Вадим Зверев - Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)
12 февраля 1912 г. гамбургская кораблестроительная фирма «Блом и Фосс» подписала с представителем «Общества Путиловских заводов» Л.А. Бишлягером договор об оказании технического содействия при строительстве Путиловской судоверфи. Однако, начиная с момента ее проектирования и заканчивая сдачей в эксплуатацию, немцами были допущены серьезные технические ошибки. К.Ф. Шацилло, опираясь на материалы Верховной морской следственной комиссии, указывал: «В связи с тем, что большой эллинг был построен с малым наклоном спусковых фундаментов…, спустить с него строящиеся корабли было невозможно»[190]. По мнению ученого, фирма «Блом и Фосс» возводила «Путиловскую верфь» настолько небрежно, что даже «возбудила» у некоторых русских инженеров подозрение в сознательном вредительстве[191].
Открывшаяся вдруг профессиональная несостоятельность гамбургского подрядчика (являвшегося одним из признанных лидеров на рынке немецкого и мирового судостроения) и недвусмысленные умозаключения русских специалистов дают нам основание считать, что немецкие партнеры действовали в точном соответствии с программой содействия германской разведке 1898 г. Она, как следует из ранее предложенного перечня задач, предусматривала в том числе и «выработку мероприятий, ведущих к уничтожению туземной промышленности».
После завершения строительства все должности руководителей «Путиловской верфи» (директор К. А. Орбановский – бывший офицер немецкой армии), а также чертежников и рабочих были замещены германскими подданными[192]. А.С. Резанов не без сожаления заключал: «Принимая энергичные меры к усилению своей военной мощи, мы озабочивались сохранением этих мер в тайне внутри государства, чтобы они не стали достоянием правительств Австрии и Германии а, с другой стороны, осуществление военных мероприятий отдавалось в руки офицеров германской армии»[193].
По агентурным данным, полученным петербургской контрразведкой, все служащие фирмы «Путиловская верфь» «составляли организацию, в руках коей сосредотачивались сведения о судостроении, изготовлении орудий и снарядов», а их передача за границу осуществлялась через «комитет добровольного флота»[194]. При таком уровне и масштабе организации разведки, – восклицал все тот же А.С. Резанов, – нечему было удивляться, что один из немецких журналов напечатал секретный законопроект «Малой судостроительной программы» за два дня до рассмотрения его в закрытом заседании Государственной Думы»[195].
Другим предприятием России, подозревавшимся в военном шпионаже под прикрытием и посредством своей коммерческой деятельности, было американское АО по распространению швейных машин «Зингер» (или «Зингер и Кº»). В действительности же к Соединенным Штатам Америки оно имело лишь опосредованное отношение, так как главные его учредители проживали в Гамбурге и были германскими подданными.
До 1914 г. аналитическим центром, руководившим предпринимательской деятельностью «Зингер и Кº» в России, было правление общества в Москве (Старая площадь, 8 «Боярский двор»). Его глава – директор-распорядитель (офицер запаса германской армии А. Флор[196]) – имел четырех помощников (вице-директоров), каждый из которых заведовал определенным сектором (районом) страны. С 1913 г. эти должности занимали Д. Александр, В. Диксон, Ф.А. Парк и Г.Г. Бертлинг, по мнению М.Н. Барышникова, входившие в состав правления «Зингер и Кº»[197].
Уточним, вплоть до 1912 г. главное управление всеми русскими отделениями «Зингер и Кº» было сосредоточено в Санкт-Петербурге (Невский проспект, 28 «Собственный двор») и лишь после осложнения политических отношений между Россией и Германией переехало в Москву[198].
Секторы (районы), обслуживаемые фирмой «Зингер и Кº», в свою очередь, дробились на «центральные отделения фирмы», в подчинении которых имелось несколько «депо» и сеть коммерческих агентов. Так, незадолго до начала Первой мировой войны в Петербургском военном округе их число превышало десяток человек в каждой местности. Например, в Кронштадте действовало 22 агента, Петербургском уезде – 29, Шлиссельбургском и Новоладожском уездах – 35, Царскосельском и Петергофском уездах – 77[199].
Всем сотрудникам «Зингер и Кº», как полагали в петербургской военноокружной контрразведке, вменялось в обязанность «изучение обследуемой ими территории и предоставление несколько раз в течение года отчетов о расположении войск, складов, ж. д. узлов, числе жителей, количестве рабочих на фабриках и заводах и т. д.»[200]. Это мнение частично подтверждается перепиской между московским правлением компании и ее владивостокским отделением. Из писем от 29 ноября 1913 г. и 17 мая 1914 г. следует, что при открытии новых центральных отделений им передавались «списки количества жителей (в том числе должников. – В.З.), с точным указанием цифр по уездам, волостям и отдельным местностям»[201].
Сбор, уточнение и систематизация сведений о численности населения говорит о том, что коммерческих агентов фирмы (русских подданных), в большинстве своем не имевших элементарного представления о природе иностранного шпионажа, использовали без их согласия. Узнавая информацию о «расположении войск, складов, ж. д. узлов, числе жителей… (курсив наш. – В.З.)» они, как нам представляется, неосознанно и неумышленно выходили за рамки уголовного закона, соприкасаясь с вопросами частичной и общей мобилизации, т. е. переводом вооруженных сил России и ее экономики в полную боевую готовность в случае угрозы начала военных действий.
Дополним материалы контрразведки штаба войск Гвардии и Петербургского военного округа малоизвестными подробностями уникального документа[202], хранящегося в Историческом архиве Омской области (фонд 190 «Прокурор Омской судебной палаты»). Это секретный рапорт № 2076 действительного статского советника товарища прокурора Варшавской судебной палаты В.Д. Жижина от 3 октября 1915 г. на имя министра юстиции И.Г. Щегловитова[203].
На 10-ти страницах машинописного текста автор разместил доказательства преступной деятельности руководителей «Зингер и Кº», которые были собраны им и его помощником, следователем по особо важным делам при Варшавском окружном суде коллежским советником П.Н. Матвеевым в ходе предварительного следствия по делу этой фирмы в масштабах всей России.
Предваряя дальнейшее изложение, обмолвимся о том, что в современной научной литературе еще не дана обстоятельная оценка уровню профессионализма следственных групп, специализировавшихся по делам о шпионаже в царское время[204]. Группа Жижина-Матвеева, судя по всему, не стала исключением. Видимо, по этой причине представляет особый интерес, встретившийся нам единичный отзыв А.А. Здановича. Согласно его мнению, В.Д. Жижин «неизменно пользовался авторитетом не только среди правоведов, но и офицеров русской армии, а затем и белой армии»[205]. Обосновывая свое утверждение, историк отмечает, что в 1930 г. именно В.Д. Жижину руководство
Русского общевоинского союза поручило разобраться с похищением генерала A. П. Кутепова советскими спецслужбами. От себя добавим, вряд ли этот выбор был бы сделан в пользу следователя, непрофессионально относившегося к своим обязанностям в ходе работы по прежним резонансным делам или имевшего неблаговидную репутацию. Не менее лестная характеристика дается П.Н. Матвееву, который ранее успешно раскрывал многие преступления и пользовался уважением среди коллег[206].
Создав первичное представление о чиновниках Минюста, привлеченных к расследованию «дела компании "Зингер"», зададимся главным вопросом, беспокоившим не одно поколение историков: действительно ли накануне Первой мировой войны наряду с коммерческой деятельностью или под ее прикрытием управляющие «Зингер и Кº» занимались сбором разведывательных сведений в пользу немцев?
В поисках единственно верного ответа перечислим наиболее убедительные, с нашей точки зрения, документальные свидетельства, полученные B. Д. Жижиным из различных источников, а также кратко проанализируем каждое из них.
– Из разведывательного отделения Главного управления Генерального штаба военного министерства России:
1) В начале июня 1914 г. служащим компании «Зингер и Кº» был разослан циркуляр от некоего Джона Гарварда из бременского бюро «Поставщик международных известий». В нем предлагалось доставлять за плату в это бюро «последние новости военного мира России». Здесь же было сказано «…наше бюро весьма интересуется рапортами, разборами относительно перемещения генеральных штабов, маневров, обучения войск, всего касающегося мобилизации и увеличения армии, дивизий и полков, а также передвижения войск. Мы особенно хорошо вознаграждаем за снятие копий с подобных документов»[207].
