В. Конелес - Сошедшие с небес и сотворившие людей
Были у шумеров и очень похожие на наши поговорки:
«Он еще не поймал лисицу,
А уже делает для нее колодку».
«Увернулся от дикого быка, — Натолкнулся на дикую корову».
Шумеры отличались и высокой музыкальной культурой. Известно, что из инструментов были популярны флейты, арфы, лиры, цимбалы, бубны и пр., а из жанров — любовные песни и элегии.
На рисунке 27 изображена арфа, украшенная золотой головой быка. Известно, что жители Месопотамии всегда много пели и танцевали (рис. 28).
По внешнему виду, как отмечают исследователи, шумеры своеобразны, и их трудно спутать с другими народами. Они были круглолицыми, коренастыми, с крупными носами, мужчины не имели бород и усов (рис. 29). Напомним, что сами себя они называли «санг-нгига» («черноголовый народ»; по-аккадски — «цальмат-каккади») [102, с. 54]. Постепенная, мирно протекавшая ассимиляция с семитскими кочевыми племенами аккадцев, проникавшими в Двуречье с северо-запада, определенно изменила первоначальный облик «черноголовых». Аккадцы были более стройными, имели продолговатые лица; мужчины носили усы, бакенбарды и длинные бороды (на рис. 30 — отливка из бронзы).
Гардеробу уделялось большое внимание, в особенности женщинами. Сохранились описи древних нарядов. Типичной женской одеждой были шерстяные. или тканые юбки «каунакес» длиной примерно по колено. Основной одеждой было гладкое платье с короткими рукавами. В холодное (в понимании шумеров) время года носили подпоясанный шерстяной плащ. Популярные ныне чулки тоже появились в Двуречье. В быту люди нередко ходили босиком, хотя существовала и достаточно разнообразная обувь (сандалии с ремешками, сапоги и пр.) [253, с. 27]. Шумерские женщины ежедневно пользовались косметикой и парфюмерией. Они подводили брови и ресницы, пользовались румянами, помадой и тенями для глаз. На кожу наносились красивые татуировки, а ладони рук и ступни ног красили хной. Всевозможные соответствующие аксессуары хранились в глиняных баночках и раковинах. Использовались также бронзовые зеркала с ручкой и гребни из слоновой кости или дерева. Прочие туалетные принадлежности (резец, пинцет, ножичек и т. п.) они носили при себе на колечке [120, с. 73–74].
Быт шумеров был незамысловат и напоминал знакомые нам сцены. Дворы при домах, как правило, засаживались густолиственными деревьями и кустарниками («сурбату»), что помогало сохранять прохладу и уберегало тенелюбивые садовые культуры от прямых палящих лучей солнца. У входа в дом стоял специальный кувшин для омовения рук.
Мужчины и женщины имели равные права. Историки объясняют это тем, что в шумерском пантеоне боги и богини были равноправными и вместе обсуждали все вопросы на «небесных советах». Со временем из-за экономических проблем, возникавших у мелких земледельцев, возник обычай выдавать дочерей замуж по брачным контрактам. Однако и при этом женщины имели равные с мужчинами права, могли появляться в суде и имели собственные печати-подписи [136, с. 98].
Мужчины в основном проводили день вне дома. Женщины — напротив — хлопотали по хозяйству. Пище и рецептам уделялось большое внимание. Завтрак был обильным. Большую часть года стояла жаркая погода, поэтому обед был наименее значимым по количеству пищи. На послеобеденный отдых отводился «тихий час». С наступлением вечерней прохлады жизнь в городах и селениях оживала. Известно, что мужчины любили играть в гонки (разновидность игры в нарды): в захоронениях были обнаружены игральные доски и фишки (рис. 31).
— На ужин собиралась вся семья. Ложки и вилки использовались, но мало; в основном ели руками. Основными продуктами были растительные и молочные. Из зерна изготовляли лепешки и варили кашу. Женщины нередко пекли всевозможные пироги с инжиром, финиками и орехами, творогом. Популярностью пользовались сладкие блюда с добавлением меда, пряностей, масла, орехов, фиников и т. п. Рыбу очень любили и готовили во всех видах. Мясо появлялось на столе редко — по праздникам. Дополнением к столу служила добыча охотников (антилопы, газели, зайцы) и домашняя птица. Среди домашних животных были овцы, буйволы, олени, молочный скот (коровы, козы).
Имелись также животные для показа, боев и охоты. Особое место занимали домашние любимцы — ими были мангусты и хамелеоны; позже, вероятно, появились и кошки. Кстати, при раскопках были обнаружены руководства по уходу за лошадьми [136, с. 115]. Тема одомашнивания животных в древности до сих пор остается практически белым пятном. Несмотря на кажущуюся простоту вопроса, происхождение свиней, собак, гусей и уток не ясно. С одной стороны, в неволе дикие животные не размножаются. С другой, налицо отсутствие переходных видов и достаточных сроков генетической селекции. С третьей — эти животные не стимулировали развития технологических приемов, и остается непонятной сама цель такой селекции. Важно также и то, что домашний скот требовал изменения уклада жизни: уход за животными, создание технологий и пунктов по переработке продукции (молока, мяса, шерсти), соответствующего производства (стрижка овец, прядение пряжи, ткачество, окраска тканей и т. д.).
Образование в Двуречье находилось на весьма высоком уровне. Во время раскопок 1902–1903 годов на месте города Шуруппака археологи извлекли большое количество табличек со школьными и студенческими текстами, датируемыми 2500 годом до н. э. Сегодня известно, что существовали школы писцов (рис. 32), в которых профессионально готовили ученых по всем областям знаний того времени — математике, астрономии, географии, лингвистике, грамматике, ботанике, зоологии, минералогии, богословию и т. д. И, нужно отдать должное их познаниям, они были весьма обширны. В 1934–1935 годы французским археологам удалось раскопать в Ниппуре, Сиппаре, Уре и Мари школьные классы таких учебных заведений — «эдубба» — со специальными скамьями (рис. 33).
Возглавляли шумерские школы «уммиа» (подобие профессора и директора в нашем понимании), их помощники (преподаватели) и ответственные за посещаемость и дисциплину. Учеба была делом долгим и нелегким, и считалось, что легче нанять писца, чем самому много лет учиться грамоте. Поскольку школы располагались вблизи крупных храмов, студенты нередко учились вдали от родного дома. В таких случаях на период учебы учителя «усыновляли» их.
Обучение шло по двум направлениям: научно-техническому и литературно-гуманитарному. В школах создавались всевозможные вспомогательные таблицы и сборники математических задач с решениями и ответами, удобные грамматические таблицы, двуязычные[20] и специальные терминологические словари. Такие словари (силлабарии), в которых справа изображался древний значок, а слева — его шумерские, аккадские и хеттские эквиваленты, были найдены в Богазкёе в архиве ассирийских колонистов [136, с. 114].
Учеба была привилегией детей жрецов и обеспеченных родителей.
Занятия по письму и литературе состояли в Тщательном переписывании и заучивании классических поэм и эпосов объемом от 50 до 1000 строк (что аналогично использованию хрестоматийного и дидактического материала в нашей системе образования). Обнаружено множество школьных табличек дисковидной формы, когда-то изготовленных из влажного комка глины (рис. 34).
Занятия продолжались с утра до вечера. Сначала студенты учились копировать значки, затем переходили к изучению их фонетики и идеографических значений, работая со словарями. Далее шло копирование «классических» литературных текстов. Параллельно шло изучение арифметики и других предметов. Дисциплина поддерживалась достаточно жестко — наказанием палками. Учителя пользовались непререкаемым авторитетом, и ученики благоговели и трепетали перед ними [136, с. 88–91].
Одним из первых обнаруженных «школьных» документов был текст о буднях учащегося. Проблемы у него были хорошо нам знакомые. Школа была не близко, и приходилось рано вставать. Боясь опоздать, учащийся просил мать поскорей приготовить завтрак. Как правило, он брал с собой на занятия две булочки. Больше всего он боялся, что за какую-то провинность в школе его накажут палками [127, с. 17–22].
Безусловно, как и во все времена, в Шумере существовала проблема отцов и детей. Таблички 37-вековой давности излагают мораль, прочитанную отцОм-писцом непутевому сыну-лентяю. Отец призывает сына ходить в школу, хорошо учиться и изучать опыт прошлого, а не слоняться по улице без дела. Он укоряет отпрыска — дескать, я не заставлял тебя погонять быков, ходить за плугом, искать топливо и т. п., а ты вырос и стал хуже, чем сыновья других родителей, и к тому же не хочешь идти по стопам отца и быть писцом! [127, с. 26–30].
