Михаил Безродный - Россия и Запад
708
Подробнее о становлении ее как литератора см. нашу работу «К истории литературной биографии М. Кювилье (Кудашевой)» (в печати).
709
«И ваших писем лепестки / Так нежны, тонки и легки, / Так чем-то вещим сердцу жалки, / Как будто бьется, в них дыша, / Темно-лиловая душа / Февральской маленькой фиалки» («Майе»; Волошин М. Собр. соч. М., 2004. Т. II. С. 411). В интервью Б. Носику М. Роллан упоминала, что пошла на первую встречу с Волошиным, купив букет фиалок (Носик Б. «Кто ты? — Майя» // Звезда. 2001. № 4. С. 46).
710
ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 1032. Л. 29–29 об., 60. Отметим аллюзию на строку из стихотворения М. Лермонтова «Благодарность»: «За все, за все тебя благодарю я…».
711
Первоначально так называли себя гости Волошина в Коктебеле летом 1911 г. (См.: Цветаева М. Письма к Волошину / Публ. В. П. Купченко // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1975 год. Л., 1977. С. 153; Фейнберг Л. Три лета в гостях у Волошина. С. 25).
712
«пастуха» (франц.).
713
Хин-Гольдовская P. M. Из дневников 1913–1917 / Предисл. и публ. Е. Б. Коркиной. Прим. А. И. Добкина // Минувшее. 1997. Вып. 21. С. 527. Трудно сейчас сказать, какие именно стихи читала тогда Кювилье, но отметим, что их жанровое определение было на слуху: в начале апреля в московском Литературно-художественном кружке состоялся конкурс на лучшую современную балладу, где премии получили Е. Сырейщикова, Н. Львова, С. Шервинский и К. Липскеров; см.: Е.Я. <Янтарев — Е. Бернштейн> У эстетов // Голос Москвы. 1913. 5 апреля. № 79. С. 2.
714
Имеются в виду стихи, составившие первый раздел, «Деточки», в сб. «Волшебный фонарь».
715
Стихотворение «Жар-птица» из цикла «Деточки» имело посвящение Максу Волошину и содержало строки «Должен птицу он стеречь / Богатырь кудрявый» (Цветаева М. Стихотворения и поэмы: В 5 т. New York, 1980. Т. I. С. 85).
716
Из семи стихотворений «Вечернего альбома» М. Цветаевой, связанных с Эллисом (см.: Белякова И. Ю. Неизвестный акростих М. Цветаевой // На путях к постижению Марины Цветаевой. Сб. докладов. М., 2002. С. 129), кажется, более всего подходит стихотворение «Чародею» («Рот как кровь, а глаза зелены…») (Цветаева М. Стихотворения и поэмы: В 5 т. Т. 1. С. 28–29).
717
ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 1032. Л. 19 об., 30 об., 37, 50, 65.
718
Художница и поэтесса Ю. Оболенская летом 1913 г. числила Майю уже среди «старых друзей-„обормотов“» (Оболенская Ю. Из дневника 1913 года // Воспоминания о Максимилиане Волошине. М., 1990. С. 302).
719
Носик Б. «Кто ты? — Майя». С. 47. Годы жизни Адель Ф. Кювилье (1860 — ок. 1935) находим в: Черубина де Габриак. Из мира уйти неразгаданной. Феодосия; М., 2009. С. 215, см. также: Письма Ромена Роллана к С. С. Кудашеву // Государственная библиотека им. В. И. Ленина. Записки Отдела рукописей. М., 1965. Вып. 27. С. 282. Пренебрежительное наименование ее Мека Кювилье, которым не раз пользуется Г. Медзмариашвили, видимо, косвенным образом отражает сложные отношения между матерью и дочерью. Например, Е. О. Кириенко-Волошина сообщала сыну 1 декабря 1913 г.: «С матерью у нее постоянные ссоры и пререкательства; дома она по этому случаю не живет» (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 655. Л. 24 об.). С годами отношения не улучшились: так, сама Кудашева писала бывшей свекрови 28 сентября 1933 г.: «Характер ее остался невыносимым и к этому прибавились неизвестно откуда взятые ею идиотские (не могу найти другого слова, — да и Роллан, когда я прочитала ему ее письма, сказал: „C’est idiot!“) мысли. Раньше хоть она не путалась в непонятные ей вещи, — теперь же она „рассуждает“, и, по-видимому, собирается забросать нас и всех попадающихся ей своими „истинами“» (НИОР РГБ. Ф. 252. Оп. 5. Ед. хр. 1. Л. 6). Как явствует из этого письма, а также из приписки Роллана к письму к Горькому от 17 февраля 1933 г. о трудностях мадам Кювилье с получением хлебных карточек (Архив А. М. Горького. М., 1995. Т. XV. М. Горький и Р. Роллан. Переписка (1916–1936). С. 256), она тогда еще проживала в СССР.
720
См.: «Confiante en votre honnêteté, j’étais tranquille; mais voilà que je reçois une lettre, où elle m’écrit que vous allez ensemble chaque jour dans les montagnes. Je croyais que vous aviez une véritable amitié pour Marie, et, vous allez la compromettre ainsi; elle n’est qu’une enfant, si elle n’a pas de raison il faut en avoir pour elle» и т. д. («Доверясь вашей порядочности, я была спокойна; но вот я получила письмо, где она пишет, что вы каждый день вместе гуляете в горах. Я полагала, что у вас с Мари подлинная дружба, но ваши прогулки ее скомпрометируют; она всего лишь ребенок, и если ей не хватает здравого смысла, то надо обладать таковым за нее» (франц.); ИРЛИ. Ф. 562 Оп. 3. № 1404. Л. 1).
721
См. письмо М. С. Фельдштейна к Волошину, датируемое по штемпелю 5 мая 1913 г., где он сообщает: «Сегодня видел Майю в шароварах. Великолепно и на полную погибель Яблоновского» (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 1223. Л. I). С. В. Яблоновский (Потресов, 1870–1853), поэт, журналист и актер-любитель, видимо, собирался также посетить Коктебель. Кстати, возможно, в связи с желанием полностью походить на татарчонка она обрила и голову: на коктебельских фото того лета она всегда в платке (пользуюсь случаем поблагодарить Р. П. Хрулеву за предоставление фотоматериалов из собрания В. П. Купченко). Из этого произошла история, рассказанная Л. Фейнбергом: мистификация актрисы К. Субботиной с помощью лысой Майи Кювилье, которую, переодев, выдавали за живого Сологуба (Фейнберг Л. Три лета в гостях у Волошина. С. 158–162). По воспоминаниям С. Шервинского, «стриженные волосы у нее росли во все стороны, так что она всегда, и зимой, и летом, обвязывала голову каким-нибудь легким шарфом, скрывавшим ее волосы» (Шервинский С. Стихотворения. С. 100). Ужас, который испытал маленький Даниил Жуковский, сын Аделаиды Герцык, от внезапно обнажившей свою дикую шевелюру Кювилье, — единственное, чем она ему вообще запомнилась (Жуковский Д. Мысли о детстве и младенчестве // Таинства игры. Аделаида Герцык и ее дети. М., 2007. С. 205). Предположение Фейнберга о перенесенном в мае — первой половине июня тифе (Фейнберг Л. Три лета в гостях у Волошина. С. 146) пока никак не подтверждается документально: последнее ее письмо к Волошину датировано 21 мая, собиралась она выехать 25-го, а письмо М. Цветаевой к М. Фельдштейну свидетельствует, что 27 мая она уже была в Коктебеле и, кстати, уже тосковала от охлаждения к ней Волошина (Цветаева М. Собр. соч.: В 7 т. М., 1996. Т. 6. Письма. С. 106, в письме к нему же на следующий день она сообщала: «Майя вчера ходила в белой головной повязке»; Там же. С. 107). Впрочем, не столь важна конкретная причина для того, чтобы обрить себе волосы (кроме тифа, могут быть и другие медицинские показания), гораздо важнее, что это по-своему отражало ее характер. Например, 27 апреля 1913 г. она сообщала Волошину, что вымыла волосы перекисью водорода и теперь рыжая (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 1033. Л. 28), а до этого, в письме от 8 февраля — о своем споре с учителем закона Божьего насчет цвета волос Христа: она утверждала, что он был рыжим, а ее оппонент — что брюнетом (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 1032. Л. 40). В письме к Иванову от 4 ноября 1915 г. она сообщала о своей реакции на его холодность на людях: «А в воскресенье, когда в антракте я сказала Вам: „Вы меня никогда не видите“. — Вы страшно сухо ответили, и я страшно злая была, — и даже решила себе волосы остричь, — Отец, не смейтесь! — и не сердитесь, — хорошо, что после еще подошла к Вам, — и Вы улыбнулись так, что все гадкое прошло» (НИОР РГБ. Ф. 109. Карт. 28. Ед. хр. 22. Л. 45 об.).
722
ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 1033. Л. 66 об. Шервинскому она жаловалась в письме от 13 августа: «Мне сейчас очень грустно, что я так рано из Коктебеля уехала; — и я все пишу туда и жду оттуда писем» (РГАЛИ. Ф. 1364. Оп. 4. Ед. хр. 471. Л. 27).
723
Письмо от 19 июня 1913 г.; РГАЛИ. Ф. 1364. Оп. 4. Ед. хр. 471. Л. 21–21 об.
724
Там же. Л. 23–24 об. Сближение с Мариной Цветаевой происходило на фоне отсутствия ее сестры, обычной компаньонки по выступлениям и литературному успеху: Анастасия проводила лето с семьей ее мужа в имении Воронежской губернии (см. упоминание Кювилье в числе имен коктебельского лета 1913 г. в письме М. Цветаевой: Цветаева А. Воспоминания. С. 528). Психологическая «замена» Аси Майей бросается в глаза при чтении неоконченного письма М. Цветаевой к Кювилье, написанного 14 сентября 1913 г., в день девятнадцатилетия сестры (о чем здесь же упомянуто). Восхищаясь любовными стихами подруги («Ваши стихи о любви — единственны!»), она замечает: «Майя, именно про Вас можно сказать: Et vous avez à tout jamais — dix-huit ans!» («И Вам раз навсегда — восемнадцать лет!» (франц.), т. е. столько, сколько исполнилось Кювилье накануне ее приезда в Коктебель; Цветаева М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 6. С. 118). С А. Цветаевой Кювилье подружилась только следующим коктебельским летом, см. ее письмо к Шервинскому от 28 мая 1914 г. (РГАЛИ. Ф. 1364. Оп. 4. Ед. хр. 472. Л. 26).
