Коллектив авторов - Тайны веков: Кн. 2
Причина написания «Записок» известна: оправдание своих далеко не всегда безупречных действий перед сенатом, настроенным антицезариански. Совершенно ясно, что безоговорочно доверять мемуарам полководца, стремящегося завоевать голоса в правительстве, по меньшей мере неосторожно, тем более что фальсификация им дальнейших событий, изложенных в «Записках о гражданской войне», общеизвестна. Оба произведения Цезарь писал от третьего лица и при этом, будто нехотя, умирая от смущения, упомянул в них собственное имя 775 раз. Цезарь дальновиден и великодушен, добр и патриотичен, храбр и заботлив. Однако историкам известны и противоположные его качества, о которых в мемуарах, естественно, нет ни слова. Какие же?
Лживость и коварство, лицемерие, бессердечие и жестокость, недаром во время боевых действий в Галлии его легионерами было убито свыше одного миллиона человек. Да, имя Цезаря в веках звучит великолепно. Но не будем рукоплескать тому, кто, пригрозив убийством одному из народных трибунов, хладнокровно добавил: «Поверь, что мне гораздо труднее сказать это, чем сделать». «Сбросьте Аписа (священный бык у древних египтян) с позлащенного престола, и божество превратится в обычного вола», — сказал философ, но и здесь будем осторожны, игра в перевоплощение богов в животных не всегда благотворна для играющих. Цезарь есть Цезарь, поэтому Цезарю — Цезарево. Мост он скорее всего придумал. Для нас эта выдумка грандиозна, для него же лишь одна из причуд.
Пройдут столетия, наступит время иных полководцев и диктаторов, иных громких деяний и тихой, незаметной лжи. Разобьют, к примеру, себе грудь наполеоновские орлы на Бородинском поле, и французский император станет первым фальсификатором знаменитой кампании.
Цезарь, кстати, простачком не был и знал, что потомки вряд ли поверят ему на слово. Разводясь со своей любимой супругой, он сказал на суде: «жена Цезаря должна быть вне подозрений». Значит, полагал, что его подозревать будут? Так стоит ли освобождать его от подозрения?..
Гробницы македонских царей
М. Андроникос, профессор классической археологии в Салоникском университете
Уникальная археологическая находка, возможно, захоронение отца Александра Македонского.
Вергина — деревушка, расположенная в двенадцати километрах к юго-востоку от Вероки (Македония), — стала местом одного из самых замечательных археологических открытий последних лет.
По соседству с ней находится еще одна деревня, чуть побольше, — Палатиция, название которой («маленькие дворцы») дали находящиеся поблизости руины эллинского периода. Впервые на них обратил внимание в 1855 году французский археолог Леон Хези. Он начал там раскопки, которые были продолжены в 1938 году К. А. Ромайосом (Салоникский университет) и завершены в период между 1958 и 1975 годами Г. Бакалакисом (Салоникский университет) и автором данной статьи. В этом районе были обнаружены две македонские гробницы, и не исключалась возможность, что неподалеку от места раскопок расположены другие подобные захоронения.
Мое личное многолетнее знакомство с Вергиной началось в 1937 году, когда я принял участие в раскопках, которыми руководил мой учитель Ромайос; с ним я работал вплоть до 1940 года. В 1949 году я стал сотрудником Греческой археологической службы и благодаря счастливому стечению обстоятельств получил назначение в Веройю, причем круг моих обязанностей распространялся и на раскопки в Вергине.
Прежде всего я обследовал так называемый «Мегали тумба» — Великий курган, который возвышался над огромным скопищем других могильных холмов меньших размеров. Моя первая попытка не увенчалась успехом, но я тем не менее был убежден, что Великий курган — диаметром 110 метров и высотой 12,5 метра — был, несомненно, сооружен в эллинские времена и скрывал под собой большую македонскую гробницу.
В последующие годы я обследовал другие курганы, I большинство которых относилось к раннему железному веку (1000—700 годы до н. э.), хотя кладбище использовалось вплоть до первого столетия до нашей эры, то есть до конца эллинского периода. Раскопанные гробницы относились к первому периоду этой эпохи (1000—700 годы до н. э.), и в них было найдено множество гончарных изделий, бронзы, драгоценностей и железного оружия.
(320—239 годы до н. э.), годом позже вновь отвоевавшим Эге, с тем чтобы прикрыть им ограбленные гробницы и защитить в будущем свою собственную гробницу от подобных грабежей.
Преисполненный надежд, я начал раскопки 30 августа 1977 года вместе со своими помощниками Стеллой Другу и Хрисулой Палиадели. После 35 дней напряженной работы, отвалив 18 тысяч кубометров насыпной земли, мы добрались до грунта в центре кургана. Были заложены пять пробных шурфов глубиной 2,5—3 метра, что довело общую глубину раскопа до 15 метров, считая от вершины холма.
Но результаты были в высшей степени разочаровывающими: ни малейшего признака какого-либо сооружения или человеческой деятельности. Однако в последние дни рабочего сезона 1977 года, готовя площадку для раскопок на 1978 год, я приметил более древний небольшой курган, спрятанный под юго-западной оконечностью Великого кургана. Заложив в нем шурф, мы натолкнулись на странную часть стены, покрытую известкой сверху и с одного края.
Через несколько дней была обнаружена еще одна кирпичная кладка возле массивной, отлично сооруженной стены. На следующий день мы откопали между этими двумя стенами крышу прямоугольной гробницы, которая была вскрыта в далеком прошлом и, по-видимому, ограблена. Одно за другим мы обнаружили три сооружения. Два из них находились под землей, а третье было построено на поверхности земли.
Оно было полностью разрушено, уцелел лишь фундамент. Однако рядом с фундаментом были аккуратно сложены мраморные фрагменты надземной части разрушенного сооружения, поражавшие высоким мастерством отделки. Разрушения, нанесенные в 274— 273 годах до н. э. наемниками-галатами, не казались более абстрактной гипотезой — они подтверждались нашими находками.
Внутренние размеры «малой» гробницы составляли 3,5 X 2,09 X 3 метра. Она явно была безжалостно разграблена, и в ней мало что уцелело. Некогда в гробнице наверняка находились немалые ценности — очевидно, золотые, серебряные и бронзовые драгоценности и домашняя утварь.
Гробница, вне всякого сомнения, была необычайно богатой — об этом можно было судить хотя бы по тому, что три ее стены в верхней части были расписаны фресками поразительной красоты. На длинной северной стене мы обнаружили уникальную художественную композицию «Похищение Персефоны Плутоном».
Это первая найденная в Греции фреска четвертого столетия до нашей эры. Уверенность и легкость мазка, вдохновенность темы и утонченность цветовой гаммы, изобразительная мощь и мастерское владение перспективой говорят о том, что это творение принадлежит кисти великого мастера.
Полагаю, что я не погрешу против истины, приписав эту фреску Никомаху, знаменитому греческому художнику середины четвертого столетия до нашей эры, который часто обращался к этой редкой теме и был знаменит не только совершенством своих произведений, но и тем, что работал необычайно быстро. На двух других стенах изображены женские фигуры, великолепно выписанные, но не столь многокрасочные.
Начав очистку соседней стены, мы обнаружили груду черепков, золы и обуглившихся костей небольших животных. Черепки эти были некогда сосудами, изготовленными примерно в 340—330 годах до н. э., во всяком случае до 320 года до н. э. Каменная кладка стены привела нас к тому же мнению, что вызвало у нас особый интерес. По мере того как продолжались раскопки, начал вырисовываться необычный фасад гробницы — он был увенчан карнизом с прекрасными пальметтами.
Ниже мы ожидали увидеть дорические триглифы и метопы, но обнаружили ровную поверхность, по-видимому, расписанную красками. Вскоре перед нами возникла фигура юноши с копьем в руке, а рядом с ним — косуля и всадник. Вся картина (размеры ее 5,5 X 1,2 м) представляет собой уникальную композицию, образец греческой живописи, о красоте которой раньше можно было лишь гадать по копиям и подражаниям римской эпохи, найденным, например, в Помпеях, Геркулануме и Боскореале.
Основным сюжетом была охота на кабанов и львов. Три всадника и семь пеших охотников с копьями, впереди которых бегут собаки, преследуют зверей на фоне зимнего пейзажа, условно обозначенного двумя лишенными листвы деревьями. Умело выписанные фигуры, неожиданная перспектива, мастерски поданная композиция, а также гамма и цветовое решение — все выдает руку великого художника. Думается, что это творение художника — автора первоначального варианта «Битвы при Иссе», послужившего основой для знаменитой мозаики в Неаполе. Эта уникальная фреска, творение «Художника из Вергины», позволила нам впервые познакомиться с достижениями греческой живописи в один из периодов ее наивысшего расцвета; именно это и является первой, основной ценностью раскопок.
