Юваль Харари - Homo Deus. Краткая история будущего
Анимистическое отношение кажется многим современным людям абсолютно диким. Мы в большинстве своем непроизвольно относимся к животным как к существам низшего разряда. Это потому, что даже самые древние наши традиции сложились через тысячелетия после окончания эры охотников-собирателей. Например, Ветхий Завет был написан в первом тысячелетии до н. э., и его старейшие предания отражают события и реалии второго тысячелетия до н. э. Но на Ближнем Востоке эра охотников-собирателей закончилась более чем семью тысячелетиями ранее. Поэтому нечего удивляться, что Библия отвергает анимистические верования и единственная ее анимистическая история появляется в самом начале как страшное предупреждение. Библия – огромная книга, изобилующая всевозможными чудесами. Однако всего лишь один раз животное заводит в ней разговор с человеком – когда Змей искушает Еву отведать запретный плод познания. (Валаамова ослица тоже произносит несколько слов, но их вкладывает ей в уста Бог.)
Адам и Ева жили в райском саду как собиратели. Изгнание из рая поразительно похоже на аграрную революцию. Вместо того чтобы позволить Адаму и дальше собирать дикие плоды, разгневанный Бог грозно повелел: «В поте лица твоего будешь есть хлеб». Наверное, не случайно библейские звери разговаривали с людьми только в доаграрную эру рая. Какой вывод делает Библия из этого эпизода? Что не следует слушать змеев и вообще лучше уклоняться от разговоров с животными и растениями. Ни к чему хорошему это не приведет.
Однако у этой библейской истории есть более глубокие и более древние уровни смыслов. В большинстве семитских языков «Ева» значит «змея» или даже «змея женского рода». За именем нашей библейской праматери скрывается архаичный анимистический миф, согласно которому змеи – не наши враги, а наши предки[69]. Многие анимистические культуры считают людей потомками животных, в том числе змей и прочих рептилий. Почти все австралийские аборигены поклонялись Радужному змею как творцу мира. Аранда и диери сохраняют веру в то, что их племена произошли от первобытных ящериц и змей, которые превратились затем в людей[70]. В действительности многие жители западных стран полагают, что эволюционировали из рептилий. Мозг каждого из нас построен вокруг рептильного ядра[71], и строение наших тел – это, по сути, модифицированное строение рептилий.
«Грехопадение и изгнание из Рая» (Сикстинская капелла). Змей с человеческим торсом положил начало всей цепочке событий. Если в первых двух главах Бытия преобладают божественные монологи («и сказал Бог… и сказал Бог… и сказал Бог…»), то в третьей главе между Евой и Змеем происходит диалог («и сказал Змей жене… и сказала жена Змею…»). Этот уникальный разговор между человеком и животным привел к грехопадению человечества и изгнанию из Эдема
Авторы Книги Бытия, может, и сохранили древнюю анимистическую подоплеку в имени Ева, но все прочие следы анимизма они тщательно скрыли. В Бытии говорится, что люди были созданы Творцом из неживой материи. Змей – не наш прародитель, он подбивает нас восстать против нашего Небесного Отца. В то время как анимисты видели в человеке разновидность животного, Библия утверждает, что мы уникальны и что любая попытка усмотреть в нас животное начало есть отрицание божественной силы и власти. И действительно, когда современные люди узнали, что на самом деле произошли от рептилий, они взбунтовались против Бога и перестали Ему повиноваться – или даже верить в Его существование.
Наследственные потребности
Библия с ее убежденностью в человеческой исключительности была одним из продуктов аграрной революции, положившей начало новому этапу взаимоотношений людей и зверей. Сельскохозяйственная деятельность вызвала очередную волну массовых вымираний, но, что гораздо важнее, она создала абсолютно новую форму жизни: домашних животных. Поначалу это не привело к значительным переменам, поскольку людям удалось одомашнить меньше двадцати видов млекопитающих и птиц, притом что дикими оставались тысячи и тысячи видов. Но по прошествии веков эта новая форма жизни стала доминирующей. Сегодня более 90 процентов всех крупных животных содержатся человеком.
Увы, одомашненные звери расплачиваются за свой беспримерный коллективный успех неслыханными индивидуальными страданиями. За миллионы лет звериное племя достаточно натерпелось боли и мук, но аграрная революция породила совершенно новые виды истязаний, которые со временем только усилились.
На поверхностный взгляд может показаться, что домашние животные много счастливее, чем их дикие братья и предки. Дикие кабаны все дни напролет рыщут в поисках пищи, питья и крова, не имея защиты от более сильных хищников, паразитов и наводнений. Домашних же свиней человек снабжает едой, водой и кровом, защищает от хищников и стихийных бедствий и даже лечит. Да, любая свинья рано или поздно окажется на бойне. И что, ее судьба от этого станет трагичнее, чем судьба дикого кабана? Что лучше – быть растерзанным львом или зарезанным мясником? Что хуже – зубы крокодила или стальные ножи?
Кошмарной жизнь животных на фермах делает не то, как они умирают, а то, как они живут. С древнейших времен и до наших дней условия существования домашних животных определяются двумя конкурирующими факторами: желаниями людей и потребностями животных. Люди выращивают свиней ради мяса, но если хотят, чтобы мясо не переводилось, то обязаны заботиться о долголетии и плодовитости свиноматок. Казалось бы, это должно защищать животных от крайних форм жестокости. Если бы фермер плохо заботился о своих свиньях, они передохли бы, не дав приплода, и фермеру грозил бы голод.
К несчастью, люди умудряются страшно мучить домашнюю скотину, даже радея о ее выживании и воспроизводстве. Суть проблемы в том, что одомашненные животные унаследовали от своих диких предков многие физические, эмоциональные и социальные потребности, которые человек считает несущественными, бессмысленными. Фермеры позволяют себе категорически игнорировать эти потребности, так как не расплачиваются за это потерями. Они держат животных в крохотных клетках, спиливают им рога, рубят хвосты, разлучают маток с детенышами и выводят чудовищных уродов. Животные невыносимо страдают, но продолжают существовать и приносят потомство.
Разве это не противоречит базовым принципам естественного отбора? Согласно теории эволюции все инстинкты, импульсы и эмоции имеют единственное назначение – обеспечивать выживание и продолжение рода. Если так, не доказывает ли продолжающееся непрерывное размножение сельскохозяйственных животных, что все их реальные потребности удовлетворяются? Как у свиньи может быть «потребность», которая не требуется для ее выживания и воспроизводства?
Это, конечно, верно, что все инстинкты, импульсы и эмоции выработаны необходимостью выживать и воспроизводиться под давлением отбора[72]. Однако если и когда это давление вдруг исчезает, сформированные им инстинкты, импульсы и эмоции не исчезают вместе с ним. Во всяком случае, не сразу. Даже если эти инстинкты, импульсы и эмоции уже не служат выживанию и воспроизводству, они продолжают определять субъективное состояние животного. Сельское хозяйство, можно сказать, в мгновение ока ослабило давление отбора как на животных, так и на людей, но оно не затронуло их физических, эмоциональных и социальных побуждений. Разумеется, эволюция не стоит на месте, и за двенадцать тысяч лет использования людьми животных она изменила и тех и других. Например, европейцы и западные азиаты приспособились переваривать коровье молоко, а коровы перестали бояться людей и дают теперь молока больше, чем их дикие предшественницы. Но это внешние изменения. Глубинные чувственные и эмоциональные структуры коров, свиней и людей существенно не изменялись с каменного века.
Почему современные люди так любят сладости? Не потому что без них не выжить. А потому что, когда наши доисторические предки набредали на сладкие фрукты или мед, разумнее всего было съесть как можно больше как можно скорее. Почему молодые люди носятся сломя голову на автомобилях и байках, затевают драки и взламывают чужие интернет-сайты? Потому что они следуют древним генетическим императивам, которые сегодня могут быть бесполезны и даже вредны, но 70 тысяч лет назад имели большой эволюционный смысл. Молодой охотник, с риском для жизни гнавшийся за мамонтом, затмил всех прочих претендентов на руку самой красивой девушки племени, и мы теперь напичканы его генами крутого мачо[73].
Та же эволюционная логика руководит фермерскими свиньями, хряками и поросятами. Чтобы выживать и размножаться в дикой природе, древние кабаны должны были обегать обширные территории, осваиваться в среде и остерегаться ловушек и хищников. Еще они должны были общаться и кооперироваться со своими сородичами, образуя сложные группы во главе со старыми и опытными матками. Давление отбора постепенно превратило диких кабанов – и особенно диких кабаних – в исключительно умных животных, наделенных живым любопытством и сильной тягой к общению, играм, обследованию окружающего пространства. Кабаниха, появившаяся на свет с редкой мутацией, делающей ее безразличной к среде обитания и другим кабанам, вряд ли могла бы выжить и продолжить род.
