Грэм Хэнкок - Зеркало небес. В поисках утраченной цивилизации...

Подобно многим другим древнеегипетским текстам о похоронах и воскрешениях, погребальные тексты являются своего рода руководством для души по путешествию на том свете — страшному блужданию по темной долине Дуат, кульминацией которого служит сцена суда. Тексты называются так (дословно — «гробовые»), потому что были написаны внутри гробов, предположительно для удобства прочтения умершими. Их первоначальная датировка восходит к Первому Промежуточному периоду (2134–2040 гг. до н. э.), а особенно их уважали во времена XII династии (1991–1783 гг. до н. э.). В самых ранних заклинаниях мы читаем:

«Молодой бог [умерший, вошедший в потустороннее царство Осириса и обретший бессмертие] рожден на прекрасном западе, пришел сюда из страны живых; он освободился от пыли, что была на нем, наполнил свое тело волшебством, утолил им свою жажду… Он подчинил себе страну через посредство того, что знал».

В более позднем заклинании встречается почти идентичная формула:

«Смотрите, Ваше Величество, Вы прибыли, Вы обрели всю власть, не оставив ничего позади… Вы наполнили свое тело волшебством, Вы утолили им свою жажду… Вы подчинили себе страну своим знанием подобно тем, к кому Вы спустились».

А еще позднее мы читаем о триумфе «оснащенности духа» и можем предположить, чем это он «оснащен»:

«Я прошел тропами Осириса; они находятся в пределах неба. Что касается того, кто знает это заклинание, позволяющее спуститься по ним, то он сам бог из свиты Тота; он может сойти на любое небо, куда захочет. Что же касается того, кому неведомо заклинание для прохода этими тропами, то он обречен быть ввергнутым в небытие».

Не может быть сомнения в том, что оснащенный дух подчинял себе страну Дуат при помощи того, что знал. Но в чем конкретно состояло это знание? Упоминание в текстах того, что оно использовалось «дабы сойти на любое небо», наводит на мысль, что здесь замешана астрономия. Это хорошо согласуется с астрономическими интересами жрецов Гелиополиса. При этом обретает смысл важная особенность Дуата, на которую мало кто из современных египтологов обращал внимание: типологически место обитания после смерти никогда не воспринималось древними египтянами как «преисподняя» в обычном иудейско-христианском смысле. Напротив, как давно уже отмечал доктор P.O. Фолкнер из Британского музея, ему больше соответствует термин «тот свет», поскольку оно является «частью видимого неба».

На самом деле, Дуат имеет вполне конкретные небесные координаты. Первая систематическая попытка определить их была предпринята в 1940-е гг. египтологом Селимом Хасаном. Перерыв массу текстов о погребениях — возрождениях, он установил, что, по мнению древних египтян, Дуат «находился в восточной части неба», когда яркая звезда Сириус, отожествлявшаяся с богиней Исидой, и звезды созвездия Ориона — Осирис — были видны перед рассветом. Это следовало из отрывков старых текстов, которые гласят: «Орион поглощается Дуатом, когда он, живущий на горизонте, очищает себя. Так и этот [Сириус] бывает поглощен Дуатом, когда он, живущий на горизонте, очищает себя». Хасан понял, что подобные пассажи основаны на астрономических наблюдениях:

«По мере того как солнце восходит и очищается на горизонте, Дуат окружают звезды Ориона и Сотое. Это — наблюдение с натуры; действительно, каждое утро, по мере того как на рассвете становится светлее, звезды как будто оказываются проглоченными. Возможно, и само обозначение Дуата в виде звезды в кружочке иллюстрирует эту идею поглощения звезды».

Не так давно Роберту Бьювэлу удалось дополнительно уточнить положение Дуата во времени и пространстве, основываясь на важном наблюдении, которое Хасан упустил из вида. Вследствие вращения Земли вокруг Солнца, звезды, на фоне которых по утрам происходит видимый восход светила, в течение года медленно меняются. Это означает, что восход солнца происходит согласованно с Орионом и Сириусом не каждый рассвет, а только по вполне определенным, конкретным рассветам, когда светило находится приблизительно между Землей и этими звездами. Кроме того, вследствие другой характерной особенности движения Земли, время года, в которое происходит «проглатывание Ориона и Сириуса», также постепенно меняется. Это движение — прецессия, которая задерживает момент появления Солнца по любому заданному звездному «адресу» со скоростью в один градус каждые 72 года.

Расчеты прецессии применительно к периоду 2500–2300 гг. до н. э., когда, как предполагают, были составлены наиболее древние из сохранившихся погребальных текстов, показывают, что именно в ту эпоху можно было считать Дуат по-настоящему «активным» (по отношению к восходящим как раз перед солнцем Ориону и Сириусу) в период летнего солнцестояния — в самый длинный день в году. Именно в это время, и больше ни в какой сезон, люди могли, считать, что Дуат открывает свои врата перед собравшимися душами умерших. У одних ворот стояло созвездие Льва. У других, отделенных ото Льва светящейся рекой Млечного Пути, стояли Сириус, Орион и созвездие Тельца. В 2500 г. до н. э. эти священные врата в небесах ''открывались» в день летнего солнцестояния, именно в это время солнце восходило в этом месте. Сегодня, в результате эффекта прецессии, Солнце «проглатывает» Орион и Сириус в день осеннего равноденствия. В 10500 г. до н. э. явление можно было наблюдать только в день весеннего равноденствия.

Не может ли быть, что под умением посвящаемого «сойти на любое небо» понималась способность производить прецессионные вычисления, иными словами, использовать интеллект и воображение, чтобы зрительно представить небеса прошлых и будущих эпох?

Не считалось ли такое знание достаточно мощным средством, чтобы перевесить перо Маат на весах судилища и одержать победу над небытием?

«Вот слово, пребывающее во тьме. Дух, который знает его, будет жить среди живых… он никогда не исчезнет… он никогда не умрет».

С точки зрения доктора Стефена Кверка, возглавляющего отдел египетских древностей Британского музея, несомненно, сильные и волнующие идеи, содержащиеся в древнеегипетских текстах, посвященных погребениям и воскрешениям, принадлежат «вечноживому миру… в котором желание победить вечность достигает высшей степени самосознания. [В них] содержатся заклинания, точным воспроизведением которых умершего можно превратить в вечно юное существо. Сегодня мы именуем эти древние тексты «погребальной литературой», но этот специальный термин недостаточно точно их характеризует: назначение этих текстов — трансформировать умершего, превратить человеческие существа в бессмертных богов».

Как сообщает Кверк, сами древние египтяне часто называли эти тексты словом «соху», «что означает заклинания, способные превратить человека после смерти в ах, «преображенный дух». Единственная альтернатива этому — умереть и остаться мут, то есть мертвым. Противопоставление ах и мут примерно эквивалентно противопоставлению у европейцев благословенного и проклятого. Как и в европейской традиции, понятие рая ассоциируется с чем-то светлым, само слово «ах» является родственным группе слов, где доминирует идея света, лучезарности; так, у египтян слово «ахет» (горизонт) означает «дом света». Перед лицом указанной выше альтернативы все силы египтян были направлены на то, чтобы добиться этой вечной лучезарности».

Иными словами, хотя Кверк и признает, что в текстах выражается высокая цель — превратить человеческие существа в бессмертных богов, он считает, что стремились к ней по причинам в основном психологическим. Все очень просто, объясняет он, — древние египтяне считали альтернативу вечной жизни, то есть небытие, исчезновение, невыносимо ужасной, а потому создали сложный вымышленный мир, в который, как они воображали, могут попасть их души, и в котором, если правильно «оснаститься», они надеялись обрести в качестве награды бессмертие.

Примерно в том же ключе, что Кверк, рассуждают обычно и современные египтологи, когда рассматривают эти тексты всего лишь как средство самоутешения — «странную смесь заклинаний и дикарского бормотания… отражающую давнишний протест человечества против мрака и тишины, откуда нет возврата». Некоторые ученые идут при этом еще дальше, утверждая, что, несмотря на свое повышенное внимание к подробностям в практических вопросах, египтяне эпохи Пирамид так и не выработали ясной и подробной концепции загробной жизни… С точки зрения современного мышления, они производят впечатление людей, которые искали в темноте ключ от истины, а, найдя не один, а много ключей, напоминающих профиль замка, сохранили наименее похожие, а тот, что действительно подходит, — выбросили.