Кит Харрисон - Странности нашей эволюции
Большой палец, направленный в сторону и располагающийся примерно на середине ступни, затруднял бы перестановку и раскачивание ног во время хождения. Но даже сегодня он напоминает о своей былой особой роли тем, что его можно поднимать вверх, сгибая все остальные пальцы вниз. Ни один другой палец на ноге не обладает такой независимостью в движениях — все они движутся одновременно. Мы можем даже поднять что-нибудь с пола, зажав предмет между большим и вторым пальцем ног, хотя нам это и не так легко сделать, как нашим предкам. Напоминанием о том, что некогда наша ступня была такой же цепкой, как и кисть, служит также способность захватывать предметы согнутыми пальцами ноги, но поднимать что-либо одним согнутым большим пальцем ноги труднее. И это неудивительно. Предлагаю вам проделать следующий эксперимент. Положите на стол карандаш и попробуйте поднять его ладонью, сгибая все пальцы вместе и не пользуясь большим пальцем. После нескольких попыток это удастся вам сравнительно легко. Вы сгибаете пальцы точно так же, как сгибали их ваши предки, цепляясь за ветви деревьев. А теперь попробуйте проделать то же самое, пользуясь только большим пальцем и выпрямив все остальные. Так поднимать карандаш гораздо труднее (я, например, до сих пор не могу это проделать). Ваша ступня когда-то действовала так же, как и кисть, поэтому неудивительно, что некогда противостоящий большой палец ноги ведет себя так же, как и большой палец руки. У него тоже на один сустав меньше по сравнению с остальными пальцами ног.
Но наши ступни не только напоминание о былой истории. В процессе эволюции они приспособились к прямохождению. Последние суставы четырех пальцев ног устроены так, что косточки пальцев могут сгибаться не только вниз, но и вверх, хотя когда мы не шагаем, сделать это можно только руками. Мышцами самих пальцев согнуть вверх их невозможно. Такая гибкость, вне всякого сомнения, возникла как следствие того, что кончики наших ступней при каждом шаге тянутся вверх. Кончики пальцев на руках так вверх не сгибаются.
Лицо
Лица — это очень сложные трехмерные объекты с огромным разнообразием мельчайших признаков (ширина носа, степень выраженности скул, форма губ). Количество возможных комбинаций только этих небольших признаков поистине велико. В результате мы способны узнавать лицо отдельного человека из миллиона других лиц, но гораздо труднее опознать человека, например, по форме его руки.
Необходимость распознавания лиц для различения отдельных индивидов крайне важно для такого социального вида, как люди, и это привело к тому, что их мозг пытается распознать лица даже там, где их нет. Я помню, как в детстве боялся людей, глядящих на меня с узоров на шторах и выглядывающих из цветов на обоях. По всему миру распространены мифы о «мужчине с Луны» или «женщине с Луны», которые якобы смотрят на нас с неба; разнообразные предания ходят и о том, как лик Христа складывался из облаков или плывущих по реке льдин. На Марсе есть гора, похожая на лицо обезьяны или человека. Мы находим лица вокруг нас, часто неосознанно и невольно.
Эта потребность настолько развита, что мы узнаем лица в самом грубом их изображении. Благодаря этому мы способны смотреть мультфильмы и внимательно рассматривать комиксы, хотя лица нарисованных героев не имеют почти ничего общего с настоящими лицами людей. При этом мы без всяких сомнений принимаем как данность, что это нарисованы люди. В современной электронной почте и других средствах связи используются так называемые смайлики, опознаваемые как лица, даже несмотря на то, что они изображаются горизонтально —:).
Эволюция не только наделила нас способностью узнавать лица, но и способностью испытывать различные чувства при виде разных типов лиц. Лицо младенца не похоже на лицо взрослого человека — глаза относительно головы больше, лоб округлый и гладкий, нос и челюсти маленькие. Изображение ребенка часто пробуждает в людях, особенно в женщинах, теплые и доверительные чувства, чем пользуются в своих целях художники (и составители реклам). Симпатичных мультипликационных героев снабжают круглыми лицами и несоразмерно огромными глазами, невозможными в реальной жизни, тогда как герои-злодеи имеют противоположную внешность — длинные острые носы, низкий лоб и маленькие глазки-бусинки. Это все манипуляции на уровне нашего генетического кода — так что будьте осторожны!
Органы чувств
Эволюция снабдила нас органами чувств для распознавания тех особенностей окружающей среды, что были важны для выживания наших предков. Живущие бок о бок с нами другие животные могут воспринимать мир совершенно иначе. Ястребы различают движения с очень большого расстояния; собаки и летучие мыши воспринимают очень высокие звуки; слоны и киты издают звуки на очень низкой частоте; многие животные полагаются на остроту своего обоняния; пчелы и колибри различают ультрафиолетовый цвет, а гремучие змеи видят инфракрасный цвет и ощущают тепло тела мыши на расстоянии 30 см в полной темноте (по крайней мере, в нашем понимании «полной темноты»). Некоторые животные улавливают даже поляризацию света и знают, с какой стороны светит солнце, скрытое плотными тучами.
Ученые умеют измерять частоту звука и частоту колебаний электромагнитных волн, часть из которых мы воспринимаем как цвет, но они не могут измерить все без исключения наши чувства. Боль или вкус нельзя измерить, потому что это исключительно субъективные ощущения. Некоторым салат из сельдерея кажется приятным и освежающим блюдом, другие жалуются на его остроту и утверждают, что его даже в рот нельзя взять, причисляя к списку других «несъедобных» продуктов (голубой сыр, селедочное масло, перец чили). Так же субъективно мы воспринимаем и запахи, хотя, строго говоря, различия между вкусом и запахом довольно условные. Вкус и обоняние — это способность отличать одни молекулы от других. Нос воспринимает летающие в воздухе молекулы, тогда как язык воспринимает молекулы жидкого или твердого вещества. Обычно рецепторы носа и языка действуют сообща, ведь когда мы что-то едим (например, голубой сыр), молекулы пищи проникают в полость носа. Считается, что до 80 % того, что мы воспринимаем как «вкус», на самом деле является запахом. Если надо проглотить ужасно невкусное лекарство, люди крепко зажимают нос, это помогает.
Мы признаем, что боль и вкус — ощущения субъективные, но насколько объективны другие наши чувства? Мы видим глазами и слышим ушами, но ведь эти сигналы обрабатывает наш мозг, превращая их в ощущения, а у нас не так уж много способов измерить то, что воспринимает мозг других людей. Ученые могут измерить отраженной от объекта длину световой волны и сказать, что этот объект «зеленого» цвета. При этом они не гарантируют, что все люди воспринимают зеленый цвет одинаково. Один может утверждать, что рубашка бирюзового цвета, а другой — что зеленого, даже несмотря на то, что перед ними одна и та же рубашка. Один человек может различать множество оттенков зеленого, а для другого «бирюзовый» и «зеленый» это одно и то же. С помощью научных аппаратов измеряют то, что видит глаз, но не то, как он это видит. Эта проблема за пределами данной книги.
Глаза
Вследствие того что у наших обитавших на деревьях предков глаза переместились в переднюю часть лица, мы обладаем бинокулярным (с помощью двух глаз) зрением в пределах 140° спереди и монокулярным (с помощью одного глаза) зрением с углом в 30° по бокам — всего получается, что наше поле зрения охватывает 200°. Это значит, что мы расплывчато воспринимаем боковые или, скорее, общие движения, даже когда смотрим вперед. Помогает нам в этом не только подвижность глазного яблока, но и то, что наша костяная глазница слегка скошена по бокам и не загораживает поле зрения. Над глазами возвышаются надбровные дуги, размеры которых различны у разных людей, но в общем случае у мужчин больше, чем у женщин. Под глазами находятся скулы, выступающие немного вперед и защищающие глаза. Когда мы прижимаемся лицом к стеклу, то касаемся его не глазом, а щекой и лбом. По бокам глазница открыта дальше, что позволяет нам видеть и то, что происходит сбоку. Веки расположены горизонтально, а не вертикально, что также ограничивает наше зрение скорее по вертикали, чем по горизонтали.
Уши
Подобно тому как два глаза позволяют нам определять расстояние до видимых объектов, так и два уха позволят нам определять направление, в котором находится источник звука. Звук слева достигает левого уха чуть раньше, чем правого. Для более лучшего определения направления наши уши расположены как можно дальше друг от друга — по бокам головы, а не рядом друг с другом, допустим на лбу.
Внутреннее ухо (для слуха), среднее ухо (для равновесия) и внешнее ухо (для определения звука) находятся внутри головы, но у большинства млекопитающих имеются внешние чашеобразные приспособления для улавливания звука и направления его в слуховой проход. Такое фокусирующее устройство состоит из гибкого хряща, за исключением мочки уха у людей, которая состоит из мягкой ткани. Обычно мы называем ухом как раз такое внешнее приспособление. Некоторые млекопитающие при помощи мышц поворачивают свои уши в направлении источника звука. Люди так поворачивать свои уши не могут, хотя некоторые умеют «шевелить ушами» — те, у кого сохранилось что-то от этих специализированных мышц, единственная функция которых — забавлять окружающих.
