Алексей Исаев - Вторжение. 22 июня 1941 года
Однако упоение триумфа было быстро подпорчено зрелищем реального состояния захваченной переправы. В истории 8-й тд отмечалось: «Вскоре выяснилось, что брод проходим лишь для транспорта весом до 3 тонн. Его улучшение силами переброшенной сюда 2-й саперной роты оказалось затруднительным, так что основная часть боевой группы А[65] осталась перед Дубиссой».[66] Переправившиеся через Дубиссу подразделения группы Кризоли попытались продвинуться к Кеданяю, но через несколько километров встретили упорное сопротивление советских войск. Немцы идентифицировали противостоящего противника как 5-ю сд с «легкими танками», но, скорее всего, это были корпусные части 3-го мехкорпуса, находившиеся вечером 22 июня 1941 г. в Кедайняе. В 23.00 берлинского времени наступление 8-й тд было остановлено.
В ЖБД ГА «Север» действия Манштейна были отмечены следующим замечанием: «Собирается ли противник оказывать сопротивление на линии Дубисса-Виндава (Вента), остается пока неясным. LVI AK уже достиг этого рубежа и, не встретив сколь-нибудь значительного сопротивления, перешел его в районе Середжиус и Ариогалы».[67] Тем самым 8-я тд выполнила роль, если можно так выразиться, «глубинной разведки». Пробившаяся более чем на 60 км дивизия показала, что новой линии обороны и новых крупных сил в тылу советских войск нет. Упрежденные в развертывании особые округа не располагали силами для серьезного сражения.
На приморском фланге
Действия на приморском фланге в Прибалтике имели свою специфику, резко выделявшую схватку на этом направлении в череде боев на других направлениях. Летнее утро 22 июня 1941 г. для наступавшей вдоль побережья Балтийского моря 291-й пехотной дивизии генерала артиллерии Курта Герцога оказалось погруженным в густой туман. Буквально за 10 минут до начала боевых действий командование дивизии было огорошено сообщением от артиллеристов, что «легкая артиллерия не может поддерживать наступление. Тяжелая артиллерия ведет огонь по запланированным целям».[68] Это означало, что оперативно реагировать на проявляющие себя узлы сопротивления советских частей артиллерия не сможет. Оставалось надеяться на успех в подавлении ранее выявленных целей.
Тем не менее отменять атаку было уже поздно – начиналось не наступление одной 291-й пд, а операция «Барбаросса» от Балтики до Черного моря. В 3.05 началась урезанная артиллерийская подготовка, за которой последовала атака немецкой пехоты. Первые донесения выглядели достаточно своеобразно: «Атака развивается планомерно, видимость отсутствует», «Густой туман», «Видимости нет, по сигнальным ракетам видно, что атака разворачивается планомерно. 2–3 артиллерийских разрыва». Фраза о разрывах, очевидно, относилась к деятельности советской артиллерии. Все это резко контрастирует с описанием наступления 4-й танковой группы при ясной погоде.
В 3.50 пытается подняться в воздух звено разведывательных «костылей» (Хеншель-126). Однако из-за тумана у земли самолеты вернулись обратно. Окутанные туманом части 291-й пехотной дивизии продвигались вглубь советской территории. На левом фланге на Палангу наступал 506-й полк, в центре – 505-й полк, вдоль железной дороги двигался 504-й полк. Через два часа после начала боевых действий, когда туман рассеялся, немецкие артиллеристы удовлетворенно доложили: «задачи по стрельбе выполнены, Поланген (Паланга. – А. И.) и Кроттинген горят, наблюдатели тяжелой и легкой артиллерии ищут новые позиции».[69]
На правом фланге советско-германского фронта приняла бой 10-я стрелковая дивизия генерал-майора И. И. Фадеева. Именно ее 80-километровая полоса обороны примыкала к Балтийскому морю. Ввиду огромного по любым меркам участка обороны границы, дивизия была разбросана на огромном пространстве в буквальном смысле поротно. В полосе наступления 291-й пехотной дивизии Красная Армия могла противопоставить силам вторжения пять-шесть рот из состава 62-го полка 10-й сд, усиленных артиллерией. В 5.17 утра в ЖБД 291-й пд отмечается «Огонь вражеской артиллерии с дальней дистанции».
Ввиду своеобразия задач двум немецким пехотным дивизиям на приморском фланге (291-й пд и 61-й пд) были приданы 403-й и 402-й велосипедные батальоны. Оба батальона были сформированы в апреле 1940 г. и состояли из трех велосипедных рот и моторизованной роты тяжелого оружия. Это были, конечно, весьма условно подвижные части, но на марше они все же обгоняли передвигающихся пешком пехотинцев. Также по оси наступления 291-й пд проходила железная дорога, что побудило усилить дивизию генерала Герцога одним бронепоездом и 690-й батареей железнодорожной артиллерии (два 280-мм орудия «Короткий Бруно»).
Первым городом, атакованным немцами в полосе 291-й пд, был Кретинген, оборонявшийся ротой из состава 10-й сд. Бои за город развернулись ранним утром, в ходе уличных боев он был захвачен уже около 6.00. Однако далее 504-му полку пришлось сражаться с гарнизонами ДОТов у Кретингена. Несмотря на то что в Прибалтике строительство укрепрайонов на новой границе находилось еще в начальной стадии, боеспособных сооружений не имелось, даже не оборудованные штатным вооружением ДОТы давали стрелкам и пулеметным расчетам сильную позицию. С ними немецкие пехотинцы столкнулись уже на выходе из Кретингена. В ЖБД 291-й пд появляется запись: «2-й батальон 504-го пп залег у высоты 36 восточнее Кроттингена». Кризис был относительно скоро преодолен, но 504-й полк стал аутсайдером наступления дивизии генерала Герцога, в ЖБД даже есть запись в 11.15 по итогам поездки в него командира соединения: «Полк плохо продвигается вперед».
Последнее совещание в штабе 506-го пп 291-й пд перед вторжением в СССР.
По советским данным, в Кретингене трофеем немцев стали три сотни автомашин: «К 6.00 противник овладел м. Кретинга, где захватил до 300 автомашин строительного участка».[70] Задействованные для форсированного строительства укрепрайона грузовики, скорее всего, были повреждены артиллерийским огнем, а частично просто брошены. Большие усилия по строительству УРа оказались потрачены впустую и привели к дополнительным потерям ценного автотранспорта. Более того, именно из этих грузовиков были взяты машины, впоследствии использованные диверсантами «Учебного полка 800 Бранденбург». В отчете «бранденбуржцев» было прямо написано: «10.00 [22 июня] – лейтенант Вагнер и 4 человека отправились на легковом автомобиле в Кроттинген (Литва), занятый в первые утренние часы, чтобы забрать там 2 грузовика, оставленных для нас начальником разведки». В итоге по Прибалтике «бранденбуржцы» двигались в только что захваченных автомобилях.
Брошенный советский грузовик ЗИС-5. Судя по гражданским номерам, это машина строителей укрепрайонов. Рядом с ней лежат погибшие солдаты, скорее всего из невооруженного стройбата.
В начале боевых действий 403-й велосипедный батальон вместе с пехотным батальоном 506-го полка наступал на Палангу с юга, вдоль приморского шоссе. Однако для штурма собственно Паланги немцами был задуман обходной маневр с нанесением главного удара по Паланге с севера. Поэтому основная масса 506-го полка двигалась вне дорог в обход города. Соседство с морем стало роковым для подразделений 1-го батальона 62-го полка 10-й сд. Батальон, поддержанный одним артдивизионом, был прижат к морю в районе Паланги. Небольшой курортный городок стал ареной одного из первых и страшных боев войны. Сражение за Палангу началось в 6.00, а к 11.00 окруженный батальон потерял половину своего состава. К полудню закончились снаряды у артдивизиона, орудия пришлось бросить, предварительно сняв и закопав затворы. Исчерпав возможности к сопротивлению, артиллеристы и пехотинцы попытались прорваться к своим. Удалось это лишь немногим. Согласно записи в ЖБД 291-й пд, Паланга была в руках немцев в 11.30 берлинского времени (т. е. 12.30 местного). Подразделения 506-го полка продолжили наступление на север вдоль приморского шоссе. Причем 403-й велосипедный батальон был брошен вперед еще до падения Паланги, правда, без средств усиления.
Еще утром, в 10.25 22 июня командир 10-го стрелкового корпуса генерал-майор И. Ф. Николаев докладывал: «Противник силою до двух б-нов развивает удар западнее Кретинга на север, положение Фадеева тяжелое. Прошу ускорить движение частей Шестопалова[71] и оказывать помощь боевой авиацией. Реальных средств не имею».[72] 51-летний генерал Николаев был уже достаточно опытным командиром, чтобы впадать в прострацию. Он начал службу в русской армии с 1912 г., поднялся до звания штабс-капитана. Участвовал в Первой мировой войне, командовал батальоном на Западном фронте. Один из непосредственных участников тех событий, лейтенант П. Л. Боград позднее написал, что хорошо запомнил И. Ф. Николаева как «человека с продолговатым лицом и рыжей бородкой а-ля д’Артаньян».
