Марина Леонтьева - Биармия: северная колыбель Руси
Не подлежит сомнению, что здесь под Белым озером подразумевается Ладожское озеро, о чем в примечании отметила и сама уважаемая Е. А. Рыдзевская. Только Олаус Магнус на карте поместил его значительно севернее своего обычного положения. В результате чего большинство исследователей посчитало, что шведский картограф изобразил Белое море в виде замкнутого водоема.
Мы убеждены, что Олаус Магнус изобразил на карте не Белое море, а Ладожское озеро. В подтверждение этих слов обратимся к фрагменту его знаменитой карты. Не вызывает никаких сомнений, две впадающих реки в южную часть озера не что иное, как Нева – слева соединенная с Финским заливом, а правее – Волхов. Кроме того, в северной части озера обозначен какой-то город Берга. Если вспомнить сообщение Марка Поло, то он действительно упоминал о местности (или народе) под названием Баргу, которая находилась не здесь, а очень далеко от этого озера – на севере Сибири. На современных картах в северной части озера указан Кексгольм (сейчас Приозерск), или в старину его еще называли Корела. В. Н. Татищев считал, что Кексгольм, переводимое с финского языка, как «город на двух островах», тот самый знаменитый город Биармии (Баргу?), «град Бярмы, что на острове стоял, крепко устроенный», где впоследствии скончался летописный Буривой, преследуемый варягами.
Более того, название 11-й главы книги Олауса Магнуса «О войнах, которые ведутся на льду», заставляет задуматься. Какие же войны могли происходить между шведами и русскими на льду Белого моря, где это могло случиться, в Онежской губе или Кандалакшском заливе, как считают большинство исследователей? Однако такие утверждения вызывают глубокие сомнения. Неужели шведы и русские не нашли бы другого места устраивать свои битвы? Если кто знает, каким коварным зимой бывает Белое море с постоянно движущимися льдами и стремительными приливно-отливными течениями, тому бы никогда не пришла мысль не только сражаться на его торосистых льдах, но даже просто выйти на промысел морского зверя. Так что будет полным абсурдом считать, что Белое море может стать полем сражения.
У Олауса Магнуса не было достоверных сведений о Белом море, он знал только Ладожское озеро (то бишь Белое озеро), где зимой на ледяных просторах огромного водоема выходили помериться силой и шведы и русские. Именно о Ладожском озере давал Олаус Магнус комментарии к своей «Морской карте»: «Это огромное Белое озеро, в котором водятся бесчисленные и разнообразные виды рыб и птиц, которых обычно больше добывают московиты, чем шведы».
Шведский историк знал от Саксона Грамматика и, вероятно, из других каких-то источников, что Биармия должна находиться на Севере, на берегах Гандвика (Ледовитого океана), поэтому поместил ее на северо-востоке от Ладожского озера (Белого озера), хотя он уже мог знать из шведской рифмованной Хроники, что в северном направлении от этого озера должна располагаться Карелия, а на юго-востоке – Русская земля.
Магнус не знал о существовании Белого моря как отдельного внутреннего водоема Северного океана, кстати, это хорошо видно на карте, поэтому Биармия оказалась у него на Кольском полуострове, вместо того, как положено, т. е., повторим, в северо-восточном направлении от Ладожского озера (его Lacus Albus) – на побережье Белого моря, в Обонежье и Подвинье. Позднее другие картографы повторили ошибку Олауса Магнуса, уж очень авторитетна была в Европе его знаменитая «Морская карта».
* * *Не избежал такого просчета другой известный картограф, Герард Меркатор. В 1554 г. на своей карте Европы он показал Биармию и Белое озеро Олауса Магнуса без изменений, поместив первую также на Кольском полуострове. Однако Меркатор дорисовал то, что ему представлялось за рамкой карты Магнуса. На юго-востоке Кольского полуострова фламандский картограф изобразил залив Грандвик (Qranduicus fnus), устье Двины (Dfna) и Соловецкие острова с монастырем, а также соединил безымянной водной артерией Белое озеро через Грандвик с Ледовитым океаном. Таким образом, впервые на картах Европы появился Кольский полуостров, Соловецкие острова, Двина, а Lacus Albus (Белое озеро) у него превратилось в Белое море.
Уже после смерти Меркатора его сыну Рудольфу в 1595 году удалось издать карту Северного полушария. В чем же были ее особенности, почему она позднее так привлекла внимание ученых и особенно наших современных исследователей.
Действительно, карта поражает своим необычным для того времени изображением северного полушария нашей планеты. Карта Меркатора – это как бы взгляд на Землю со стороны Полярной звезды в точку Северного полюса. Причем возникает ощущение, что она создана на основании какого-то аэрофотоснимка, сделанного из космоса с орбитальной станции. Сходство просто поражает. Вызывает удивление изображенный пролив между Азией и Америкой, открытый, как известно, лишь в 1648 году русским казаком Семеном Дежневым, а картографирован он значительно позднее – в 1732 году, после этого о нем узнала Западная Европа. Как же тогда он мог попасть на карту Меркатора, вопрошают наши современники.
Более того, на карте можно отыскать целый ряд других географических объектов, о существовании которых европейцы в XVI веке знать просто не могли. Среди них: устье Енисея, река Юкон на Аляске, Гудзонов залив, подробные очертания Новой Земли и т. д. Поражает удивительное совпадение нанесенных параллелей и меридианов с координатами современных карт. Откуда могли об этом знать средневековые картографы? И большинство исследователей делает однозначный вывод, что в руках у Меркатора были какие-то неизвестные для современников древнейшие карты. Чего, конечно, нельзя полностью исключить.
По единодушному мнению современных ученых, в первую очередь, автора многих книг по раскрытию тайн русского народа В. Н. Демина, в центре карты Меркатора изображена легендарная и не менее таинственная, чем Биармия, – Гиперборея или Арктида. Как видно из карты, изображенный полярный материк представлен четырьмя большими островами, отделенными друг от друга полноводными реками или протоками, и расположенными вокруг полюса, на месте которого изображена якобы высокая гора Меру – «вселенская гора прапредков индоевропейских народностей».
Только откуда уважаемые исследователи взяли, что это Гиперборея, абсолютно не понятно. Об этом у Меркатора нет ни слова, хотя на карте имеются пояснительные надписи или, так называемые, легенды. В одной из них, где Меркатор ссылается на известного путешественника Марка Поло (по тексту «Марк Павлос Венецианский»), сообщается, что в северной части одного из островов полярного архипелага живут люди под названием баргу. Очень любопытное название племени и этимологически подходит к нашим биармам.
Прежде чем твердо заявлять о том, будто бы Меркатор реально изобразил исчезнувший полярный материк под названием Гиперборея, как в этом пытаются убедить современные исследователи, хотелось беспристрастно и объективно разобраться по существу данного вопроса. Сразу хотим оговориться, что авторы настоящей книги всегда были и остаются сторонниками когда-то существовавшей Гипербореи, естественно, расположенной на Крайнем Севере.
Вначале попытаемся ответить на основной вопрос: откуда Меркатор почерпнул свои географические знания о полярном Севере, могли ли попасть ему в руки какие-то неизвестные, не дошедшие до нас, древние карты.
В середине XVI века англичане предприняли ряд морских путешествий на Север, чтобы найти северо-восточный путь в Китай и другие азиатские страны. Однако их попытки не увенчались успехом. Один из них, Ричард Ченселор, случайно оказался в Двинской губе.
Потерпев неудачу, англичане вынуждены были обратиться за помощью к хорошо известному в Европе картографу Герарду Меркатору, вероятно, посчитав, что лучшего знатока Севера им не найти. Наверняка, они к тому времени познакомились и с картой Северного полушария с изображением так называемой Гипербореи, опубликованную им впервые в 1554 г од у.
В ответ знаменитый картограф в июне 1580 года написал в Оксфорд письмо, из содержания которого видно, что у Меркатора не было в то время глубокого представления о географии полярных морей и береговой линии. А к тому времени познания Меркатора ограничивались лишь Плинием Старшим, какими-то другими писателями и сведениями из «некоторых карт грубовато начерченных», о чем он сам сообщал в письме к английскому лорду Ричарду Хаклюйту.
Весь запас знаний о полярных областях у Меркатора ограничивается сведениями о каком-то огромном заливе и мысе Табин,[8] впервые упомянутых Плинием, а также об островах Вайгач и Новой Земле, которые, как считает большинство историков, стали широко известны западноевропейцам благодаря(?) путешествиям тех же англичан, осуществленным начиная с 1553 года. Это несправедливое утверждение существовало несколько веков. Более того, считалось, что англичане первыми открыли Северный морской путь через Скандинавию в Азию. Чтобы развенчать такое заявление, ниже более подробно остановимся на этом очень важном для нашей истории вопросе.
