Константин Максимов - Заговор конца света
Эгрегор - основная структурная единица тонкого мира. Свои эгрегоры есть у любой организации и даже просто группы людей. Главное - наличие объединяющего начала. Участие в коллективной деятельности обычно не воспринимается как насилие над собой. Человек чувствует себя на своем месте и делает то, что приносит удовлетворение. Оккультист скажет, что у данного человека открыт канал в соответствующий эгрегор (чаще всего сразу несколько каналов - с эгрегорами семьи, школы, организации, где человек работает, своей нации, государства...).
"Эгрегор программирует человека двояко: внешним и внутренним способами, т. е. снаружи, жизненными обстоятельствами и событиями, и изнутри, генерируя в нем определенные мысли, эмоции и желания. Уровень свободы человека зависит от степени связи с эгрегором (ширины канала), духовного (эволюционного) уровня человека и от уровня эгрегора: чем ниже уровень эгрегора, чем ближе он к эгоистическому, тем меньше свободы оставляет он человеку" [49].
Из всех тонкоматериальных объектов самым "плотным" является государственный эгрегор - уицраор в терминологии "Розы Мира" (он же Голем). Его функции сводятся к простейшим: поддержание стабильности человеческого сообщества в пределах государственной границы.
"Как и все живое, эгрегор возникает, растет, видоизменяется и через некоторое время умирает или трансформируется в новый эгрегор совершенно другого вида; последнее можно приравнять к смерти". Вот совсем недавний пример. Говоря языком Даниила Андреева, в течение трех августовских дней 1991 года уицраор России Жругр III - эгрегор великодержавной государственности был пожран Жругром IV, эгрегором новой власти. Власть в стране качественно изменила свой характер, но не природу. Пока жива государственность - будет жив и Голем.
Из писателей к этому образу впервые обратился сам А. Лазарчук. Нет ничего удивительного, что оригинальная концепция статьи "Голем хочет жить" была использована одним из ее авторов в фантастической повести [50]. Серьезное, даже трагическое освещение этой темы у Лазарчука подверглось ироническому переосмыслению в повести Н. Ютанова "Орден Святого Понедельника" [51]. Написанная "по мотивам Стругацких", она представляет попытку продолжить летопись славных деяний сотрудников НИИЧАВО, начатую "Понедельником..." и "Сказкой о Тройке". На этот раз маги взялись за Великую проблему Ауэрса, практическим решением которой оказался никто иной, как Голем.
"По идее, голем суть овеществленный приказ, овеществленная информация, а посему он относится к епархии теории информации в целом и кибернетики - в частности. Поэтому големов можно вполне именовать кибернетическими роботами.
Но два французких ученых - Андрэ ля Зарча и Пьер ле Лик опубликовали труд, резко и принципиально расширяющий классификацию големов. Ля Зарча и ле Лик утверждали, что понятие "голем" применимо не только к одноэлементным системам (каменный/глиняный болван), но и к многоэлементным ("много болванов"). Человечество вполне можно рассматривать как многоэлементную систему" [51].
Обращение к подобной теме в таком неожиданном контексте по своему оправданно. Как заметил в отношении "Сказки о Тройки" С. Переслегин: "Строго говоря, в повести нет или почти нет столкновения личностей. Взаимодействуют между собой - строго в рамках установленных взаимных обязательств - информационные структуры административной государственности и сетевой науки. Перед нами конфликт Големов, а не людей" [52]. В "Ордене Святого Понедельника" мы получаем возможность наблюдать этот конфликт, что называется, воочию. "Овеществленные" в виде глиняных уродцев ("Микеланджело и Сидур в одном флаконе"), научный и административный големы выясняют отношения между собой на кулаках: "Они визжали, катались, дубасили друг друга по мослам, грызли глиняные жилы, в общем, вели себя безобразно".
Несмотря на формальную отсылку к работе А. Лазарчука и П. Лелика (*), големы у Ютанова имеют явно эгрегориальную природу. Об этом же свидетельствуют и излагаемые в повести законы големотехники (по аналогии с азимовскими законами роботехники их также ровно три). Мы рассмотрим только первый, самый важный.
-----------------------------(*) В "Ордене Святого Понедельнике" также упоминается и некий Перес де Лега... -----------------------------
"Голем - это воплощенная система достижения поставленной цели".
Поставленной кем? Ответ на этот вопрос, как ни странно, совсем не очевиден. Начнем с самого появления в данной формулировке термина "система". Почему-то одних причинных связей для описания взаимодействия сознания с окружающим миром оказалось недостаточно, и понадобилось ввести системно-причинные связи.
"Многосложность, многоуровневость или многопротяженность сознания порождает такие эффекты взаимодействия этих протяжений или многоразличных слоев, что мы сами эти эффекты не можем расположить в непрерывную цепочку в реальном пространстве и времени, в том числе в реальной последовательности причинной связи. Мы не можем их расположить в непрерывно прослеживаемом реальном протяжении. И вот то измерение, в каком мы их располагаем, и называется "системой", т. е. мы эти действия приписываем действию некоторых целостностей и вводим понятие "эффект системности", "целостное проявление" [47].
Причина кроется в особом свойстве сознания - одноканальности работы души. "Одноканальность замечательна тем, что обеспечивается минимальными затратами энергопотенциала, да и то один раз - на формирование цели. Едва канал "я - цель" образовался, все процессы в нем текут без помех, без трения; по сути, это канал сверхпроводимости для чувства и мысли" [20]. Реальный путь к цели в принципе неосознаваем. Невозможно взглянуть на этот процесс со стороны, так как формирование нового (аналитического) канала повлекло бы исчезновение прежнего, а тем самым - прекращение процесса.
Отсюда мы получаем важное следствие: содержание опыта и факт извлеченности содержания опыта - разные вещи. Нельзя актом ума стать на место жизненного акта. "Допустим, ты бросаешь камень, и мозг твой мгновенно производит довольно сложные баллистические расчеты - хотя заставь тебя эти расчеты сделать на бумаге, ты провозишься неделю" [50]. Поэтому образ реальности, доступный осмыслению, всегда будет искаженным. В свою очередь, степень искажения зависит от того, насколько качественно отрефлексирован личный опыт.
Как гласит эзотерическая истина, мир определен только на втором шаге.
"Принцип неопределенности мира" тесно связан с другим существенным моментом - двойственностью человеческого сознания. Все наши утверждения о мире располагаются сразу на двух уровнях. С одной стороны, имеется физическое существо, которое переживает какой-то опыт. В то же время процедура познания предполагает наличие "врожденых идей", изначальных идеальных или интеллектуальных различимостей мира, свидетельствующих о понимании. Для познающего существа первичные различимости обеспечивают принципиальную возможность физической включенности в мир. И только единство обоих существ может привести к синтезу непосредственному знанию о мире. Поэтому традиционное деление на мир и сознание, отражающее мир, следует признать заблуждением. Любому явлению человеческой реальности на деле уже предшествует первопонимание, которое одновременно является элементом физических событий.
В результате мы приходим к необходимости постулирования некоего минимального уровня, в пределах которого способно существовать описание явлений, включающих в себя сознание. Своего рода лимит предупорядоченности мира, где характеристики бытия и сознания нераздельны и неразличимы - семантический континуум. Но для того, чтобы реализовать включенность познающего существа, также необходимо какое-то минимальное усилие. Причем нет никакой гарантии, что оно окажется доступным для конкретного индивидуума. Ведь подлинный акт познания - распаковка смыслов - по сути нормальный творческий процесс, для инициирования которого необходима определенная степень развития души.
Мир устроен таким образом, что любое нетривиальное знание невозможно чисто механическим путем, без специального усилия познающего, пересадить из одной головы в другую. Не случайно в эзотерике основное внимание уделяется "преобразованию себя" соответствующим изменениям сознания. Однако "информационный паразитизм", когда-то легший в фундамент предчеловеческой истории, не только никуда не исчез, но наоборот, развился до невероятных масштабов в эпоху информационного бума. Наглядные знаково-предметные сообщения создавали иллюзию понимания, а главное, легко подвергались кодированию (что до предела упрощало их дальнейшее распространение). Фактически на смену процессу понимания пришло программирование сознания, не требующее никаких дополнительных усилий со стороны объекта программирования.
