И Климишин - Заметки о нашем календаре
Царским указом особо предписывалось: "(И пред Бурмистрскою Ра-тушею стрельбе и таким огням и украшению по их рассмотрению быть же"(.
В канун Нового года Петр I сам зажёг на Красной площади первую ракету, дав тем сигнал к открытию праздника. Улицы осветились иллюминацией, начался колокольный звон, открылась пушечная и ружейная стрель-ба, раздались звуки труб и литавр. В тёмное зимнее небо взлетали разно-цветные ракеты, а по "(по улицам большим, где пространство есть"(, горе-ли огни - костры и "(на столбиках"( уставленные "(худые"( смоляные бочки.
Перед дворцом был устроен грандиозный фейерверк со множеством потешный огней и пушечным громом.
Царь и горожане "(в знак веселия(" поздравляли друг друга "(с Новым годом и с т о л е т н ы м в е к о м(".
Сам Петр I "с приятною ласкою" принимал поздравления. Потом он устроил во дворце пышное угощение с музыкой и пением для знатных особ. Последние были с женами и дочерьми "в немецком уборе". А для на-рода перед дворцом и у трёх триумфальных ворот были расставлены "раз-личныя ествы и чаны с вином и пивом". Гуляния продолжались всю ночь.
"Закончилось это новое торжество вечерним столом во дворце и балом, а потом целым рядом пиршеств и балов, которые до 7 января устраивали у себя знатные особы и на которых обязательно должны были присутствовать "жены и девицы господские". "И можно ска-зать, - заключает Голиков, известный жизнеописатель Петра I, - что с новым годом новое ввелось и обращение" (Праздничные службы и церков-ные торжества в старой Москве. Составление: Григорий Георгиевский. - Репринт. - М.: Международный издательский центр православной литературы, 1995. - С. 232).
И целую неделю затем, согласно царскому указу, дома стояли укра-шенными, а с наступлением ночи зажигались огни.
С этого времени в нашей стране и установился ежегодный обычай 1 января торжественно праздновать начало Нового года с украшением до-мов вечной зеленью.
Биограф Петра I даёт весьма любопытное объяснение устроению царём торжественных и шумных праздничных мероприятий, проведение которых пред-писывалось царским указом при встрече Нового года. По его словам, "ведая умо-начертание своего народа, относившего всякую перемену обрядов на счёт, так сказать, веры, каковою казалась им и сия: то чтобы на то время занять народные мысли каким другим предметом, рассудил премудрый государь установленный им новый 1700 год начать с великим торжеством и представить очам народа такие зрелища, каких он не видывал и которые бы сильны были отвлечь его от всяких других развратных толкований".
Правда, сам царь в разговоре с прусским министром бароном Марде Фель-дом иначе объяснял побуждения, которыми руководствовался при устройстве блестящих новогодних празднеств и фейерверков. Он говорил: "Чрез увесели-тельные огни я могу приучить своих подданных к военному пламени и их в оном упражнять, поелику я приметил из опыта, что тем менее страшимся военного пламени, чем более привыкнем обходиться с увеселительными огнями".
Небезынтересно отметить и следующее. Едва закончились столь пышные и затяжные празднества и народ пришел в себя после шумных новогодних затей, как на Москве "поднялся довольно значительный ропот", связанный с недо-вольством изменениями в устоявшемся счислении лет. "Весьма многие, не только из простого народа, но и из тогдашней московской знати, удивля-лись: "Как мог государь переменить солнечное течение?" Многие, "веруя, что Бог сотворил свет в сентябре месяце, остались при своём старом лето-счислении. Император потом и сам позволял делать такое отступление. "В присутственных однако же местах во всём государстве начали от сего числа (1 января 1700 года) писать новый год" (Праздничные службы и цер-ковные торжества в старой Москве. - С. 231-233).
ВВЕДЕНИЕ В РОССИИ ГРИГОРИАНСКОГО КАЛЕНДАРЯ
Как уже говорилось, петровская реформа не коснулась самой основы существовавшего на Руси летосчисления - юлианского календаря. И в контексте дальнейшего развития культурных, торговых и политических связей с ближним и дальним зарубежьем страна столкнулась с проблемой "хронологического двумыслия" и вынуждена была признать господствую-щее значение в мире григорианского календаря.
Уже в XIX столетии новый стиль наряду со старым начал приме-няться в международных отношениях и в деловой и научной переписке. Им стали пользоваться иностранное и внешнеэкономическое ведомства, различ-ные структуры торгового и военно-морского флота. На григорианский ка-лендарь перешли астрономические и метеорологические службы. Внутри же самой страны жизнь по-прежнему протекала по старому стилю.
Подобная двойственность была связана с большими неудобствами. И потому неустранимо назревала необходимость во введении единого, общепринятого способа счисления времени во всех сферах жизнедеятельности российского общества.
В 1830 году, то есть уже с большим опозданием, Петербургская академия наук выступила с предложением о введении в России нового стиля. Бывший в то время министром народного просвещения князь К. А. Ливен отрицательно отнесся к этой инициативе. В своём докладе Николаю I он представил реформу календаря как дело "несвоевременное, недолжное, могущее произвести нежелательные волнения и смущения умов". По его словам, "вследствие невежества народных масс выгоды от перемены календаря весьма маловажны, почти ничтожны, а неудобства и затруднения неизбежны и велики".
После столь "благожелательного" представления царь, естественно, начертал на докладе не менее мудрое резюме: "Замечания князя Ливена совершенно справедливы". Вопрос на долгое время был похоронен.
В 1864 году уже упоминавшийся учёный астроном И. Г. Медлер (1794-1874 гг.), профессор Дерптского (ныне Тартуского) университета, выступил со статьёй "О реформе календаря". Он писал: "Наш нынешний календарь похож на такие часы, которые не только постоянно опаздывают, но и идут неверно". Со своей стороны учёный предлагал, устранив отставание календаря, ввести несколько иную корректирующую схему, согласно которой каждые 128 лет исключался бы из счёта один день. Это обеспечивало бы высокую точность календаря: погрешность в одни сутки накапливалась бы приблизительно за 90 000 - 100 000 лет. По мнению самого И. Г. Медлера, такой вариант мог быть приемлем и для Православной Церкви. Однако и на этот раз никаких мер по проведению календарной реформы принято не было.
В 1899 году при Русском астрономическом обществе была создана комиссия из представителей многих научных учреждений, ведомств и министерств. Комиссией было предложено ввести в России не григорианский, а более точный календарь, основанный на рассмотренном выше проекте про-фессора И. Г. Медлера.
Несмотря на исключительно активную роль в работе комиссии вели-кого русского учёного Д. И. Менделеева (1834-1907 гг.), реформа не состо-ялась. Вновь, как полагают исследователи, сказалось мощное противодей-ствие царских правительственных кругов и Святейшего Синода Русской Пра-вославной Церкви.
В данном случае следует отметить следующее. Введение нового календаря само по себе не простое дело, даже если имеется в виду календарь, уже существующий и принятый в большинстве стран мира. Но что делать стране, если она захочет иметь свой собственный, отдельно взятый календарь? Куда она с ним потом денется? Как впишется в мировые анналы? Снова постоянно точать временные шкалы, постоянно иметь "в уме" поправку на стиль? А что такая реформа будет при всём этом стоить?
И вызывает удивление, что Д. И. Менделеев содействовал проведе-нию в жизнь хотя и более точного проекта, но отличного от принятого по-чти во всём мире григорианского календаря. В какой-то мере это можно объяснить недопониманием с его стороны самого п р и н ц и п а прежней календарной трансформации.
По мнению учёного химика, "при введении григорианского стиля (в 1582 году) сделана была п о г р е ш н о с т ь в счёте начала (опре-делившаяся как недостаточною точностью сведений об истинной длине года, так и поправкою лишь со времени Никейского Собора), а именно: в 1582 году о ш и б к а юлианского (прежнего для Западной Европы) стиля от истинного счёта лет равнялась:
- 0, 00781 х 1582 (( - 12, 355 суток,
а папа Григорий XIII ввёл поправку всего на 10 дней, то есть умножил недоразумения разного рода, и вопросы календаря усложнились, а не уп-ростились, если в счёте лет исходить от Рождества Христова".
Как заметил И. А. Климишин, "Д. И. Менделеев не понял сущно- сти реформы 1582 года, задачей которой было (повторим это ещё раз) возвратить весеннее равноденствие не к эпохе (началу) эры, а к момен-ту, когда складывались правила расчёта даты Пасхи", то есть к 325 году.
Что же касается не решённых папой Григорием XIII проблем, то они не могли быть разрешены и проектом И. Г. Медлера. Ведь он сам начинал "плясать" от григорианской печки. До 2028 года его календарь вообще ничем не отличался бы от европейского, а затем по пилообразной "сину-соиде" извивался бы около его осевой: в 2100 году оба хронографа опять совпали бы, в 2156 - вновь разошлись и т. д. Так извиваясь, он точнее от-считывал бы время в п е р ё д, а не назад. Поэтому те 2, 355 суток, которые якобы "нашёл" Дмитрий Иванович, тут же потерял его подзащитный.
