Николай Новгородов - Македонского разбили русы. Восточный поход Великого полководца
«Наконец к вечеру он достиг реки Окса» (Амударьи. – Н. Н.) [311, VII, 5, 2–13]. Здесь воины подкрепились пищей и водой, «но пившие неумеренно задыхались и умирали, и число таких намного превосходило потери Александра в любом сражении» [31, VII, 13, 15].
Арриан, как известно, не впадал в душещипательность, подобно Курцию Руфу. Его описание переправы через Амударью предельно скупо и полностью подтверждает версию, что Александр переправлялся через эту реку в приустьевой части, где Окс стремительно несся в Каспий через барханы: «Окс течет с горы Кавказ; это самая большая река в Азии из тех, до которых доходил Александр со своим войском, кроме индийских: в Индии реки вообще самые большие. Впадает Окс в большое море в Гиркании. Александр собирался приступить к переправе и увидал, что переправиться через эту реку нигде невозможно: шириной она была по крайней мере в 6 стадиев (1 км), а глубина ее не соответствовала ширине; она была гораздо глубже, с песчанистым дном и таким сильным течением, что оно легко выворачивало колья, которые загоняли в дно, тем более что они некрепко сидели в песке. Положение особенно затруднял недостаток леса, а подвоз его издалека для сооружения моста потребовал бы очень долгого времени.
Александр велел собрать шкуры, из которых были сделаны палатки, набить их самой сухой травой, завязать и зашить так тщательно, чтобы вода не могла проникнуть внутрь. Эти набитые и зашитые меха оказались вполне пригодными для переправы, и за пять дней войско перебралось с ними на тот берег» [8, III, 29, 2–4].
Что касается эпизода с водой, когда воины предложили Александру воды, а он отказался (см. главу «Критика Арриана»), то Арриан поместил его в совершенно другую часть похода, когда Александр выводил свое войско из устья Инда в Вавилон якобы по пустыне.
Таким образом, в книгах Арриана, Плутарха и Курция Руфа описан путь Александра «после Дария» восточным берегом Каспийского моря на север. Этот путь завершился на северном берегу Каспия, подвергаемом нагонным наводнениям. А ведь именно здесь впадает в Каспийское море река Урал, в прошлом Яик, еще ранее Яксарт. Греки называли ее Танаисом, а древние германцы – Танаквислем. Снорри Стурлуссон в «Круге земном» писал, что Танаквисль стекает с Рифейских гор (Урал), служит границей между Европой и Азией и впадает в море, соединяемое проливом с Северным Ледовитым океаном. В «Саге об инглингах» берега этой реки населялись в верховьях германцами асами, а в низовьях славянами русами. Если верить Стурлуссону, устье этой реки было русским, отсюда восточное название местности и народа, ее населяющего, – уструшаны (изначально, видимо, уструстаны). Именно этот народ позже возглавил антимакедонское восстание, именно здесь Александр наиболее свирепствовал, сровняв с землей 7 городов и уничтожив более 120 тысяч человек. «Такому жестокому опустошению никогда не подвергалась долина Зеравшана ни до, ни после Александра» [15, с. 409], где, по мнению историков, два года гарцевал Александр, подавляя восстание уструшан.
Именно на этой реке Танаис стоял город Кирополь (Кирэсхаты), уничтоженный Александром и, стало быть, к этой реке, по-видимому, относится название «река Кира», на которой, согласно Иосифу бен Гориону, еврейскому писателю IX–X вв., жили русы. А коли так, мог Александр иметь дело с русами, мог!
Итак, Александр в устье Яика. Это несомненное открытие. Как минимум это открытие поэтической правоты относительно посещения Александром кыпчакской степи. Но, что гораздо важнее, это открытие пути в Индию и в Сибирь. Ведь, согласно Аргонавтике и древнемилетскому эпосу, путь вверх по Фасису (Араксу, Яксарту, Танаису, Яику, Уралу) через волок в Саранг, приток реки Гидраорты, вел в Индию, поскольку Гидраорта как приток Гидаспа упоминается на индийском маршруте Александра [25, с. 20]. Зная это, Эратосфен и Страбон «загнули» верховья Яксарта далеко на юг, чтобы из них можно было попасть в бассейн Инда (рис. 28). Однако аргонавты по Гидраорте попадали не в Южный, а в Северный океан, в страну мрака, а это означает, что Саранг был притоком Тобола (Гидраорты), а Индия на берегах этой реки была сибирской Индией. Таким образом, это открытие требует пересмотра всего среднеазиатского и индийского маршрута Александра.
Кыпчакские степи, Танаис, набег в Европу
То, что Александр был-таки в кыпчакских степях, можно видеть у Арриана и Курция Руфа. Ключевым положением в этом вопросе является локализация реки Танаис, на которой Александр воевал со скифами, разрушил семь их городов и построил свой город Александрию. Арриан, ссылаясь на Аристобула [8, 3, 30, 7], указывает, что Танаис впадает в Гирканское (Каспийское) море, и добавляет, что «некоторые говорят, что этот Танаис является границей между Европой и Азией. Должен быть еще другой Танаис, впадающий в Меотийское озеро» [8, 3, 30, 8].
Курций Руф предельно четко проясняет, кто эти «некоторые», говорящие, что по реке Танаис проходит граница между Европой и Азией: это, прежде всего, сам Александр, а также скифы, живущие на берегах Танаиса. «Танаис отделяет бактрийцев от скифов, называемых европейскими» [31, 7, 7, 2]. Александр, обращаясь к своим военачальникам Гефестиону, Кратеру и Эригию, говорит: «Отпали поверженные к нашим ногам бактрийцы и с помощью чужих сил испытывают наше мужество. Совершенно несомненно, что если мы оставим безнаказанными дерзких скифов, мы вернемся к отпавшим от нас, покрытые позором. Если же мы перейдем Танаис и покажем кровавым избиением скифов, что мы повсюду непобедимы, кто будет медлить с выражением покорности победителям даже Европы? …Между нами только одна река; перейдя ее, мы двинемся с оружием в Европу» [31, 7, 7, 11–13].
По-моему, позиция Александра абсолютно понятна: за рекой Танаис лежит Европа. Совершенно такую же позицию высказали скифские послы, прибывшие в этот момент в лагерь македонцев. Курций Руф пишет: «И уже они приготовили все для переправы, когда 20 скифских послов, проехав по своему обычаю через весь лагерь на лошадях, потребовали доложить царю об их желании лично передать ему свое поручение. Впустив в палатку, их пригласили сесть, и они впились глазами в лицо царя; вероятно, им, привыкшим судить о силе духа по росту человека, невзрачный вид царя казался совсем не отвечавшим его славе. Скифы, в отличие от остальных варваров, имеют разум не грубый и не чуждый культуре. Говорят, что некоторым из них доступна и мудрость, в какой мере она может быть у племени, не расстающегося с оружием. Память сохранила даже содержание речи, с которой они обратились к царю. Может быть, их красноречие отличается от привычного нам, которым досталось жить в просвещенное время, но если их речь и может вызвать презрение, наша правдивость требует, чтобы мы передали сообщенное нам, каково бы оно ни было, без изменений. Итак. Как мы узнали, один из них, самый старший, сказал: „Если бы боги захотели величину твоего тела сделать равной твоей жадности, ты не уместился бы на всей земле; одной рукой ты касался бы востока, другой запада, и, достигнув таких пределов, ты захотел бы узнать, где очаг божественного света. Ты желаешь даже того, чего не можешь захватить. Из Европы устремился в Азию, из Азии в Европу; если тебе удастся покорить весь людской род, то ты поведешь войну с лесами, снегами, реками и дикими животными. Что еще? Разве ты не знаешь, что большие деревья долго растут, а выкорчевываются за один час. Глуп тот, кто зарится на их плоды, не измеряя их вышины. Смотри, как бы, стараясь взобраться на вершину, ты не упал вместе с сучьями, за которые ухватишься. Даже лев однажды послужил пищей для крошечных птиц; ржавчина поедает железо. Ничего нет столь крепкого, чему не угрожала бы опасность даже от слабого существа.
Откуда у нас с тобой вражда? Никогда мы не ступали ногой на твою землю. Разве в наших обширных лесах нам не позволено знать, кто ты и откуда пришел? Мы не можем никому служить и не желаем повелевать. Знай, нам, скифам, даны такие дары: упряжка быков, плуг, копье, стрела и чаша. Этим мы пользуемся в общении с друзьями и против врагов. Плоды, добытые трудом быков, мы подносим друзьям; из чаши вместе с ними мы возливаем вино богам; стрелой мы поражаем врагов издали, а копьем вблизи. Так мы победили царя Сирии, а затем царя персов и мидийцев, и благодаря этим победам перед нами открылся путь вплоть до Египта. Ты хвалишься, что пришел сюда преследовать грабителей, а сам грабишь все племена, до которых дошел. Лидию ты занял, Сирию захватил, Персию удерживаешь, Бактрия под твоей властью, Индии ты домогался; теперь протягиваешь жадные и ненасытные руки к нашим стадам. Зачем тебе богатство? Оно вызывает только больший голод. Ты первый испытываешь его от пресыщения; чем больше ты имеешь, тем с большей жадностью стремишься к тому, чего у тебя нет… Война у тебя рождается из побед. В самом деле, хотя ты самый великий и могущественный человек, никто, однако, не хочет терпеть чужестранного господина.
