От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение - Даниленко Валерий Петрович
Через два года молодой В. И. Вернадский приходит к пониманию общей цели своей жизни. Он видит её в развитии человечества. Но развитие человечества есть его эволюция, т. е. гоминизация (очеловечение). Он писал в своём дневнике: «Ставя целью развитие человечества, мы видим, что оно достигается разными средствами и одно из них – наука» (там же. С. 40).
Наука только тогда может служить развитию человечества, когда в ней видят не только удовольствие и пользу, но и путь к приобретению такого обширного взгляда, которым охватывается весь мир. Если она не замыкается в рамках узкой специальности, она открывает путь к целостной картине мира, к мировоззрению. «Наука, – писал в своём дневнике В. И. Вернадский, – доставляет такое обширное удовольствие, она приносит такую пользу, что можно было, казалось, остаться деятелем одной чистой науки. Это было бы приятнее. Но так оно было бы, если бы можно было заставить себя не вдумываться за пределы узкого круга специальности; тогда теряется мировоззрение…» (там же).
Иными словами, чтобы иметь подлинное мировоззрение нужно быть энциклопедистом. Только энциклопедист и эволюционист в состоянии видеть мир в целом.
История науки
Волею судьбы основным направлением научных занятий
B. И. Вернадского оказались естественные науки. Недаром он часто подчёркивал, что он – натуралист. Действительно, в кругу его основных интересов оказались науки о природе. Этот круг прекрасный знаток научного наследия В. И. Вернадского
C. Р. Микулинский очертил так: «Труды В. И. Вернадского заложили фундамент для многих новых научных направлений и новых наук – генетической минералогии, радиогеологии, гидрогеохимии, геохимии и биогеохимии, для учений о биосфере и планетарной роли живого вещества. Его идеи имели огромное значение и для биологии. Это выразилось прежде всего во влиянии его учения о биосфере и живом веществе, созданном им в биогеохимии» (Вернадский В. И. Труды по всеобщей истории наук. 2-е изд. М., 1988. С. 19).
Но той междисциплинарной широты, которую мы видим в естественнонаучных трудах В. И. Вернадского, самому их автору казалось мало. Его жажда к энциклопедизму побуждала его выходить за рамки естествознания. Ещё в молодости он мечтал о написании всеобъемлющего труда по истории науки.
1 июля 1893 г. (ему 30 лет) он писал своей жене: «У меня выясняется всё больше и больше план истории развития человеческого знания. Написать его надо много лет – можно бы, казалось, потратить на это всю жизнь» (там же. С. 22).
Только в очень незначительной мере В. И. Вернадскому удалось осуществить свой замысел: зимою 1902–1903 гг. в Московском университете он прочитал курс лекций, получивший название «Очерки по истории научного мировоззрения». В этот курс вошло только 12 лекций, охватывающих в основном эпоху Возрождения. Мы можем смело рассматривать этот курс лекций в качестве начала русской науки о науке.
Очень часто можно встретить суждение о том, что основателем истории науки как особой отрасли науковедения является американец бельгийского происхождения Джордж Сартон, но первый том его «Введения в историю науки» появился в 1927 г. – спустя четверть века после лекций В. И. Вернадского по истории научного мировоззрения.
В 1936 г. В. И. Вернадский вступил в переписку с Д. Сартоном. У последнего к этому времени уже вышли три тома его «Введения в историю науки». В последнем письме к своему американскому коллеге В. И. Вернадский написал 11 августа 1937 г.: «Я занимаюсь историей науки с молодости и слежу внимательно за развитием, которого достигла эта область знаний в нашем веке» (там же. С. 276). По свидетельству А. А. Полканова, В. И. Вернадский «любил говорить, что он, в сущности, историк науки» (там же. С. 22).
В. И. Вернадскому не удалось осуществить свой план всеобъемлющего труда по истории науки, хотя, кроме лекций по истории научного мировоззрения, у него имеются и другие на-уковедческие работы: «Очерки по истории естествознания в России XVIII столетия», «Академия наук в первое столетие своей истории», «Кант и естествознание», «Мысли и замечания о Гёте как натуралисте» и др. Однако наиболее важное значение для понимания историко-научной концепции В. И. Вернадского имеют две работы её автора – лекции «Очерки по истории современного научного мировоззрения» и статья «Мысли о современном значении истории знаний» (1926).
С первого взгляда на лекции В. И. Вернадского по истории научного мировоззрения бросается в глаза разница между его походом к изложению истории естествознания и подходом Д. Сартона. У последнего на первый план выдвинут внутридис-циплинарный (интерналистский) подход к описанию истории науки, а у первого – междисциплинарный (экстерналистский).
Если Д. Сартон стремился показать историю науки, далеко не выходя за пределы науки как таковой, то В. И. Вернадский, напротив, свою жажду к энциклопедизму восполнял в своих лекциях по истории естествознания, далеко выходя за её пределы.
В 4-12 лекциях естествознание иногда даже теряется у В. И. Вернадского в том историческом контексте, в окружении которого оно развивалось. При этом он обращает внимание не столько на естествознание как таковое, сколько на внешние события, влиявшие на распространение научных знаний.
В 4-й, 5-й и 6-й лекциях на первый план выдвинуто освоение книгопечатания, поскольку оно существенным образом повлияло на распространение научных знаний; в 7-й – установление формы и размеров Земли, в 8-й и 9-й – развитие мореплавания, в 10-й – астрономия и математика, в 11-й – влияние торговли и турецких нашествий на развитие научных знаний, в 12-й – завоевание Мексики и Перу испанцами, открытие Северной Америки, первое кругосветное плавание Ф. Магеллана.
Особого внимания заслуживают три первых лекции В. И. Вернадского, о которых идёт речь. Их объединяет общий заголовок – «О научном мировоззрении».
Мировоззрение формирует не только наука, но и другие сферы культуры – религия, искусство и т. д. В. И. Вернадский писал: «Научное мировоззрение есть создание и выражение человеческого духа; наравне с ним проявлением той же работы служат религиозное мировоззрение, искусство, общественная и личная этика, социальная жизнь, философская мысль или созерцание. Подобно этим крупным отражениям человеческой личности, и научное мировоззрение меняется в разные эпохи у разных народов, имеет свои законы изменения и определённые ясные формы проявления. В прошлые эпохи исторической жизни научное мировоззрение занимало разное место в сознании человека, временно отходит на далёкий план, иногда вновь занимает господствующее положение. В последние 5–6 столетий наблюдается неуклонно идущее, всё усиливающееся его значение в сознании и в жизни культурной и образованной части человечества, быстрый и живой прогресс в его построениях и обобщениях. В отдельных крупных явлениях уже достигнута научная истина, в других мы ясно к ней приближаемся, видим зарю её зарождения» (Вернадский В. И. Труды по всеобщей истории наук. 2-е изд. М., 1988. С. 48).
Как видим, философию В. И. Вернадский не включал в науку. Под наукой он понимал лишь частные науки, но отсюда не следует, что между философией и частными науками («наукой») он возводил непреодолимую пропасть. Напротив, отношения между ними он расценивал как коэволюционные.
В. И. Вернадский писал: «Аналогичные конструктивные идеи философской мысли (как идея Г. Спенсера о мировой эволюции. – В. П.), как понятие об эволюции и её частном проявлении – прогрессе, могли даже проникнуть из философии в научное мировоззрение и, выдержавши критику научного отношения к вопросу, оказать, сами изменившись в своём содержании и понимании, могущественное влияние на современное научное миросозерцание» (там же. С. 61).
Что отличает научное мировоззрение от других типов мировоззрения? «Именем научного мировоззрения, – отвечает В. И. Вернадский, – мы называем представление о явлениях, доступных научному изучению, которое даётся наукой; под этим именем мы подразумеваем определённое отношение к окружающему нас миру явлений, при котором каждое явление входит в рамки научного изучения и находит объяснение, не противоречащее основным принципам научного искания. Отдельные частные явления соединяются вместе как части одного целого, и в конце концов получается одна картина Вселенной» (там же. С. 51–52).
