Юрий Росциус - С именем господа Бога

СУДЕБНЫЙ ПОЕДИНОК

Приведу описание этого вида ордалий по Энциклопедии Брокгауза и Ефрона: СУДЕБНЫЙ ПОЕДИНОК (preuve par gages de bataille, - поле) - является одним из судебных доказательств древнего права, как вид суда Божьего. Очистительная присяга, занявшая с эпохи введения христианства одно из главных мест между ордалиями, весьма скоро утратила свое доказательное значение; учреждение соприсяжников, появившееся повсюду как дополнение присяги, оказалось также несостоятельным; нужна была новая гарантия справедливости показаний тяжущихся, и такою гарантиею являлась личная сила, подкрепляемая Божеством, защитником невинного. Необходимо различать юридическую природу судебного поединка и поединка в делах чести (дуэли). В судебном поединке шла речь о виновности сомнительной, доказательство которой приходилось предоставить суду Божию; в дуэли нет и речи о каком-либо сомнении, неизвестности. С.поединок есть доказательство, на основании которого по. становляется решение; дуэль есть самое решение дела. С.поедийок есть акт правомочный, входящий в состав судебного рассмотрения спора; дуэль есть акт самовольного захвата судеоной власти. С.поединком, как особым видом доказательств, мог воспользоваться всякий тяжущийся или обвиняемый; дуэль составляла привилегию высшего сословия, исключительно имевшего право носить оружие. Германскому праву С.поединок был известен с самых древних времен, но в законодательных памятниках впервые упоминается о нем в начале VI столетия, когда был издан бургундским королем Гундобальдом закон (так называемый loi Gombette, 501 г.), предоставлявший тяжущимся сторонам, с целью избежания злоупотреблений присягою, разрешать споры поединком и распространившийся затем и на другие германские племена... Самый поединок, по саксонским и швабским законодательствам, происходил следующим образом: если нельзя было неопровержимо доказать свидетельскими показаниями виновность обвиняемого, то судья, при основательном подозрении и по требованию сторон, мог поставить вопрос о решении дела поединком. Поединок происходил в присутствии судей; противники являлись на арену в сопровождении друзей, духовника и свидетелей; оба противника приносили присягу: обвинитель - в справедливости своего обвинения, обвиняемый - в своей невиновности. Строго наблюдалось со стороны суда равенство шансов боя. Вооружение противников обыкновенно состояло из щита и палицы (Kolben). После причащения духовником, сперва обвинитель, потом обвиняемый вступали в огороженное пространство, сопровождаемые посредниками (Kreiswarten), с длинными шестами; назначение посредников состояло в том, чтобы разделить противников, когда судья найдет возможным прервать поединок по требованию упавшего на землю или раненого противника. Перед началом боя судья треоовал от зрителей, под угрозой смертной казнью (так! - К).P.), полнейшего молчания и воздержания от каких-либо знаков и указаний противникам. Побежденным считался тот, кто, отступая, переступит усыпанный песком или соломой круг; кто настолько утомится, что не будет в состоянии продолжать бой; кто выронит оружие; кто в третий раз потребует перерыва поединка; чья кровь раньше окрасит землю; кто сам признает себя' побежденным. Если побежденным оказывался обвиняемый, то он приговаривался к наказанию за то преступление, в котором он обвинялся или подозревался; если же он побеждал, то тотчас же торжественно провозглашалось его оправдание. Допускался также поединок мужчины с женщиной, но для уравнения шансов первый обыкновенно ставился по пояс в яму. В Германии поединок в качестве судебного доказательства вымирал постепенно и окончательно исчез в половине XVII столетия... Что касается русского права, то "Русская Правда" не дает никаких указаний относительно С. поединка или "поля". Впервые о нем упоминается в первой четверти XIII столетия, в договоре смоленского князя Мстислава с немцами, запрещающем С.поединок между русскими и немцами. В виду этого некоторые исследователи нашего права (Каченовский, Калайдович, Погодин) приходят к заключению, что поединок не есть исконное, национальное явление нашего процесса, а заимствован у других народов; другие же исследователи (Пахман, Сергеев, Беляев) полагают, что, не смотря (так! - Ю.Р.) на молчание "Русской Правды", есть древнейший способ доказательства и у нас. В эпоху судебников закон предоставлял решать поединком всякие дела, как уголовные, так и гражданския... Для наблюдения за правильностью поединка предписывалось присутствовать при нем окольничьему (окольничий - сан приближенного к царю, по службе, лица, второго сверху по чину. - Ю.Р.) и дьяку. Полю всегда предшествовало крестное целование с обеих сторон; тяжущиеся присягали лично и в том случае, когда высыпали за себя наймитов. Цель этой обоюдной присяги, по мнению проф.Дмитриева, состояла в том, чтобы устранить употребление волшебных средств для успешного окончания поединка. Побежденная на поединке сторона приговаривалась к уплате иска и судных и полевых пошлин... На случай, если побежденный будет убит, Псковская Судная Грамота постановляла "на трупу кун не имати", убившему предоставлялось только "доспех сняти, или иное што, в чем на поле лезет..." (примечание: куна шкурка куницы или соболя, некогда заменявшая на Руси деньги. - Ю.Р.). Дело, решенное судебным поединком, не подлежало ни пересмотру, ни перевершению... По мнению проф. Пахмана, С.поединки продолжались до уложения 1649 г." И в завершение раздела ординарных ордалических испытаний приведу сокращенные выписки из Энциклопедии Брокгауза и Ефрона, касающиеся двух оставшихся видов судов Божьих. "ПРИСЯГА (juramentum) - в гражданском процессе религиозный обряд, заключающийся в удостоверении показаний стороны призванием Бога в свидетели правды. Цель этого обряда, как судебного доказательства, - устранение спора. Присяга постепенно вытесняла суды Божий (поединки, испытания огнем и водою и т.п.)... Присяга разделялась на добровольную и принудительную, возлагаемую на одного из тяжущихся по усмотрению самого суда". "РОТА - в древнерусском процессе так называлась присяга, клятва. Первоначально рота означала спор, битву и имела значение суда Божьего; отсюда развились впоследствии ордалии и судебные поединки... В летописях выражение "присягать", "принести присягу" передается "ходити (заходити) роте", "водити роте", "внить в роту" и т.д. Слово "клятва" стало употребляться преимущественно после введения христианства; позднее вошли в употребление названия: "вера", "крестное целование"; наконец, гораздо позже, может быть, в конце XVII в., появилось польское слово "присяга"... Присяга допускалась в исках, превышающих 1 рубль, и лишь для лиц несовершеннолетних, не более трех раз в жизни..." Завершая рассмотрение испытаний второй (ординарной) группы судов Божьих, следует признать, что они проще, обыденнее испытаний первой группы. Однако и здесь есть над чем поразмыслить. Внимательный читатель не мог не обнаружить весьма серьезные указания на довольно глубокие знания пращуров наших в области физиолоти и психологии, успешно заложенные в основу этих испытаний. В ряде случаев приходится признать некоторую нарочитость религиозно-мистической окраски испытаний, несомненно предназначенной как для формирования определенного психологического настроя испытуемых, так и для сокрытия истинного метода определения виновности. И снова пред нами вырастает фигура несомненно умного, рачительного, я оы сказал, чуть хитроватого, предка, в технологии испытаний предвосхитившего различие реакций на заложенные в них ловушки виновных и невиновных, давшего в руки потомков верное средство выявления истины! Когда эти методы возникли? Каков уровень знаний дал возможность их построения? Что явилось базой? Ведь нельзя предположить, что это знание - результат совокупного труда множества поколений? Ведь они созданы были до возникновения письменности? Количество неразрешимых вопросов нарастает по мере углубления в тему.

ДОЧЬ МАТЕРИИ

Завершая обзор, приведу высказывание известного французского бактериагога и физиолога, академика Парижской академии наук Шарля Рише (1850-1936 гг.), бывшего в последние годы жизни ее президентом: "Физиология есть наука жизни. Это определение безусловно верно, но оно удовлетворительно только в том случае, когда предварительно дано определение самой жизни. А это, именно, и трудно, потому что жизнь, по-видимому, одно из тех простых явлений, которые ускользают от всякого определения. Однако многие и самые знаменитые ученые пытались дать определение жизни, но я не буду излагать вам длинный перечень всего того, что было предложено; это вышло бы малоинтересной компиляцией, и я остановлюсь только на одном определении, данным Биша - (французским физиологом и паталогоанатомом Ю.Р.), который сказал, что жизнь - это есть сопротивление смерти. Итак, говоря, что жизнь есть сопротивление смерти, мы под нею понимаем совокупность функций организма, направленных на сохранение жизни. Наши органы и аппараты расположены таким образом, что они противодействуют всем средствам разрушения и опасностям, которые окружают их со всех сторон. Утверждать, что жить - значит сопротивляться смерти, есть то же самое, что сказать, что мы, живые существа, беспрерывно боремся со всем нас окружающим". Не будем тратить время в поисках истоков жизни! Ведь вне зависимости от ее истинного происхождения: извечного существования в привычных нам проявлениях; или в результате некоего акта творения (пусть даже неведомым Творцом); или же всеобщего свойства материи вообще, не имеющего четкой границы, так сказать, "размытого по всей шкале известных ее видов", жизнь существует! Примем за факт и то обстоятельство, что психика, являющаяся высшей формой проявления высокоорганизованной материи, является, так сказать, дочерью породившей ее материи. Возникает вопрос: в чем же состоит "дочерний долг" психики к породившей ее материи и каковы "взаимоотношения в этой семье"? В каких формах они проявляются? Какова их роль в жизни организма? Количество основных вариантов взаимодействия, как можно полагать, сравнительно невелико. Так, несомненно воздействие психики на материю организма-носителя, ее породившую. А поскольку иные организмы того же вида принципиально сходны или несущественно отличимы от организма-носителя, легко представить воздействие персональной (личной) психики организма на организмы других, подобных ему существ. Далее, с некоторым допущением (или расширением полномочий, так сказать) заметим - психика особи может воздействовать и на другие организмы вообще, вне зависимости от степени их организации. И в заключение остается допустить возможность воздействия психики не только на живой (или умирающий) организм, но даже на умерший и вообще - на неживую материю. При этом не следует забывать о несомненном существовании, так сказать, "родительского долга" - воздействия материи вообще (в том числе организма-носителя) на психику особи. Таким представляется диапазон "взаимоотношений в этой семье". Можно допустить, что в рассматриваемом "семействе" (по аналогии с семьями людей) взаимоотношения могут принять патологическую, уродливую форму. Рассмотрим несколько бытовых примеров нормальных и извращенных взаимоотношений между материей и психикой организма-носителя с учетом формулировки Биша. В благополучной семье наличествует целеустремленность, координированность, сфокусированность всех действий ее членов. В семье же патологической, раздираемой противоречиями это становится затруднительным, а то и... невозможным. Тогда вместо организации и стабилизации жизненного процесса мы сталкиваемся с уродливыми формами деструкции, вплоть до самоубийственного поведения. Вот несколько тому примеров. Раненый во время первой мировой войны австрийский солдат умирал в госпитале. Полученное им ранение позвоночника было несовместимо с жизнью. Как-то он увидел группу приближающихся к нему врачей, один из которых спросил старшего коллегу о состоянии солдата. Представьте себе положение бедного раненого, услышавшего из уст специалиста, что "он не жилец на этом свете"! Боль, обида, возмущение солдата были поистине неизмеримы! Он восстал против услышанного приговора "всеми фибрами души"! Доказать, что он не труп! Жить! Именно это стремление, команда, отданная им собственному организму на мобилизацию всех оставшихся сил, сработала! И ОН ВЫЖИЛ! Более того, долгие годы он выступал в лучших цирках мира, демонстрируя неранимость, безразличие к боли, нагрузкам. Быть может, вы слышали о нем: он выступал под псевдонимом То-Рама. А вот противоположный факт. Приведу цитату из журнала "Знание - сила". "СМЕЛЬЧАКИ ЖИВУТ ДОЛЬШЕ! Можно ли умереть от страха? О подобных случаях много говорили и писали. Но никогда не удавалось доказать, .что не было другой причины, что испуг не совпал во времени с каким-то другим смертельным ударом. Сейчас три канадских ученых-врача сообщили о достоверном случае смерти от страха. В Оттавскую больницу Гринфилд Лабрадор легла на операцию 43-летняя женщина. Она обладала завидным здоровьем и была матерью пятерых детей. Операция была легкой и совершенно безопасной. Но женщина испытывала страх и пришлось применить легкий общий наркоз. Операция прошла без сучка и задоринки. Никаких аллергических реакций наркоз не вызвал. Женщина проснулась еще в операционной в прекрасном состоянии, если не считать томившего ее страха и уверенности, что с операционного стола ей не встать. Час спустя наступил конец. Кровяное давление упало вдвое, она потеряла сознание и, несмотря на энергичные меры, умерла. Попытки оживить ее не дали никаких результатов. Вскрытие тела показало, что все внутренние органы в полном порядке и лишь надпочечники сильно кровоточат от чрезмерной перегрузки. А усиленная работа надпочечников нужна в часы величайшего физического и нервного напряжений. Отчего же легкая операция вызвала смертельный страх? Когда умершей было шесть лет, гадалка напророчила, что она умрет в возрасте 43 лет. Суеверная женщина помнила это, ждала смерти (И - Ю.Р.), и, когда сейчас же после того, как ей исполнилось 43 года, появилась нужда в операции, решила, что с операционного стола она не встанет. А страх перед смертью, перед потусторонним был, рос и вызвал нервное напряжение, приведшее к смерти". Напомню и о том, что широко известны так называемые "болезни третьего курса". Студенты-медики именно на этом курсе приступают к углубленному изучению болезней. Многие из них, знакомясь с симптоматикой изучаемого заболевания, начинают ощущать у себя "весь букет" признаков изучаемой болезни, обращаются к врачу и даже попадают на операционные столы, где открывается, что заболевания-то нет! Они просто "вжились в образ больного", и все болезненные проявления имели психогенный характер. Известны и более поразительные случаи, когда направленное возбуждение психики, как утверждают, приводило даже к летальным исходам от беспричинных инфекционных заболеваний! Так, если не ошибаюсь, в XIX столетии британские врачи добились у властей Индии проведения эксперимента над приговоренными к смерти преступниками. Выделенных им людей подвергли карантину в стерильных условиях и детальному обследованию. Лишь после этой длительной процедуры подопытных расселили в одиночных, предварительно тщательно обеззараженных камерах тюрьмы, интерьер которых однозначно указывал на недавнее в них проживание другого лица, умершего, как было заявлено каждому вселяемому, от такой-то болезни. На скомканном постельном белье явственно выделялись следы рвоты, слизи, крови и т.п., вселяя уверенность в недавней смерти прежнего постояльца. Что же вы думаете? В "положенный срок" все подопытные "перешли в мир иной" с симптомами названных им болезней, о которых они, видимо, имели лишь некоторое обывательское представление! Иными словами: исход может быть запрограммирован психикой человека! Об этом своеобразно повествует восточное "Сказание о холере": "Как-то раз князь и Холера встретились где-то за городом и первый спросил вторую: - Сколько людей ты намерена в этот раз погубить? - Тысячу человек! - отвечала Холера. Вторая встреча с Холерой произошла, когда она покидала город. Князь упрекнул ее за то, что она не сдержала своего слова и вместо тысячи унесла жизнь 5000 человек! - Это не я! - сказала Холера, - 4000 были убиты страхом!" Восточному сказанию можно верить. Напомню высказывание известного французского врача Алена Бомбара, на себе проведшем опаснейший эксперимент по выживанию в океане без воды и пищи на утлой резиновой спасательной лодчонке, которую он нарек именем "Еретик". Книгу, в которой он описал свои злоключения и дал рекомендации для мореплавателей, Бомбар предварил эпиграфом: "Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха!" Уродливые возможности психики поистине безграничны. В последнее время по телевидению зачастил с выступлениями некий "контакте?" из Италии Джордже Бонджованни, демонстрирующий отвратительнейшие кровоточащие язвы на лбу, кистях рук и стопах ног, то есть в местах повреждений, полученных согласно легенде Иисусом Христом при распятии на кресте. Не стану приводить объяснения Бонджованни. Замечу только, что стигматы, а именно так именуются подобные, казалось бы, самопроизвольные, язвы на теле, известны на протяжении двух тысячелетий. Интересно, что они наиболее часто отмечаются у последователей католического вероисповедания. Странно? Ничуть! Именно католическая религия концентрирует внимание верующих на сопереживании крестных мук Спасителя. Язвы имеют психогенный характер. Это - самогипноз! Остается признать, что предварительная психологическая установка, "запрограммированность" организма, может иметь как стимулирующий, мобилизующий, благотворный характер, так и деструктивный, угнетающий, ведущий организм к гибели. Причем это может быть инициировано как самой особью (самогипноз), так и внешним (гипнотическим или психическим) воздействием, что очевидно на приведенных выше примерах. Поистине верно: "Смелого - пуля боится! Смелого - штык не берет!" Нет особых оснований сомневаться в том, что далеко не все естественные последствия переживаемого человеком возбуждения, подъема, экстаза, транса, патологического ужаса, страха, боязни нам сегодня известны. Возможно, с частью именно подобных проявлений мы с вами встретились на приведенных выше страницах. Они пока таятся, прячутся от нас. Но рано или поздно мы их поймем, узнаем. Однако не менее таинствен и источник информированности создателей ордалических испытаний. Академик В.И.Вернадский писал: "Корни научной мысли связаны с гущей жизни... Они идут много и глубже в даль веков, чем думают, и только отчасти связаны с проникнутыми религиозными и философскими интуициями, построениями и сообщениями, далекими отголосками которых являются письменные памятники... Ясного понятия о сумме эмпирических знаний... в эти далекие от нас времена мы сейчас, к сожалению, иметь не можем. Нельзя, однако, не отметить, что история знаний начинает со все большей точностью выявлять такой объем этих эмпирических знаний и во многом такое их совершенство, которому не верила наука XIX столетия". В свидетельствах разных времен, касающихся проблемы ордалических испытаний, мы столкнулись с таким нагромождением непонятного, что впору закончить словами из прекрасного мультфильма "Синичкин календарь"; "Понятно, что что-то происходит, но непонятно - что?" Так по сию пору остается непонятным, когда и каким образом человечество проникло в происходящие в глубине организма физиологические и психические процессы? Что именно было известно? И наконец, кто Он - беззвестный создатель или конструктор ордалических испытаний? Гений его несомненен! Он и не претендовал на открытие, передав свои авторские права всемогущему Богу! Но, может быть, и это всего лишь уловка? Ведь таким образом авторитет и непререкаемость подобных испытаний были подняты поистине на недосягаемую высоту. Мы вправе гордиться беззвестным пращуром! Но почему бы не разгадать его секреты? Ведь это, несомненно, полезно и перспективно.