Юрий Гармаев - Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве, средства предупреждения и нейтрализации
17. участвуя или присутствуя на судопроизводстве, проявлять неуважение к суду и другим участникам процесса (ст. 12 КПЭА);
18. подстрекать подзащитного ко лжи, диктовать заведомо ложные показания (в зависимости от ситуации может быть оценено как преступная или безнравственная защита – п. 1 ст. 8, ч. 1 ст. 10 КПЭА)[85];
19. заключая соглашение с доверителем, обусловливать размер вознаграждения необходимостью «делиться» с судьями и субъектами-обвинителями (ст. 159, ч. 4 ст. 33 и 291 УК РФ, п. 6 ч. 1 ст. 9 КПЭА).
Данный перечень является открытым и может быть дополнен и конкретизирован, исходя из действующего законодательства. Более подробно эти и другие запреты будут рассмотрены в последующих главах работы.
Необходимо иметь в виду, что за неисполнение, либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную законом об адвокатуре (ч. 2 ст. 7 закона). Как и любое другое лицо, адвокат за совершаемые правонарушения несет уголовную, гражданскую и административную ответственность.
В то же время адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (ч. 2 ст. 18 Закона об адвокатуре)[86].
Перечень запретов и ограничений, предусмотренных законодательством в отношении адвоката, участвующего в уголовном судопроизводстве, может использоваться для подготовки документов реагирования на незаконные действия адвокатов (представления[87], определения, жалобы, информационные письма, материалы для средств массовой информации, постановления о привлечении в качестве обвиняемого и др.)
1.16. Недопустимость «обвинительного уклона» у должностных лиц – представителей стороны обвинения
В заключении главы хотелось отметить, что ничто из изложенного не должно оцениваться как попытка урезать, ограничить права и возможности стороны защиты. Автор не ставит и не вправе ставить такую цель. Это следовало бы расценивать, как проявление пресловутого «обвинительного уклона», недопустимого ни на практике, ни тем более в научной работе.
Следует отметить, что после вступления в силу УПК РФ среди работников правоохранительных органов широкое распространение получает ошибочное мнение о том, что новое уголовно-процессуальное законодательство создало все условия для того, чтобы следователь, дознаватель, прокурор и другие представители стороны обвинения ощущали себя исключительно органами уголовного преследования, в том значении, что «обвинительный уклон» в их деятельности теперь, якобы, официально легализован и криминалом более не является[88].
Ошибка заключается в том, что производится подмена понятий. Права И. Михайловская, когда утверждает, что реализация функции обвинения и обвинительный уклон – вещи совершенно различные. Обязанность доказывания виновности обвиняемого включает в себя и обязанность органа расследования собирать и исследовать все доказательства, опровергающие версию обвинения (ч. 2 ст. 14 УПК РФ). Обвинительный же уклон – это игнорирование сведений, свидетельствующих о невиновности либо о меньшей степени ответственности обвиняемого, неадекватная оценка собранных доказательств и т. п. Другими словами, обвинительный уклон является проявлением ненадлежащего выполнения функции обвинения соответствующими участниками процесса[89].
Именно поэтому задачу настоящего исследования я вижу в определении только предусмотренных законодательством границ правомерной деятельности адвокатов. Описывая далее те или иные неправомерные действия, находящиеся за этими границами, автор ссылается на нарушение конкретных правовых норм и приложит все усилия к тому, чтобы не игнорировать известные ему обстоятельства, исключающие или ставящие под сомнение вопрос об ответственности адвокатов.
Глава 2
Гарантии независимости адвоката
Новым законом об адвокатуре, уголовно-процессуальным законодательством по существу впервые введены нормы, обеспечивающие гарантии независимости адвоката при осуществлении адвокатской деятельности. Ранее таких гарантий фактически не было. Ни закон «Об адвокатуре СССР» от 30.11.79, ни Положение «Об адвокатуре РСФСР», утв. Законом РСФСР от 20.11.80, не содержали норм, которые обеспечивали бы гарантии независимости, кроме, разве что нормы о защите адвокатской тайны (ст. 15 Положения «Об адвокатуре РСФСР»).
Между тем, гарантии независимости адвоката в осуществлении им своей профессиональной деятельности, безусловно, должны быть обеспечены. Специфика труда адвокатов, в особенности осуществляющих профессиональную защиту в уголовном судопроизводстве, неизбежные конфликты с иными участниками состязательного процесса делают представителей корпорации, в определенном смысле, весьма уязвимыми.
Недобросовестные представители стороны обвинения – следователи, дознаватели, прокуроры, оперуполномоченные, предпринимают попытки незаконными и аморальными средствами и способами ограничить полномочия, реальные возможности адвокатов, отомстить им за их деятельность, которая приносит стороне обвинения, мягко говоря, неудобства: «…увеличились провокации и запугивания со стороны негодных следователей и оперативных работников. Против таких злоупотреблений адвокаты зачастую бессильны»[90].
Часто адвокат становится мишенью и для собственных клиентов – лиц, совершивших общественно опасные деяния, а так же для преступников, не являющихся клиентами, для которых деятельность адвоката стала помехой в осуществлении криминальных планов[91].
Высокая миссия, возложенная на адвоката конституцией и федеральным законодательством, требует от государства обеспечения особой защиты, поскольку, в частности, «позиция адвоката по делу связана с позицией его подзащитного, в силу чего ответственность за ее выбор не может возлагаться на адвоката».
Поэтому вступивший в силу закон об адвокатуре предал адвокату статус независимого советника по правовым вопросам (ч. 1 ст. 2), а адвокатуру признал профессиональным сообществом, не входящим в систему органов государственной власти и органов местного самоуправления (ч. 1 ст. 3). В целях обеспечения доступности для населения юридической помощи и содействия адвокатской деятельности, органы государственной власти должны обеспечить гарантии независимости адвокатуры (ч. 3 ст. 3).
К таким гарантиям следует отнести гарантии адвокатской тайны. В частности, адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием (ч. 2 ст. 8). Закон об адвокатуре допускает проведение ОРМ и следственных действий в отношении адвоката (в том числе, в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) только на основании судебного решения. Полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) сведения, предметы и документы могут быть использованы в качестве доказательств обвинения только в тех случаях, когда они не входят в производство адвоката по делам его доверителей. Эти ограничения не распространяются только на орудия и преступления, а также на предметы, которые запрещены к обращению или оборот которых ограничен (ч. 3 ст. 8 Закона об адвокатуре).
Кроме того, оперативно-розыскные подразделения не вправе привлекать адвокатов к негласному сотрудничеству даже с их согласия (ч. 5 ст. 6 Закона об адвокатуре, ч. 3 ст. 7 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности»).
Обеспечивая тайну взаимоотношений адвоката с доверителем, закон запрещает кому-либо требовать от них предъявления соглашения об оказании юридической помощи для вступления адвоката в дело. Таким образом, ни субъекты расследования, ни суд не вправе требовать информации о содержании соглашения, его существенных условиях, таких, как размер вознаграждения, условия его выплаты и т. п. (ст. 25 Закона об адвокатуре).
Однако наиболее существенные гарантии адвокатской деятельности закреплены в специальной статье Закона об адвокатуре. Это статья 18 «Гарантии независимости адвоката».
Часть 1 статьи декларирует, что вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, либо препятствование этой деятельности каким бы то ни было образом, запрещаются. Истребование от адвокатов, а также от работников адвокатских образований, адвокатских палат или Федеральной палаты адвокатов сведений, связанных с оказанием юридической помощи по конкретным делам, не допускается (ч. 3 ст. 18).
