Питер Уайброу - Мозг: Тонкая настройка. Наша жизнь с точки зрения нейронауки
На основании неприятного опыта мой мозг «перенастроился» в неправильно понятых интересах выживания. Только позднее, после того как я проанализировал события, сопутствовавшие моей тогдашней болезни, эти сигналы тошноты в конце концов прекратились, притом что раньше я очень любил печенку. Это, конечно, пример ассоциативной связи, которую легко расшифровать. Но возникает вопрос: основана ли социальная интуиция – рефлекторная способность формировать мнения о людях, с которыми мы встречаемся (например, упомянутое мной выше необъяснимое отвращение к какому-нибудь незнакомцу), – на тех же самых, настраиваемых по ассоциации нейронных схемах? И как такие ассоциации влияют на наш жизненный путь?
* * *Homo sapiens – вид с интенсивным социальным образом жизни{65}, и это было так на протяжении многих тысяч лет. Робин Данбар, британский антрополог и эволюционный психолог, доказал, что крупный передний мозг человека развился не за счет улучшения питания (так считали прежде), а как приспособление к сложным конкурентным отношениям в социальных группах. Эволюцией человеческого мозга управляла необходимость выживания не в природе, а в общественной среде. А учитывая особенности эволюции, всегда идущей по самому экономичному пути, вполне логично предположить, что и интуитивное социальное поведение, и развитие других бессознательных привычек строится на одной и той же нейронной платформе. Это могло бы объяснить, почему у ребенка примерно в одно время развивается способность понимать чувства окружающих и сопереживать им, причем эта способность – в более широком культурном контексте – предшествует формированию совершенного самоконтроля и пониманию принципа отсроченного вознаграждения, что необходимо для совместной работы в больших группах.
Леда Космидес и Джон Туби{66} из Центра эволюционной психологии Калифорнийского университета в Санта-Барбаре предположили, что для развития таких социальных привычек основополагающим является наличие так называемой мыслительной эвристики – «встроенных» в мозг правил, которые способствуют быстрому и эффективному принятию решений. По мнению профессоров Космидес и Туби, эти ментальные правила выработались путем проб и ошибок на том этапе истории наших древних предков, когда безопасность и выживание каждого из членов группы стали сильно зависеть от других ее членов. Исследователи считают, что подобное социальное поведение не является таким же древним и инстинктивным, как, к примеру, рефлексы ребенка, сосущего материнскую грудь. Скорее такие схемы социальных взаимодействий, способствующие быстрому взаимопониманию или предупреждающие о возможных межличностных конфликтах (по сути, поведенческие архетипы), возникли позднее в ходе естественного отбора и претерпевают усовершенствование в процессе приобретения личного опыта.
Здесь мы снова видим механизмы бессознательной операционной системы мозга в действии. Социальная интуиция, построенная на возникших в ходе эволюции мыслительных шаблонах, стала для каждого из нас досознательным хранилищем знаний и практических правил поведения в обществе, постоянно совершенствующихся под влиянием культурных и межличностных взаимодействий. Через такую рефлекторную досознательную интеграцию интуитивное мышление дополняет преднамеренную деятельность нашего рефлексивного сознания, помогая быстро и эффективно оценивать социальные нестыковки, возможности и риски. В процессе такой интеграции иногда возникает то самое «внутреннее чутье», которое «интуитивно» может показаться более ценным, чем результат сознательного осмысления ситуации. Это помогает объяснить рефлекторную реакцию отчуждения («не мой тип»), порой возникающую у нас при встрече с людьми. Только впоследствии, проведя рефлексивную оценку, мы можем осознать, что этот человек запустил в нашем мозге какую-то интуитивную схему – скажем, его громкий голос и напористость в общении напомнили вам о дядюшке, который все время дразнил вас за столом в День благодарения. На этом примере видно, как наши рефлексы подают нам сигнал тревоги (практически так же запах печенки в моей молодости рефлекторно заставлял мой желудок переворачиваться).
Отсюда можно сделать и более смелые предположения. Возможно, в человеческой культуре такие интегративные архетипы вышли за пределы личного опыта и стали основанием для качественных суждений – этических и моральных норм, сохранявшихся на протяжении многих поколений и формировавших представления об общественных добродетелях. На эту гипотезу проливают свет исследования Джонатана Хайдта{67}, профессора психологии Вирджинского университета, осуществившего масштабное исследование видоизменений моральных норм в разных культурах и при разных политических режимах.
Сравнительные исследования профессора Хайдта охватывают около 30 000 людей из разных стран мира, от Северной Америки и Европы до Южной Африки и Восточной Азии. На основе поведенческого анализа этой большой и разнообразной выборки Хайдт выделил пять универсальных мыслительных шаблонов. В их основе лежат такие качества, как забота о ближнем, честность, верность, уважение и нечистота, и на них в каждой культуре строилась собственная система моральных ценностей. Хайдт утверждает, что мы заботимся друг о друге и превозносим честность, поддерживая таким образом ткань социума даже в сложном современном мире, именно благодаря этим интуитивным схемам. Также основами социальной жизни являются верность семье, общине и народу и уважение к традициям и власти. Пятый кластер интуитивных эмоций, общий для всех культур, формирует понятие нечистота, которым мы определяем как отвратительные действия людей, так и загрязненную пищу и деградацию окружающей среды. Эти пять фундаментальных систем Хайдт рассматривает как интуитивные «модули обучения» развитого мозга, которые в ходе индивидуального развития помогают детям быстро научиться распознавать культурно-специфичные добродетели и грехи, во многом подобно тому, как они усваивают родной язык.
Рефлекторные мыслительные шаблоны, способствующие общественному объединению, также помогают в объяснении того, почему одни виды деятельности и институты в человеческом обществе существуют долгое время в самых разных этнических и культурных группах, в то время как другие прекращают свое существование достаточно быстро. Возьмем, к примеру, рыночный товарообмен, существующий в человеческом обществе уже тысячи лет (напомню, что он имеет особенно важное значение для наших рассуждений). Чтобы преодолеть захватившую Америку страсть к потреблению, необходимо понять, чем обусловлена наша тяга к искушениям свободного рынка. Может быть, она является примером того, как наше сознание превращается в марионетку наших рефлекторных привычек?
Нобелевский лауреат Дэниэл Канеман обращает особое внимание на то, что бессознательная система интуитивного обучения нашего мозга работает с тем, что воспринимает, а это восприятие порой бывает неверным. Таким образом можно объяснить, почему мы иногда совершаем иррациональные и импульсивные поступки под давлением привычных обстоятельств. Как нам ясно продемонстрировал финансовый кризис 2008 г., произошедший из-за того, что миллионы американцев взяли на себя долговые обязательства, которые были не в состоянии выполнить, интуитивное ощущение удачи не является автоматическим индикатором верности суждения. Канеман утверждает, что интуитивным озарениям можно доверять лишь в том случае, если ситуация, в которой находит озарение, типична, предсказуема и стабильна. В отсутствие таких обстоятельств, говорит Канеман, на интуицию полагаться не следует{68}.
* * *Познать себя нелегко. Однако это необходимо для того, чтобы иметь хорошо настроенный мозг. На пути к самопознанию мы должны быть готовы принять установленные факты: многое из того, чем определяются наши действия, лежит за пределами нашего сознательного выбора; история зрелой, здоровой личности и значительная часть ее поведения формируются бессознательно, интуитивной частью мышления. Все мы «чужие самим себе», как образно выразился Тимоти Уилсон{69}, профессор психологии Вирджинского университета. Но само по себе это неплохо. Рефлекторные, интуитивные процессы сочетаются в мозге с рефлексивными, сознательными, и это обеспечивает его необходимыми для уверенной, безопасной и эффективной навигации в окружающем мире механизмами стабильности и ориентации (подобными килю корабля и компасу на нем). В идеале интуитивное мышление, принимающее на себя ответственность за повседневные задачи, экономит время и ресурсы, необходимые для сознательного принятия решений, при этом дополняя самоосознание деталями и функцией запоминания. Таким образом, в идеальном мире привычка формирует характер, который, в свою очередь, формирует персональную историю каждого из нас.
