Уайлдер Пенфилд - Мозг. Тайны разума
Определенность, по моему мнению, состоит в следующем: когда мы начнем понимать человека, мы увидим, что природа разума и природа энергии разума просты и легко постижимы. Тем не менее все это говорит только о том, что я оптимист.
Чарльз Шеррингтон и его ученики проанализировали интегративную работу врожденных рефлексов в нервной системе животных, находящихся в бессознательном состоянии. В итоге он попытался объяснить работу и суть необыкновенной нейрональной машины, во многом схожей с тем, что есть у человека и у лабораторных млекопитающих. Эта машина обуславливает возможность рефлекторного вставания, хождения и реакции на то, что индивид видит, слышит, чувствует и ощущает запах в окружающей его обстановке. Это воистину удивительная машина. Проводя эксперименты с электрической стимуляцией коры полушарий и активацией того или другого моторного механизма, Шеррингтон показал, что в этих случаях наблюдается эффект облегчения. Последующее прохождение более слабого электрического тока временами вызывало ту же реакцию, хотя облегчение реакции носило временный характер и длилось всего лишь несколько секунд или минут (см. Шеррингтон32).
Иван Павлов и его последователи изучали животных, находившихся в сознательном состоянии.11 Он описывал действие условных рефлексов, которые животное приобретало благодаря тому, что ожидание побуждало их сосредотачивать внимание на опыте. Эти рефлексы закреплялись, а их шаблоны сохранялись благодаря непрерывному облегчению в коре полушарий и ядрах серого вещества в прилегающих зонах верхних отделов ствола мозга. Эта модель была признана физической основой обучения навыкам и простым формам реактивного поведения. Считалось, что эта модель применима к человеку так же, как и к животному. В свете фокусированного внимания, повторюсь, такое непрерывное облегчение, вероятно, имеет место.
С того времени в исследованиях человека в сознательном состоянии внимание привлекли новые факты. Существуют записи опыта сознания, которые мы уже обсуждали выше. Они позволяют осуществиться произвольным или автоматическим воспоминаниям опыта прошлого, и эти записи включают только те вещи, на которых индивид сосредотачивал внимание, и никакие другие, если он их проигнорировал. Можно лишь заключить, что сознательное внимание добавляет нечто к работе мозга, которое в противном случае не оставит никакой «записи». Оно гарантирует прохождению нейрональных потенциалов поразительную непрерывность облегчения для дальнейшего течения тока, так, как будто через кажущуюся бесконечной путаницу нейронных связей проторена четкая дорожка. Тот же принцип применим к усвоению речевых способностей и запоминанию невербальных понятий. Перманентное упрощение шаблонной последовательности в этих мозговых механизмах устанавливается только тогда, когда происходит фокусирование внимания на том явлении, которое соответствует этой последовательности в сознании.
Если предыдущее решение, относящееся к фокусированию внимания, принято разумом, тогда разум и решает, когда должна быть добавлена облегчающая энграма. Кто-то может допустить, что это высший мозговой механизм инициирует работу мозга, ассоциированную с этим решением. Другие могут считать, что энграма одновременно прибавляется к условным рефлексам и к последовательной записи сознательного опыта. Имеется ли какое-либо доказательство существования нейрональной активности в мозге, которая бы отвечала за то, что делает разум?
Рисунок из анатомического атласа Джулио Кассери (ит. De humani corporis fabrica libri decem). 1627 г.
Перед тем как отважиться дать ответ, возможно, будет интересным снова сослаться на работу, которую разум, очевидно, выполняет самостоятельно, а затем вернуться к краткому обзору нашего опыта стимуляции коры пациента, пребывавшего в полном сознании, и опыта наблюдения за тем, какое воздействие оказывает эпилептический разряд в разных частях мозга. Это позволит нам строить догадки относительно того, имеется ли какой-либо механизм, объясняющий существование разума.
а) Что именуют разумом.
То, что мы привыкли называть разумом, или рассудком, как кажется, ответственно за фокусировку внимания. Разум осознает, что происходит вокруг. Разум рассуждает и принимает новые решения. Разум понимает. Он действует так, как будто его одарили собственной энергией. Он может принимать решения и приводить их в исполнение путем привлечения различных мозговых механизмов. Все это он осуществляет путем активации нейронных механизмов. А эта активация сопровождается расходом энергии.
б) Что думает пациент.
Когда я провоцировал у пациента, находящегося в сознании, движением руки, приложив электрод к его моторной коре на одном полушарии, я часто спрашивал о его ощущениях. Его ответ был неизменным: «Я не делал этого. Это сделали вы». Когда я заставлял его издать звук, он говорил: «Я не издавал звука. Это вы вытащили его из меня». Когда я провоцировал воспоминания о потоке сознания прошлого, предлагая таким образом запись его прошлого опыта, он изумлялся тому, что должен осознавать прошлое так же, как и настоящее. Пациент был поражен тем, что прошлое должно вернуться к нему значительно более ясно и полно, в бо́льших подробностях, чем он, вероятно, вспомнил бы сам по своей воле. Он тут же решил, что хирург каким-то образом ответствен за этот феномен, но все же признал эти подробности деталями своего собственного опыта прошлого. При анализе подобных «ретроспекций» становится совершенно очевидным, как отмечалось ранее, что только те вещи, на которых пациент фокусирует внимание, сохраняются в этой постоянной записи потока сознания, фиксация которой непрерывно облегчается.
в) На что способен электрод.
Я всегда осознавал всю важность изучения результатов стимуляции мозга человека, находящегося в сознании, с применением электрода, поэтому вел записи результатов настолько аккуратно и полно, как только это было возможно. Электрод может дать пациенту различные исходные ощущения. Он может побудить его повернуть голову и подвигать глазами или конечностями, или издать звук, или сделать глотательное движение. Он может вызвать живое переживание прошлого опыта или создать у пациента иллюзию того, что опыт настоящего ему знаком, а вещи, которые он наблюдает, становятся больше и ближе к нему. Но пациент сохраняет отстраненность. Он переходит к суждению обо всем, что чувствует и ощущает. Он говорит, что «вещи кажутся знакомыми», а не «я прежде проходил через все это». Он говорит, что «вещи становятся крупнее», но не пытается сделать движение из-за опасности повреждения. Когда электрод приводит в движение его правую руку, он не говорит: «Я хотел подвигать ею». Он может, однако, двигать своей левой рукой и противостоять своему действию.
Между тем в коре полушарий не существует такого участка, электрическая стимуляция которого могла бы заставить пациента верить или принять решение. Конечно, имеются зоны коры, предназначенные для речи, чья функция может быть заблокирована без того, чтобы эта блокировка сопровождалась какой-либо отдаленной положительной реакцией. Также имеются области серого вещества в верхних отделах ствола мозга, которых стимулирующий электрод хирурга не достигает. Тем временем эпилептический разряд происходит в любой зоне серого вещества, начиная от промежуточного мозга и кончая спинным мозгом (вероятно, за исключением мозжечка). Джексоновский марш разряда, переходящий от одного ядра в промежуточном мозге к другому, протекает так же, как это происходит в коре мозга.13
г) Активация с помощью эпилептического разряда.
По моему опыту, в сером веществе мозга не существует такой области, в которой локальный эпилептический разряд приводил бы к тому, что можно было бы назвать «действием рассудка». В 1954 году мы с моим помощником Гербертом Джаспером проанализировали наш клинический опыт в области эпилепсии в аспекте этого вопроса. Обнаружились только два случая, которые можно было рассматривать как начало припадка, возможно являвшегося примером «вынужденного думания» или «интеллектуальной ауры»[24].
Это были лишь подозрения, поэтому я вынужден признать, что достоверных фактов, свидетельствующих о том, что эпилептический разряд или электрическая стимуляция могут привести к активации рассудка или мышления, сегодня не существует.
Никто не может игнорировать этот вывод, так как в противном случае он будет постоянно сталкиваться с этим препятствием. Имеется возможность запустить запись потока сознания, хотя этот процесс может быть усложнен вмешательством электрода или эпилептическим разрядом. Тем же способом может быть создана иллюзия интерпретации. Однако ни одно действие, так или иначе связанное с работой разума, ни в одном случае не было инициировано стимуляцией электродом или эпилептическим разрядом. Если механизм, способный выполнять то, что выполняет разум, существует в мозге, то можно ожидать, что он четко проявит свое присутствие каким-либо более очевидным свидетельством эпилептической или электродной активации. Но, несомненно, как я вынужден признать, все это лишь негативные доказательства.
