Ричард Томпсон - Неизвестная история человечества

В другой статье, опубликованной в 1892 году, Прествич сделал важное наблюдение: «Обработка материала каменны­ми инструментами, практикуемая современными австралий­скими аборигенами, если ее проводить без специальных кре­пежных приспособлений, предполагает не больший объем работы и практически не отличается по качеству от обработ­ки ранними палеолитическими орудиями».

Таким образом, мы не должны считать, что эолиты Кентского плато были орудиями какой-либо примитивной обезьяноподобной расы. В силу того, что эолиты практически идентичны каменным орудиям труда, сработанным Homo sapiens sapiens, вполне возможно, что эолиты (и палеолиты) были сделаны людьми современного типа, обитавшими на территории Англии в период среднего или позднего плиоцена. Как мы увидим в главе 7, ученые девятнадцатого века сдела­ли ряд открытий скелетных останков анатомически современ­ных людей в слоях, относящихся к эпохе плиоцена.

Следует отметить, что современные ученые считают подлинными орудия, в точности похожие на эолиты Харрисона, относя их к предметам материальной культуры человека. Например, каменные орудия, обнаруженные в нижних уров­нях Олдувайского ущелья (Olduvai Gorge) (рис. 3.3) чрезвы­чайно грубы по форме. Однако ученые не ставят под сомнение их статус предметов, которых коснулась рука древнего масте­ра.

Рис. 3.3. Вверху: каменные орудия, обнаруженные в Олдувайском ущелье. Внизу: орудия, найденные Бенджамином Харрисоном на Кентском плато, Англия.

Некоторые критики полагали, что даже если орудия, ко­торые обнаружил Харрисон, действительно были сделаны че­ловеком, они совсем необязательно относятся к эпохе плиоце­на. По их утверждению, они могли попасть в плиоценовые слои сравнительно недавно.

Для того чтобы разрешить спор вокруг возраста эолитов, Британская ассоциация, престижная научная организация того времени, приняла решение профинансировать раскопки в верхних слоях гравиев Кентского плато неподалеку от Иггэма. Целью этих раскопок был поиск свидетельств того, что эолиты должны были находиться не только на поверхности, но и в глубинных доледниковых отложениях эпохи плиоцена. До этого Харрисон уже обнаружил некоторые образцы эолитов insitu (в частности в мелкозернистом песчанике). Но данные раскопки, финансирование которых велось уважаемой Бри­танской ассоциацией, могли принести более убедительные ре­зультаты. По решению Британской ассоциации Харрисону было предложено руководить раскопками на Кентском плато, осуществляемыми группой ученых. В своих записках Бенджамин Харрисон отмечал, что было обнаружено множество эолитов insitu, в том числе и «тридцать образцов, чья подлин­ность не вызывала сомнений».

В 1895 году Бенджамину Харрисону предложили показать свои эолиты на заседании Королевского общества. Неко­торые присутствовавшие на встрече ученые не изменили своего к ним скептического отношения. Однако на других наход­ки Харрисона произвели большое впечатление. Среди послед­них был и И. Ньютон (Е. N. Newton), член Королевского обще­ства и Геологического управления Великобритании; 24 декабря 1895 года он написал Харрисону по поводу этих ка­менных орудий следующее: «По меньшей мере некоторые из них несут на себе следы человеческого вмешательства… нынешняя форма была придана им умышленно. И сделать это могло только единственное известное нам разумное сущест­во – человек».

В 1896 году умер Прествич. Но и в отсутствие своего зна­менитого попечителя Харрисон продолжал заниматься рас­копками, которые в конце концов дали ответы на некоторые спорные вопросы. Рэй И. Лэнкестер (Ray Е. Lankester), в то время директор Британского музея естественной истории, стал одним из тех, кто поддержал мнение Харрисона об эоли­тах с Кентского плато.

Вполне закономерным является вопрос по поводу столь пристального внимания к эолитам Харрисона. Интересно, что свидетельства такого рода не всегда имели спорный, «погра­ничный» характер. Более того, очень часто то или иное ано­мальное свидетельство становилось центром серьезной и дол­говременной полемики мировой научной элиты, при которой одна из сторон защищала более популярную в данное время точку зрения. Мы подробно описываем эти научные споры в надежде, что таким образом дадим читателю возможность са­мому ответить на основной вопрос: была ли достоверность свидетельств отвергнута на основании действительно объек­тивных предпосылок, или же они были проигнорированы и за­быты просто потому, что не вписывались в те или иные обус­ловленные текущим моментом теории?

Харрисон умер в 1921 году и был похоронен на кладбище приходской церкви св. Петра в Игтэме. На мемориальной дос­ке, установленной на северной стене церкви, написано: «In memoriam – Бенджамин Харрисон из Игтэма. 1837—1921. Бакалейщик и археолог, чьи открытия эолитических кремне­вых орудий в окрестностях Игтэма дали широкую дорогу на­учным исследованиям, призванным подтвердить более глубо­кую древность человеческого рода».

Но перспектива шествования по широкой дороге научных исследований, призванных подтвердить более глубокую древность человеческого рода, которую открывали находки эолитов на Кентском плато, была похоронена вместе с Харрисоном. А произошло это вот почему. В девяностых годах де­вятнадцатого века Эжен Дюбуа (Eugene Dubois) раскопал и сделал знаменитым своего яванского человека (глава 8). Хотя находка была довольно спорной и на стоянке не было обнару­жено каких-либо каменных орудий труда, многие ученые со­чли яванского человека истинным прародителем современного Homo sapiens. Но костные останки яванского человека были обнаружены в геологических слоях среднего плейстоцена, по­этому многочисленным свидетельствам существования гоминидов, которые умели делать орудия труда, в эпохах, предше­ствующих плиоцену и миоцену, просто перестали уделять серьезное внимание. Могли ли гоминиды изготовлять орудия труда задолго до обезьяноподобных предков человека? Ну конечно же нет! А если так, то лучше всего забыть или не заме­чать любые открытия, которые противоречат этим теоретиче­ским ожиданиям.

Открытие Мойра в Восточной Англии

Наш экскурс в историю научных изысканий на этот раз перенесет нас на юго-восточное побережье Англии, где мы познакомимся с открытиями, сделанными Дж. Рэйдом Мойром, членом Королевского института антропологии и президентом Общества древнейшей истории Восточной Анг­лии. Начиная с 1909 года Мойр стал находить каменные ору­дия в Красной и Коралловой скалах и под их основаниями. Формацию Красной скалы, в которой Мойр сделал свои наиболее значительные открытия, составляют изобилующие раковинами пески, напоминающие о тех временах, когда мор­ские волны разбивались о берега Восточной Англии. В некоторых местах под основанием Красной скалы была обнаружена похожая формация, получившая название Коралловой.

Изучив данные современной геологической науки, мы пришли к выводу, что возраст Красной скалы составляет по меньшей мере 2, 0 – 2, 5 миллиона лет. Таким образом, можно считать, что формация Коралловой скалы еще старше. Под основаниями Красной и Коралловой скал Восточной Англии располагаются детритовые горизонты, иногда именуемые ко­стяными. Последние представляют собой смесь различных материалов: песка, гравия, осколков раковин, а также кост­ных остатков, происходящих из более древних формаций, в том числе Лондонской глиняной формации периода эоцена.

Во время раскопок, которые Дж. Рэйд Мойр проводил в подскальных детритовых горизонтах, ему удалось обнару­жить каменные орудия, отличавшиеся различной степенью обработки (рис. 3.4). Сделав вывод, что самые грубые орудия относятся к эпохе эоцена, Мойр заявил: «Настало время приз­нать более глубокую древность человеческого рода, чем пола­гали и до сих пор полагают».

Рис. 3.4. Остроконечный инструмент, найденный под основанием Красной скалы. Возраст образца составляет 2, 5 миллиона лет.

В крайнем случае найденные Мойром орудия труда могут быть отнесены к позднему плиоцену. Однако, согласно ны­не принятой эволюцион­ной теории, на территории Англии бессмысленно за­ниматься поисками следов человеческих существ, умевших делать орудия труда, в геологических от­ложениях, возраст кото­рых составляет 2 – 3 мил­лиона лет.

Мойр полагал, что изготовители этих наибо­лее древних и грубых ору­дий «представляют наибо­лее ранний и дикий период эволюции человека». Но даже сегодня есть отдельные племена, которые изго­товляют очень примитивные каменные орудия. Таким обра­зом, возможно, что существа, очень похожие на Homo sapiens sapiens, вполне могли изготовлять инструменты даже еще бо­лее грубые, чем те, которые обнаружил Мойр под Красной скалой.

В то же время предметом полемики стали сами орудия. Многие ученые полагали, что найденные образцы являлись результатом воздействия естественных сил природы, а не че­ловека. Однако Мойр пользовался поддержкой в лице многих влиятельных ученых. Среди них был и Генри Брейль (Henri Breuil), который принял личное участие в изучении места на­ходок. Исследуя собранные Мойром образцы, Брейль натк­нулся на камень, который, очевидно, мог быть использован для метания пращей. Этот камень был обнаружен под основанием Красной скалы. Поддержку Мойру оказали также изве­стный геолог и президент Королевского общества Арчибальд Гейки (Archibald Geikie) и директор Британского музея сэр Рэй Лэнкестер. Среди образцов Мойра Лэнкестер обнаружил один, похожий на орудие, которое он называл «клюво-килевидным» («rostro-carinate»). Этот термин определяет две ос­новные характеристики: «rostro» – клювовидную форму ра­бочих частей инструмента, a «carinate» – килевидную форму его дорсальной поверхности.