Голая обезьяна. Людской зверинец. Основной инстинкт - Моррис Десмонд
Однако на Западе отношение к массажу не совсем такое, каким бы оно могло быть. В нашей культуре возобладала тенденция устранения из этой чрезвычайно полезной во всех отношениях процедуры воображаемого эротического элемента путем дискриминации по половому признаку: мужчинам делают массаж мужчины, женщинам – женщины. Но даже столь радикальный шаг не способствовал широкому распространению в обществе этой абсолютно безобидной формы умиротворяющего телесного контакта. Он способствовал лишь появлению инсинуаций относительно гомосексуального характера массажа. Только боксеры-тяжеловесы и борцы могут ложиться на массажный стол без опасений быть заподозренными в чем-то предосудительном, точно так же, как этого могут не опасаться футболисты, обнимающиеся на публике после забитого гола, в силу своей очевидной мужественной агрессивности. Теоретически процедура массажа независимо от половой принадлежности сторон не содержит ни малейшей сексуальной подоплеки, но на практике дело обстоит иначе, и поэтому большинство людей, которые не могут позволить себе посещать массажный салон вследствие общественного предубеждения, вынуждены искать другие источники близкого телесного контакта.
Один из путей решения проблемы – участие в том или ином виде физической деятельности, предусматривающей разнообразные тактильные контакты, группы людей, что исключает возможность уединения потенциальной пары. К примеру, это могут быть занятия с инструкторами в тренажерном зале.
Традиционный вариант – ограничение телесных контактов наименее интимными частями тела. Здесь мы вступаем в абсолютно приемлемую с общественной точки зрения сферу работы парикмахеров и косметологов, сделав перед этим небольшую паузу только для того, чтобы бросить последний сочувственный взгляд на массажистов. Некоторые из них предпринимали попытки ввести подобные ограничения, объявляя в рекламе, что они массируют только руки и ноги.
Мы ежедневно выставляем свою голову на всеобщее обозрение, а значит, она требует ухода. Парикмахеру дозволено осуществлять телесный контакт с клиентом в силу характера его профессиональной деятельности, однако прикосновение к голове, как мы выяснили ранее, обычно допускается только между людьми, находящимися в очень близких, любовных отношениях. Между взрослыми незнакомцами такое прикосновение почти табу. Из этого следует, что для человека, жаждущего телесных контактов, данную брешь способен заполнить парикмахер. Сие вовсе не означает, что косметическая сторона парикмахерского дела не имеет значения, просто она дополняется телесной близостью, которой многим из нас так недостает.
История ухода за головой, имеющего двойное – косметическое и интимное – назначение, насчитывает тысячелетия. Если же принимать в расчет наших предков-приматов, счет пойдет на миллионы лет. Наблюдение в зоопарке за обезьянами, перебирающими пальцами волосы на голове друг друга, не оставляет никаких сомнений в наличии в этой процедуре интимной компоненты. Если бы ее целью была только чистка, она не приводила бы обезьян, которые ей подвергаются, в состояние столь очевидного блаженства. То же относится и к виду Homo sapiens с тем лишь исключением, что мы не можем распространить эту процедуру на все свое тело, в отличие от покрытых шерстью обезьян. Заказывая шить одежду, мы чувствуем ловкие, деликатные прикосновения пальцев закройщика, снимающего мерку, и у нас возникает смутное, давно ушедшее в подсознание ощущение, которое испытывали наши предки.
У обезьян «уход» за волосами является средством формирования социальных связей, поэтому неудивительно, что на ранних этапах нашей истории профессиональный парикмахер был редкостью. За волосами обычно помогали ухаживать близкие люди. Это было естественно, поскольку наши предки в то время жили племенами и каждый член социальной группы лично знал всех остальных ее членов. Позже на смену племенным поселениям пришли многолюдные города, и люди стали жить в окружении незнакомцев, при этом уже в Древнем Риме в обиход начали входить сложные прически. Но на общественную сцену профессиональные парикмахеры, чьи позиции со временем неизменно укреплялись, вышли на исходе Средних веков. Сначала они сами посещали дома своих клиенток, но постепенно наиболее предприимчивые стали открывать салоны, работавшие гораздо более эффективно. От модниц там не было отбоя! Однако оказание профессиональных парикмахерских услуг стало широко практиковаться лишь во второй половине XIX века. В 1851 году в Лондоне было уже 2338 парикмахеров, а спустя 50 лет эта цифра выросла до 7771, намного обогнав в пропорциональном отношении прирост населения города. Одна из причин такой разительной перемены, вне всякого сомнения, носила экономический характер, но существовала и другая, состоявшая в том, что женщины Викторианской эпохи были чрезвычайно ограничены в телесных контактах, и визит к парикмахеру являлся чуть ли не единственной возможностью осуществить такое взаимодействие. Ограничения в том, что мы сегодня называем сексом, были в ту пору настолько строги, что легкое поглаживание руки парикмахера по голове, должно быть, доставляло женщине огромное наслаждение. Все больше представительниц слабого пола все чаще посещали парикмахерские салоны. В XX веке эта практика распространилась из городов на сельскую местность и охватила практически все женское население Великобритании.
Сознавая, что их клиентки в большей степени жаждут интимных прикосновений, нежели простого видоизменения внешности, парикмахеры расширили пространственную сферу своей деятельности. Ни один открытый участок лица и тела не остался без внимания специалистов. Очень популярным стал маникюр. Возникло такое явление, как косметология. Женщины начали делать маски и массаж лица, пытаясь разглаживать морщины. Востребованным оказался макияж. «Красота, – писал журнал Vogue в 1923 году, – это занятость с полным рабочим днем». Нет смысла отрицать, что главным мотивом всех этих процедур было достижение визуального эффекта, но телесные контакты, осуществлявшиеся в процессе его достижения, несомненно, имели огромное значение. Визит в современный салон красоты – это далеко не в последнюю очередь жажда тактильных ощущений.
По сравнению с женщинами у мужчин меньше возможностей такого рода. Некоторые делают в салоне маникюр и массаж кожи головы, а кое-кто время от времени бреется, но большинство лишь стригутся, и это все. Интересно, что парикмахеры стараются максимально усилить ощущение телесной близости, превращая процедуру стрижки в настоящий ритуал. Если вы мужчина, обратите внимание, когда в следующий раз посетите парикмахерскую, что очень часто щелчку ножниц, после которого очередная прядь волос падает на пол, предшествует другой щелчок, в воздухе. Этот «холостой» щелчок не имеет никакой практической функции и используется исключительно для создания впечатления активной деятельности вблизи головы, или, другими словами, сложности контакта.
Несмотря на это, телесные контакты в ходе этой процедуры носят весьма ограниченный характер. У обладателя длинных волос они еще более ограничиваются, поскольку работы для ножниц остается меньше, а голову большинство мужчин моют дома. Впрочем, в крупных городах появление новых стилей способствует расширению диапазона парикмахерских услуг, и будущее покажет, станет ли это долгосрочной тенденцией. Неизвестно, сколько просуществует новая мода, и, если она укоренится, все равно потребуется время для ее всеобщего признания. Мужчины старшего поколения несправедливо называют длинные волосы женственными, забывая о том, что когда-то короткая стрижка стала средством борьбы с распространением вшей. Сегодня, когда эта борьба уже не актуальна, неразумно настаивать на том, что все мужчины должны коротко стричься.
Единственный «косметический» контакт, который доступен мужчинам в большей степени, чем женщинам, – пользование услугами уличного чистильщика обуви, но в наше время данная профессия исчезает. В большинстве крупных городов это теперь чуть ли не аттракцион. Если не считать орально-генитальные контакты, о которых мы уже говорили, сие, по всей вероятности, единственная ситуация в жизни современного мужчины, когда он имеет возможность видеть, как кто-то, сидя на низкой скамеечке, осуществляет с ним тактильный контакт, и наверняка это единственная ситуация, когда такой контакт публичен. Поза чистильщика обуви создает настолько сильное впечатление подобострастия, что, возможно, она и явилась причиной исчезновения этой профессии. В прошлом чистильщики с большей готовностью демонстрировали подобное раболепие, за что получали щедрые чаевые, но с ростом уважения к человеческой личности такое откровенное самоуничижение стало почти неприличным. Символическое целование ног – это для нас уже слишком, поэтому чистильщики обуви быстро становятся вымирающим видом. Не то что бы мы стали невосприимчивыми к услугам, унижающим человеческое достоинство, – такой вывод был бы слишком лестным для нас, а просто не хотим, чтобы кто-то видел нашу восприимчивость к ним.
