Эрвин Ласло - Век бифуркации. Постижение изменяющегося мира
Историки не предсказывали, а политики не предвидели ни перечисленных выше, ни аналогичных событий. Поэтому, как полагают позитивисты, мы имеем веские основания для того, чтобы назвать наше столетие Веком Сюрпризов.
Тем не менее то, что неожиданные события происходят время от времени, отнюдь не означает, будто мы должны отказаться от идеи о том, что история следует своим собственным законам. Ведь сюрпризы могут быть связаны и с нашим незнанием этих законов. Кроме того, могут быть законы, которые не строго детерминируют происходящее, а лишь задают вероятности и указывают общие тенденции.
Такие недетерминистические (их называют «стохастическими») законы известны в естественных науках, физика просто была бы немыслима без них, и вполне вероятно, что и в социальной сфере они также имеют место. В истории могут существовать свои паттерны, даже если в ней нет полного детерминизма. Паттерны применимы не к одиночному событию, а к большим ансамблям событий, к обшей огибающей, под которой отдельные события происходят единственным образом и на первый взгляд случайно.
Паттерны в истории
Какого же рода паттерны скрыты за пестротой событий в истории? Возможные варианты здесь не столь многочисленны, как можно было бы думать. Мы перечислим основные паттерны; любой другой паттерн является дальнейшей специализацией одного из них.
· Круговой (монотонно циклический) паттерн.
· Геликоидальный (циклический с инновациями) паттерн.
· Линейный (пропорционально прогрессивный или регрессивный) паттерн.
· Нелинейный (статистически прогрессивный или регрессивный) паттерн.
Круговой паттерн
Основная разновидность кругового паттерна напоминает мифическое представление о «вечном возвращении». Будущее не вполне ново; по существу, это повторение прошлого. Таким было основное представление об изменении в первобытных пастушеских и земледельческих обществах, навеянное кажущейся вечной повторяемостью времен года. В истории западной мысли концепция повторяемости была возрождена в XIX столетии философом Фридрихом Ницше, она имеет своих приверженцев и сегодня.
Те, кто поддерживает идею кругового паттерна, часто ссылаются в качестве подтверждения на историю Китая. Действительно, события китайской истории на протяжении тысячелетий, казалось бы, свидетельствуют о правильности этой идеи. С восшествия на трон первой китайской династии в 221 г. до н. э. и до революции, свергнувшей последнюю династию в 1911 г., китайское общество не претерпело сколько-нибудь заметных изменений; вновь и вновь оно воспроизводило один и тот же паттерн. Периоды социальной и политической интеграции под властью сильной династии сменялись периодами развала под влиянием вторжения извне или внутренних восстаний. Развал в свою очередь приводил к новой интеграции, когда к власти приходила новая династия и собирала рассеянные осколки в новое единое целое.
Фактором, позволяющим разделять круговой подход к истории, является стабильность окружающего мира — социальной, политической, технологической, климатической, экологической и человеческой среды. В тех немногих случаях, когда представление о круговом паттерне было приложимо к истории, окружающая среда в целом была относительно неизменна, виртуально статична. Но если такого рода стабильность когда-либо и существовала в таких местах, как древний Китай, то ее заведомо не существует в нашу эру. Само богатство и разнообразие человеческой активности и взаимодействия между людьми сводит на нет возможность повторения истории. И хотя знаменитое предостережение Шопенгауэра о том, что люди, забывающие историю, обречены на ее повторение, можно считать (с определенными оговорками) не утратившим силу и поныне, наш жизненный опыт говорит, что различные люди в различных обстоятельствах по-разному ведут себя, реагируя на различные стимулы. Как показывают события, в России и Восточной Европе, даже политики постоянно удивляются, читая заголовки утренних газет.
Геликоидальный паттерн
В последнее время циклический паттерн получил дальнейшее развитие и теперь более не мыслится как строгое повторение событий прошлого. По мнению некоторых историков, если основная последовательность событий и повторяется, то в новой форме. Эта концепция лежит в основе теорий «больших циклов истории». Теории эти имели весьма знаменитых сторонников, самые известные среди которых юрист и философ эпохи Возрождения Джамбаттиста Вико, живший и работавший в XIX веке историк Освальд Шпенглер и его современный «аналог» Арнольд Тойнби.
Вико в своем главном труде «Новая наука» (1725 г.) изложил концепцию, согласно которой все культуры следуют фундаментальному циклу, который он назвал corso. В пределах циклов культуры развиваются на потребу нуждам и желаниям, соответствующим конкретным моментам времени каждого цикла. Даже если они заимствуют идеи, институты и ценности у других культур, наций и обществ, они заимствуют только то, что соответствует их специфическим для данного цикла потребностям. В циклах Вико выделял три основные стадии, которые называл героической, религиозной и философской (или научной). За третьей, наивысшей, стадией всегда следует период упадка и декаданса, который приводит к инициированию нового цикла в рамках другой культуры. Каждый цикл завершается, когда индивиды, преследующие главным образом собственные интересы, пускаются на поиск удовольствий, забывая о своей гражданской ответственности. И тогда, пройдя свой corso, культуры приходят в упадок — разумеется, если они не прибегают к рекомендациям Новой науки относительного того, как освободиться от corso.
Тезис о распаде обществ в конце их естественного цикла развития обрел новую жизнь в знаменитом труде Освальда Шпенглера «Закат Европы» (1918–1922). Находясь под сильным влиянием идей Ницше, Шпенглер утверждал, что культуры, подобно людям, обладают своими жизненными циклами. Они проходят стадии рождения, роста, зрелости и старения. Шпенглер лелеял честолюбивые замыслы — написать «морфологию истории», сравнительное исследование культур. Описываемые Шпенглером культуры были культурами Египта, Индии, Вавилона, Китая, классической античности, ислама, Запада и Мексики. По утверждению Шпенглера, каждая из этих «сильных культур», проходя стадии своего жизненного цикла, оставляет отпечаток на человечестве. На заключительных стадиях цикла культура порождает «цивилизацию» — своего рода заключение, вытекающее из предшествующего процесса роста. Породив цивилизацию, культура вступает на Путь упадка подобно тому, как это произошло, по мнению Шпенглера, с Западом.
В свою очередь идеи Шпенглера оказали заметное влияние на другую ключевую фигуру историографии — Арнольда Тойнби. По его собственному признанию, он прочитал «Закат Европы» Шпенглера в 1920 г., и концепция множественности цивилизаций, каждая из которых следует своему собственному циклу, произвела на него глубокое впечатление. Тойнби обнаружил существенный параллелизм между историей Древней Греции и Древнего Рима, с одной стороны, и историей современной Европы — с другой: Первая мировая война была в глазах Тойнби повторением Пелопоннесской войны или Пунических войн. В своем труде «Исследование истории» (1934–1954) он ввел параллелизм в понятие универсального цикла цивилизации, названного «Трагическим паттерном». Тойнби применил разработанную им обширную схему к тридцати цивилизациям, описав каждую цивилизацию в терминах тридцати понятий, показывающих, как данная цивилизация эволюционирует от роста до распада.
Трудность, возникающая при таком взгляде на историю, связана с тем, что подобный подход исходит из произвольного деления исторических эпох. Эры возникают и развиваются, а затем завершаются в определенные даты в определенных местах, и концом их служат определенные события. Эта концепция устарела, как устарел взгляд на биологическую клетку как на первоначальную изолированную сущность, которая переносит питательные вещества внутрь и удаляет отходы наружу. Живые организмы настолько интегрированы в окружающую среду, что границы между организмом и его соседом, между организмом и окружающей средой, согласно современным представлениям, зыбки и изменчивы, и понимать их надлежит скорее как произвольно выбранный исследовательский артефакт. Аналогично и границы между людьми и между историческими эпохами не могут определяться принятыми решениями, договорами или демаркационными линиями, проведенными на чьей-то карте. Основная предпосылка циклического взгляда на историю — что на следующий день после битвы, заключения договора или провозглашения декларации все люди в пределах слышимости полностью перестроились и ориентированы на новый режим — оказалась мифом. В ходе дискуссий, развернувшихся в 50-х годах XX века, теория циклического развития истории Тойнби была опровергнута так же, как тридцатью годами ранее концепция циклов культурной жизни Шпенглера. Ныне лишь немногие историки продолжают придерживаться циклической интерпретации истории, хотя все большее число их занимается поиском рекуррентных паттернов, лежащих в основе видимого хода развития исторических событий.
