Марио Борегар - Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога

Следовательно, разумнее избегать споров о терминологии и вместо этого сосредоточиться на том, чему можно научиться, наблюдая случаи из практики. Часто встречающееся в этой книге сокращение РДМО означает «религиозный, духовный и/или мистический опыт»[106].

Нейробиология – сложная дисциплина ввиду природы человеческого мозга, сложнейшей живой структуры из всех, какие нам известны. К примеру, карты мозга – трехмерные, а не двухмерные. Однако далее техническая терминология будет сведена к минимуму, по возможности без искажения смысла. А теперь – вперед!

2. Есть ли программа Бога?

«Духовность исходит изнутри. Ее зерно должно присутствовать там изначально. Должно быть, это компонент генов»[107].

Летом 2005 года лондонский зоопарк оказался в затруднительном положении. Именно там в жаркую погоду произошел инцидент, который произвел фурор в международных СМИ. В течение четырех дней, с 26 по 29 августа, в рощице на Медвежьей горке посетители могли увидеть особей вида Homo sapiens – трех самцов и двух самок. Табличка на вольере гласила: «Внимание: люди в их естественной среде обитания». Пресс-секретарь зоопарка Полли Уиллс объясняла, что эта экспозиция «показывает посетителям, что человек – просто один из приматов»[108].

Однако зоопарк приобрел «сапиенсов» необычным способом. Кандидаты, откликнувшиеся на рекламное объявление, должны были представить убедительную заявку объемом 50 слов. Химик, начинающий актер, энтузиаст фитнеса выдержали это испытание и попали в вольер, где могли «соблюсти свою скромность только благодаря фиговым листочкам». Да, их скромность. Один из постоянных посетителей выразил разочарование, поскольку под вырезанным из бумаги и приколотыми фиговыми листочками на «сапиенсах» оказались купальные костюмы.

Другое отличие заключалось в том, что после демонстрации своих бицепсов и изгибов толпам отпускников (и будучи все это время защищенными от своих недовольных родственников-животных электрической изгородью), «сапиенсы» каждый вечер удалялись не куда-нибудь на охапку папоротника, а в свои квартиры. Интересно, что один участник отмечал: «Очень многие считают, что люди выше других животных. А когда видят людей в том же положении, в каком находятся животные здесь, в зоопарке, то вроде бы вспоминают, что в нас нет ничего особенного»[109].

И вправду интересное замечание, учитывая, что такой рекламный трюк стал возможным только потому, что справедливо прямо противоположное. Развлекающиеся обитатели клетки охотно демонстрировали себя другим людям ради забавы и потенциального карьерного роста. Так почему же все-таки предполагается, что мы должны принять, что люди – животные в том же самом смысле, как и безъязыкие обитатели других обнесенных электрической изгородью вольеров, не умеющие писать заявки, делиться своими мыслями с репортерами или (что, возможно, особенно мучительно) каждый вечер уходить «домой»?

Да, физически мы принадлежим к царству животных, к нам относятся весь его риск и все возможности. Но комментарий участника («в нас нет ничего особенного») свидетельствует о том, насколько прочно укоренился философский материализм в нашем обществе. Сталкиваясь с явными различиями между людьми и обитателями типичного зоопарка, многие полагают, что на самом деле видят сходство. И это, в сущности, неудивительно. Вынужденные делать выбор между увиденным и услышанным, многие снижают когнитивный диссонанс, предпочитая верить последнему.

«Кому ты поверишь, мне или собственным глазам?»

Тот же материалистский образ мышления господствует в недавних попытках разобраться в вопросе духовности. Многие исследователи ищут духовность в каком-нибудь компоненте мозга, гена или же в гипотетической истории или меме (аналоге гена). Другими словами, они подразумевают, что люди – это животные, обладающие неким органом, геном или запрограммированным инстинктом духовности. Так, Мэтью Альпер, пользуясь сократовской логикой, утверждает, что в мозге должен быть особый участок или нейронная цепочка, управляющая религиозными мыслями. Генетик Дин Хеймер считает, что нашел ген или гены, содержащие код духовности. Но что они обнаружили на самом деле?

«Божья» часть мозга

«Если мозг эволюционировал в ходе естественного отбора… религиозные убеждения должны были возникнуть под действием того же механизма»[110].

«Разве сам факт, что все человеческие культуры, какими бы обособленными они ни были, верят в существование некой духовной сферы, не свидетельствует о том, что подобное восприятие должно представлять собой неотъемлемую характеристику человека как вида, рефлекс?»[111]

Мэтью Альпер – человек, преданный своему делу, вызвавший восхищение у выдающегося эволюционного биолога Эдварда О. Уилсона[112] и симпатию тысяч атеистов. Как и многих других мыслящих людей, Альпера тревожит то, что он называет «проблемой Бога».

Родившийся и выросший в Нью-Йорке Мэтью Альпер работал учителем истории и сценаристом. И вместе с тем он путешествовал по миру, чтобы выяснить, какая ложь скрывается за идеей Бога:

При всех накопленных нами знаниях одна деталь головоломки неизменно ускользает от нас, и эта загадка, которая дразнит нас, неясно вырисовываясь над естественными науками, – проблема Бога. Именно она в большей степени, чем любая другая, выглядит высшим испытанием для человечества, той самой задачей, решение которой, если оно когда-нибудь вообще будет найдено, скорее всего подарит нам ту самую определенность, общую картину, с мучительной настойчивостью искомую нами[113].

В ходе своих поисков Мэтью Альпер исследовал как традиционные, так и альтернативные религии, и отверг их как логически ущербные. Он познакомился с веществами, изменяющими сознание, – это знакомство имело катастрофические последствия. Оно спровоцировало острую клиническую депрессию и тревожное расстройство[114].

После того как медикаментозное лечение вернуло Альперу здоровье, он сделал вывод, что его восприимчивость к воздействию наркотиков доказывает, что «человеческое сознание – сугубо физическая сущность, в основе которой находятся исключительно физические процессы». Вместе с тем он осознал, что какой бы ни была его интерпретация сознания, верной или ошибочной, она не решит изначальной проблемы – почему люди верят в Бога. И тогда, вооружившись дипломом историка естественных наук, Альпер решает отыскать науку, которая объясняет Бога. В своей книге «Бог и мозг. Научное объяснение Бога, религиозности и духовности» (2001) он ломает голову над идеей Бога, пользуясь концепциями, почерпнутыми из эволюционной психологии. Это направление психологии утверждает, что человеческий мозг вместе с любым компонентом, относящимся к религии или духовности, содержит адаптации или психологические механизмы, эволюционировавшие в процессе естественного отбора ради выживания и воспроизведения человека как организма.

В книге «Бог и мозг» Альпер утверждает, что мы от природы «запрограммированы» воспринимать духовную реальность и верить в силы, превосходящие пределы нашей физической реальности. Иначе говоря, Бог не обязательно «где-то там», вне нас и независимо от нас, – это скорее продукт эволюционной адаптации в нашем человеческом мозге. Свою точку зрения Альпер излагает следующим образом:

Религия распространена настолько широко, что наверняка является генетически наследуемым инстинктом. «Если существует некий образец поведения, наблюдающийся в любой человеческой культуре, это означает, что почти наверняка данное поведение представляет собой характеристику, присущую виду, генетически наследуемый инстинкт[115].

Страх смерти путем естественного отбора закрепил инстинкт религиозной веры у первых людей. «Одно поколение протолюдей сменялось другим, и те из них, чей мозг был устроен таким образом, чтобы наиболее эффективно справляться с тревогой, порожденной осознанием смерти, оказывались наиболее приспособленными, пригодными для выживания»[116].

Определенные участки мозга провоцируют религиозную веру как механизм выживания. «Тот факт, что представители всех культур заявляют об исцеляющих свойствах молитвы, побуждает меня верить, что человек как вид обладает определенным набором реагирующих на молитвы механизмов, которые существуют у нас в мозге»[117].