Роберт Римини - Краткая история США
Узнав о своем избрании, Адамс немедленно отправился в Нью-Йорк, а Вашингтон восемь дней добирался туда пешком от Маунт-Вернона через Филадельфию и Нью-Джерси. 30 апреля 1789 г. прошла торжественная инаугурация, достойная этого непревзойденного героя. Вашингтон подъехал к Федерал-холлу в желтой карете, запряженной шестью белыми лошадьми, с четырьмя ливрейными лакеями на запятках. Позади шли члены конгресса в сопровождении нью-йоркской полиции. Вашингтон был в белом костюме с рельефными орлами на серебряных пуговицах, в белых чулках и лакированных туфлях с серебряными пряжками, с церемониальной шпагой на поясе. Высокий, тонкогубый, с крупным римским носом на рябоватом лице, он и выглядел, и держался как президент.
Вашингтон был приведен к присяге канцлером Нью-Йорка Робертом Р. Ливингстоном, главой судебного ведомства этого штата. Во время церемонии первый президент стоял на открытой галерее на втором этаже Федерал-холла, а восторженная толпа рукоплескала ему. Инаугурационную речь, написанную в основном Джеймсом Мэдисоном, Вашингтон произнес в соседнем зале, где, обращаясь к членам конгресса, сказал, что был «призван» «моей страной, чей голос я всегда слушаю с благоговением и любовью». Затем простыми словами он говорил о добродетели и долге, о необходимости руководствоваться промыслом Божьим, и призвал в качестве поправки к конституции утвердить Билль о правах, учтя тем самым многочисленные замечания, прозвучавшие во время дебатов в конвентах нескольких штатов. На Конституционном конвенте Мэдисон возражал против такого билля, поскольку будущее правительство имело бы только делегированные полномочия и поэтому не могло касаться личных прав, но впоследствии узнал от избирателей, что для защиты их прав такой билль необходимо было включить в конституцию.
После окончания церемонии президент прошел в часовню Святого Павла, где епископ Епископальной церкви США благословил новую администрацию и правительство. Один из конгрессменов, Генри Уинкуп из Пенсильвании, сказал: «Теперь крыша возведена и федеральное здание построено». Союз штатов и народа был установлен, но выстоит ли он?
Конгресс первого созыва, избранный в соответствии с конституцией, оказался одним из самых эффективных за всю историю США. Прежде всего конгресс увеличил налоговые доходы государства, учредил исполнительные департаменты – Государственный департамент, Министерство финансов и Военное министерство, – создал федеральную судебную систему и принял Билль о правах. Президент Вашингтон назначил главой Государственного департамента Томаса Джефферсона, министром финансов – Александра Гамильтона, а главой военного ведомства – Генри Нокса. Закон о судоустройстве от 1789 г. учредил Верховный суд, состоящий из председателя и пяти судей, три федеральных окружных апелляционных суда и тринадцать окружных судов, а также должность генерального прокурора. Джон Джей был назначен первым председателем Верховного суда США, а Эдмунд Рэндольф – генеральным прокурором (атторнеем) США. И все это за шесть месяцев, с апреля по сентябрь 1789 г.
По настоянию Джеймса Мэдисона палата представителей согласилась внести в конституцию 17 поправок. В основном они касались личных свобод и запрещали правительству принимать законодательные акты по любой из них. Под личными свободами понимались свобода слова, вероисповедания, печати, собраний, право на подачу петиции, а также на ношение оружия. Поправки гарантировали обвиняемым справедливый суд и оговаривали, что те полномочия, которые не делегированы конституцией федеральному правительству, остаются «соответственно за штатами или народом».
Путем различных комбинаций в сенате гарантии свободы совести и разделения властей были удалены, и число утвержденных поправок сократилось до двенадцати. Мэдисон хотел, чтобы в текст конституции поправки были внесены с преамбулой, подчеркивающей суверенитет народа и провозглашавшей принцип республиканского правления, но Роджер Шерман предложил сгруппировать поправки и поместить их в конце. В такой форме конгресс и принял существующий и поныне Билль о правах.
28 сентября поправки были переданы в штаты для ратификации, но к 15 декабря 1791 г. были ратифицированы лишь десять из двенадцати поправок. Поправки, касающиеся жалованья конгрессменов и пропорционального разделения мест в палате представителей, не прошли. Лишь в 1992 г. была принята Двадцать седьмая поправка к конституции, согласно которой закон, меняющий размер жалованья сенаторов и конгрессменов, вступает в силу только после следующих выборов в палату представителей.
Первые признаки тревоги в новом правительстве возникли, когда министр финансов Гамильтон опубликовал отчеты о государственном кредите. Он предложил принять к обеспечению весь национальный долг, равный 54124464,56 доллара, в том числе 11710378 долларов внешнего долга, в основном французам и голландцам, в его нарицательной стоимости. В общую сумму долга Гамильтон, стремясь завоевать поддержку и лояльность деловых и коммерческих кругов, рекомендовал включить и долг штатов, предварительно переведя его на счет федерального правительства. Возражений против финансирования национального долга почти не было, хотя Джеймс Мэдисон настаивал, чтобы обязательства у первоначальных владельцев скупались по нарицательной стоимости, а у спекулянтов – по рыночной, вполовину меньшей, но его предложение было отвергнуто. Предложение о финансировании долгов штатов вызвало протест со стороны таких штатов, как Вирджиния, которые выплатили часть или почти все долги, уступив свои западные земли. Эти штаты считали себя ущемленными тем, что им придется расплачиваться по долгам других штатов. Со своей стороны, штаты Новой Англии, накопившие огромные долги за время войны, в целом поддерживали план Гамильтона.
Но 12 апреля палата представителей после продолжительных дебатов 31 голосом против 29 отвергла план финансирования долгов. Гамильтон и его сторонники были потрясены: они «покраснели как кумач… или стали мертвенно-белыми». Теодор Сэджвик из Массачусетса взял слово и осудил результаты голосования. Народ его штата «молил» конгресс «снять с нас груз непосильного бремени – бремени, принятого в борьбе за вашу свободу и независимость». И так ли за это следует благодарить?
Гамильтон обратился за помощью к Джефферсону. Если Джефферсон сумеет убедить своих друзей проголосовать в его поддержку, Гамильтон поможет ему в переносе столицы на Юг, чего желали многие южане. Джефферсон устроил обед, на котором присутствовали как Гамильтон, так и Мэдисон, где и был достигнут так называемый «компромисс 1790 г.». В результате повторного голосования план финансирования долгов был одобрен 34 голосами против 28, а 10 июля столица была перенесена из Нью-Йорка на территорию федерального округа – квадратного участка со стороной 16 километров на берегу Потомака в штате Мэриленд. Эту столицу по имени первого президента назовут Вашингтоном, а округ – Колумбией в честь женского образа, олицетворяющего Соединенные Штаты. На время строительства новой столицы правительство переехало из Нью-Йорка в Филадельфию и оставалось там следующие десять лет.
Споры вызвало и предложение Гамильтона учредить на двадцать лет национальную банковскую систему с головным банком в Филадельфии и дочерними банками во всех главных городах Соединенных Штатов. Основной капитал банка составит десять миллионов долларов, четыре пятых из них внесут частные вкладчики, а одну пятую – государство. Таким образом, это будет частный банк, поддерживаемый государством. Управление банка будет состоять из президента и совета из двадцати пяти директоров, двадцать из которых будут избираться вкладчиками, а пять назначаться правительством. Банковская система должна была стать агентом по сбору налогов и депозитарием для федеральных фондов. Ей предоставлялось право выпускать банкноты, подлежащие выкупу за золотую и серебряную монету и принимаемые для уплаты налогов: тем самым увеличивались денежные накопления, за счет которых предстояло финансировать экономический рост страны. Так Гамильтон рассчитывал обеспечить платежеспособные кредит и национальную валюту и ее дальнейшее объединение и укрепление.
Однако отец конституции Мэдисон объявил подобную банковскую систему неконституционной. Право выдачи банковских лицензий сохранялось за штатами и народом, а предложение передать это право федеральной власти уже было отклонено Конституционным конвентом.
Несмотря на столь серьезное возражение, в начале 1791 г. конгресс утвердил Закон о национальном банке, отметив, что конституция позволяет законодателю издавать «все законы, необходимые и надлежащие» для исполнения данных ему полномочий. Сторонники закона подчеркивали, что без такого банка у конгресса не будет возможности исполнить законы о финансировании долгов, и этот довод оказался достаточно убедительным. Закон был передан на подпись президенту Вашингтону, но, прежде чем одобрить его, тот выслушал мнение каждого члена кабинета. Джефферсон настаивал на «жесткой» трактовке конституции: если полномочия не были переданы правительству, то они принадлежат штатам и народу. Со своей стороны, Гамильтон отстаивал «свободную» трактовку конституции, ссылаясь на пункт о «подразумеваемых полномочиях», при помощи которых должны осуществляться иные полномочия, данные правительству. Хотя Вашингтона не вполне удовлетворял этот довод, он все-таки решил поддержать Гамильтона, поскольку закон непосредственно касался его ведомства.
