деструкции особый интерес приобретает теория относительной депривации, определяемая, как воспринимаемое расхождение между ценностными экспектациями и ценностными возможностями [12, 75].

Периодически фиксируемые быстрые, лавинообразные процессы в социальной среде актуализируют вопрос о том, «…какие существуют требования, позволяющие избегать вероятностного распада сложных структур вблизи моментов максимального развития» [13, 5].

Принципиально важно, что нелинейная положительная обратная связь «…уже содержит в себе внутренние механизмы переключения режимов – механизмы самоорганизации, образования структур» [14, 12]. Выявление механизмов «переключения режимов», позволяющее прогнозировать характер возникающих механизмов самоорганизации деструктивной направленности, выступает одним из важных направлений исследования социальной деструкции.

Недостаток знаний о субъекте потенциального деструктивного взаимодействия имеет следствием «расплывчатость очертаний», позволяющую увидеть лишь «то, как его поддерживает, возвышает или же унижает тот всеобщий тип, к которому мы его причисляем» [15, 19]. В связи с этим, необходимо учитывать, что «…усилия, действия отдельного человека не бесплодны, они отнюдь не всегда полностью растворены, нивелированы в общем движении социума. В особых состояниях неустойчивости социальной среды действия каждого отдельного человека могут влиять на макросоциальные процессы» [16, 5], что предполагает выявление, описание и анализ индивидов, групп, структур, имеющих выраженную деструктивную направленность, их влиятельность в структурах власти разного уровня, общественных структурах, СМИ, а также среди организаторов массового протеста. Весьма важно выявление деструктивного характера деятельности лидеров общественного мнения (реальных и мнимых, «назначенных»).

Деструктивные силы присутствуют в структуре всех социальных слоев и групп, внутри государственных и общественных структур, во власти и в оппозиции, в СМИ. Задача заключается в том, чтобы выявить характер и направленность их деятельности, проанализировать степень их влиятельности. Следует иметь в виду, что эволюция групп, стремящихся сообщить социальным процессам угодную им форму, на декларативном уровне зачастую направлена на решение реальных задач, стоящих перед обществом. Причем, чем более резко и агрессивно они выступают против обеспечивающих безопасность и стабильность общественных институтов и государственных структур, тем более своекорыстными и социально безответственными оказываются их усилия, тем более острую и непредсказуемую форму может обрести массовая реакция на них. Она может принять форму бунта против государства, грозящего обществу откатом в варварство.

Выявление и раннее предупреждение проявлений социальной деструкции ограничено жесткими временными рамками процесса усиления до определенного предела уровня социальной напряженности, обретения ею черт социальной деструкции. Попытки регулирования темпов и ритмов процесса достижения такого «предела» чаще всего принимают формы «искусственного притупления» или «искусственного обострения» социального противоречия.

Следует подчеркнуть, что сегодня не существует универсальных рецептов предупреждения, локализации и блокирования проявлений социальной деструкции, поскольку в процессе своего становления они обретают многофакторный, сложносоставной характер. Направленность и динамика этих проявлений тесно связаны с доминирующими ценностями, преобладающими стереотипами поведения, уровнем конфликтологической культуры и особенностями конфликтологических практик, распространенных в той или иной локально-территориальной общности.

Органическое соединение комплексного знания о взаимосвязи социальных напряжений и социальной деструкции с практической деятельностью – мониторингом социальных напряжений, ориентированном на раннее предупреждение социальной деструкции, позволит выяснить степень адекватности и границы применения теоретических моделей для исследования реальных проявлений социальной деструкции в регионах России. Трансформация знания о социальной деструкции в практические действия по ее прогнозированию, раннему предупреждению и, при необходимости, блокированию предполагает, прежде всего, включение этого знания в структуру управленческих практик.

С практической точки зрения важно не только понять роль и место социальной напряженности в становлении и расширении социальной деструкции, но и превратить ее мониторинг в реально наблюдаемый и замеряемый процесс. Для этого необходимо разработать и апробировать методический аппарат, позволяющий в структуре растущих социальных напряжений фиксировать элементы социальной деструкции.

1. Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. – М.: Республика, 1992.

2. Куконков П. Социальная напряженность как этап в процессе развития конфликта / Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. – М., 1995. – Вып. 9. – Ч.1.

3. Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. – М.: Логос, 2005.

4. Федотова В.Г. Русская апатия как противостояние хаосу // www.intelros.org.

5. Дюркгейм Э. Самоубийство: социологический этюд. – М.: Мысль, 1994.

6. Дарендорф Р. Тропы из утопии. – М.: Праксис, 2002.

7. Ним Е.Г. Специфика проявления конфликтности и деструкции в религиозной жизни общества. Автореф. дисс. … канд. соц. наук. – Барнаул, 1999.

8. Агеев В.С. Психология межгрупповых отношений. – М.: Изд-во МГУ, 1983.

9. Лебедева Н.М. Психологические исследования социокультурной модернизации. – М.: РУДН, 2007.

10. Крисберг Л. Миро-созидание, миро-сохранение и разрешение конфликтов // СоцИс. – 1990. – № 11.

11. Куконков П.И. Указ. соч.

12. Гарр Т. Почему люди бунтуют. – СПб.: Питер, 2005.

13. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика как новое мировидение: диалог с И. Пригожиным // Вопросы философии. – 1992. – № 12.

14. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Указ. соч.

15. Зиммель Г. Человек как враг // Социологический журнал. – 1994. – № 2.

16. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Указ. соч.

Динамика развития экологических конфликтов в туристической деятельности

Экологические конфликты – одна из наиболее часто встречающихся разновидностей, или групп, социальных конфликтов, возникающих практически на протяжении всей истории существования человечества. Подход к ним основан на двух допущениях. Первое: экологические конфликты имеют сущностные черты и механизм развития, присущие любому социальному конфликту. Во вторых эти конфликты обладают одновременно весьма существенной спецификой. Своеобразны предмет и причины экологических конфликтов, процессы их возникновения, протекания и разрешения. Особыми являются последствия этих конфликтов, весьма опасна их неосознанность, непонятность.