Калеб Шарф - Ошибка Коперника. Загадка жизни во Вселенной
Для нашей звезды-сиротки настает переломный момент. Примерно через 12 миллиардов лет и менее 60 оборотов по орбите вокруг галактики Млечный Путь она сожгла все, что могла. Массы ей не хватает даже для того, чтобы поднять температуру в ядре до уровня, необходимого для пережигания ядер углерода, поэтому новых источников энергии у нее нет – в кладовой не осталось ничего съестного.
Вскоре процессы в ней прекращаются, и последние вспышки энергии лишь отталкивают остатки внешних покровов, сдувают их в межзвездное пространство и создают прелестную туманность, раскинувшуюся на десятки световых лет. В конце концов остается лишь внутреннее ядро Солнца, нагое и неприкрытое. Оно состоит из углерода и кислорода, а схлопываться ему не дают странные фундаментальные силы, порожденные квантовой природой субмикроскопического мира, где корпускулярно-волновой дуализм вещества создает сопротивление давлению гравитации.
Этот диковинный объект мы называем белым карликом. Источника энергии у него нет. Это просто тлеющий уголек, которому на остывание требуются триллионы лет. И при этом составляющие его атомы складываются в решетку, в периодический узор – звезда кристаллизуется. Далекое будущее Солнца – превратиться в огромный темнеющий углеродно-кислородный самоцвет, висящий в космическом пространстве.
Глядя на эту крупинку, мы видим, что некоторые из ее первоначальных планет пережили катаклизм[82]. Например, бывшая третья планета умудрилась избежать разрушения во время агонии звезды. Теперь она вращается на расстоянии почти вдвое дальше от центра системы, чем поначалу, поскольку Солнце утратило около 40 % прежней массы. Бесплодная, обледенелая планета бесконечно и бесцельно кружит вокруг темнеющего белого карлика – останков своей материнской звезды.
Так кончается биография в десять миллиардов лет длиной, жизненный путь одинокой звездочки, которой мы решили заинтересоваться. Однако горевать нам некогда, поскольку появилась масса похожих светил – и есть из чего выбрать следующий объект наблюдений. Пока мы наблюдали нашу любимицу во дни ее славы, на Млечном Пути родилось миллиардов десять таких же солнц.
* * *Рождение Солнечной системы ознаменовалось бурной физико-химической активностью, но большинство реакций длилось не больше нескольких десятков миллионов лет. Затем последовали миллиарды лет довольно мирного реликтового существования на протяжении жизни одной скромной звездочки. Но с нашей, человеческой точки зрения это – вечность, наполненная хитросплетением взаимосвязанных действий и событий.
Живые существа существовали за миллиарды лет до нас, и мы мгновенно выпутываемся из сетей астрофизической, геофизической и молекулярной эволюции. На один миг я замираю на чилийской горе, чтобы задуматься о своем месте во Вселенной. Складки, борозды, весь расстилающийся передо мной пейзаж – следствие геофизической эпохи, когда земная кора пребывала в расплавленном состоянии, а корни этого пейзажа – радиоактивными элементами, выкованными массивными звездами в неведомо далеком и невообразимо древнем месте среди звезд, где зародилась наша Солнечная система.
Одна из важнейших составляющих этой истории – нашей истории – это извилистая тропа, которая ведет к этому мигу и углубляется дальше. Хотя законы, определяющие путь в космосе, очень просты, для нас с вами он полон загадочных поворотов. Это существенное обстоятельство, поскольку узнать о своем месте во Вселенной, в принципе, можно, если задаться вопросом: много ли дорог способны привести к возникновению жизни вроде нашей или, если уж на то пошло, вообще к возникновению жизни? Чтобы начертить эту карту, сделаем следующий шаг: зададимся вопросом об истории других планет, других миров, которые вращаются вокруг своих звезд и в нашей Галактике, и за ее пределами. Просто поразительно, сколько всего они могут нам рассказать!
Наши соседи
В поисках своего места во Вселенной мы уделяли основное внимание именно планетам – космическим оазисам, на существование которых мы так давно уповаем. И у нас есть на то веские причины: ведь очевидно, что если других планет, а особенно других Земель, очень мало, это сильно изменит нашу точку зрения. Либо где-то еще есть несколько инкубаторов для жизни, либо поиски станут сложны до полной невозможности, если миры раскиданы по далеким недоступным уголкам Вселенной.
Мысль о существовании иных, «нездешних» миров глубоко укоренена не только в науке. Как мы уже видели, это был метафорический центр самых разных философских школ, а кроме того, эта мысль с завидной регулярностью всплывает в искусстве и литературе.
Особенно яркий пример – довольно древний: чудесные сказки «Тысячи и одной ночи»[83]. Эти затейливые истории были собраны в единый корпус более 1100 лет назад, а до этого многие поколения бытовали в устном фольклоре – и при этом до сих пор невероятно занимательны. Среди моих любимых – история о юном султане по имени Булукия, который ищет целебную траву, дарующую бессмертие. По пути он посещает множество самых странных мест, где становится свидетелем различных сверхъестественных явления – от соцветий из голов или птиц, растущих прямо на сучьях, до геенны огненной, то извергающей змей, то всасывающей их обратно. В частности, ему встречается ангел, который читает ему краткое введение в устройство мироздания. Посланец небес сообщает Булукии, что за краем света существует целых сорок земель, каждая в сорок раз больше нашего мира, и все они населены всевозможными невообразимыми созданиями. Очень увлекательная сказка. А еще из нее со всей очевидностью следует, что вдохновенные рассказчики уже давным-давно усвоили представление о множестве миров помимо нашего – причем миры эти настолько чужды нам, что простой смертный, заглянув в них, падает ниц в благоговении.
Все, что лежит ниже, выше и вдали от нашего обыденного существования, по-прежнему подпитывает фантазию человечества – вспомним хотя бы Клайва Льюиса, который изобрел аллегорическую Нарнию[84], или кипучую Вселенную «Звездных войн». Однако иногда мы забываем о собственных удачнейших творениях, пока природа не удивит нас, возродив их к жизни. И вот недавно мы очутились именно в такой ситуации – нет, нам не являлись ангелы, мы не искали траву, дарующую бессмертие, зато мы обнаружили планеты, лежащие вне Солнечной системы.
Сюрприз заключается не в том, что другие планеты существуют, а в том, что они обладают качествами, которые испытывают на прочность наше воображение, поднимают нас над привычной плоскостью мышления. Сейчас я покажу вам, что эта реальность выводит на авансцену одну из важнейших находок на нашем философском пути, важнейшую деталь головоломки, ответ на которую – наше место во Вселенной. Однако следствия из этой находки не так уж просты: с одной стороны, мы обзавелись надежными доводами в пользу точки зрения Коперника (мы занимаем не центральное, а, наоборот, совершенно заурядное место во Вселенной), с другой – у нас появилось самое веское на данный момент доказательство, что наши обстоятельства весьма необычны, а возможно, даже уникальны.
* * *Найти планеты, вращающиеся вокруг других звезд, крайне трудно[85]. Других слов и не подберешь. Причины вполне понятны: планеты маленькие и тусклые, а звезды большие и яркие. К тому же звезды и их планеты, если смотреть на них с космических расстояний, очень близки друг к другу, и это серьезная проблема, поскольку фундаментальные свойства света таковы, что даже самый совершенный телескоп размазывает изображения. Ослепительный свет центральных звезд затмевает жалкие отблески планет.
Разумеется, большинству из нас доводилось видеть яркое сияние полной Луны на небосклоне и даже замечать яркие точки планет, например, Венеры или Юпитера. Наши знакомые планеты застенчивостью не страдают. Однако не нужно заблуждаться: у нас может быть так, а у соседей иначе.
Гигантское небесное тело вроде Юпитера отражает свет Солнца и к тому же испускает из своих разогретых недр ровное инфракрасное излучение. Но максимальное количество электромагнитной энергии, исходящее от самой яркой планеты Солнечной системы, составляет всего одну миллиардную от излучения нашего Солнца. И планеты вроде Земли, горячее, но гораздо меньше Юпитера, выглядят так же жалко. Нам кажется, что Луна яркая, а на самом деле это просто оптический обман, вызванный нашим взаимным положением. Поверхность Луны на самом деле отражает всего процентов десять солнечного света, который на нее попадает – примерно столько же, сколько кусок угля. Нам кажется, будто она яркая, просто потому, что она близко, и потому, что солнечный свет на том расстоянии, где мы находимся, еще ярок.
