Есть ли будущее у капитализма? - Дерлугьян Георгий
Когда из-за автоматизации сократился рабочий класс, капитализм спасся, передвинув высвобождающиеся массы в растущие ряды среднего класса. Сейчас компьютеризация, интернет и наплыв новых микроэлектронных устройств начинают сокращать средний класс. Может ли капитализм пережить эту вторую волну технологического замещения?
В прошлом капитализм обходил кризис технологического замещения пятью основными путями. Я берусь показать, что теперь все пять путей оказываются заблокированными. Все пути заводят в тупик.
Выход № 1: новые технологии создают новые рабочие места и совершенно новые виды занятий
Пессимизм в отношении новых технологий долгое время считался ретроградским заблуждением. Луддиты, которые в 1811 году портили машины, чтобы сохранить работу ремесленников, не понимали, что на смену системе ремесленного производства идет фабричная система, которая в течение следующего столетия приведет к колоссальному росту промышленности и численности фабричных рабочих. Теория догоняющего развития (или «девелопментализм»), сформулированная в середине XX века, гласила, что естественная тенденция заключается в прохождении трех стадий в развитии сферы труда (т. е. стадий добывающей, производственной и, наконец, административной, или сервисной деятельности). Однако девелопментализм — не более чем эмпирическое обобщение конкретного отрезка истории; нет никаких гарантий, что этот процесс продолжится бесконечно. В сельском хозяйстве когда-то была занята большая часть населения. В ныне развитых экономиках на долю фермерства приходится примерно 1 %, а занятость в производстве сократилась с примерно 40 % до 15 %, если не меньше. Эти цифры показывают, на какие структурные сдвиги способно технологическое замещение. Теперь весьма вероятно подобное же снижение занятости в сферах управления и услуг.
Согласно Шумпетеру, лучшему теоретику капиталистических инноваций, новые товары — следовательно, и крупнейшие источники прибыли — появляются на рынке в результате реорганизации производственных факторов в новые комбинации. Это непременно подразумевает и то, что Шумпетер называл «созидательным разрушением». Но вдохновленные Шумпетером экономисты, принимающие за данность, что количество рабочих мест, создаваемых благодаря новым товарам и услугам, непременно возместит потерю рабочих мест в разрушаемых старых отраслях, опирают свой оптимизм не более чем на экстраполяцию прошлых тенденций.
Ни одна из этих теорий не принимает в расчет технологическое замещение коммуникативной деятельности — тот спасительный клапан, который раньше компенсировал создание новых рабочих мест взамен потерянных. Утверждается, что по мере того, как телефонные операторы и канцелярские служащие будут терять работу из-за внедрения автоматизированных и компьютеризированных систем, равное количество рабочих мест будет образовываться среди разработчиков программ, компьютерных техников и продавцов мобильных телефонов. Но еще никто не привел убедительного теоретического объяснения, почему это количество должно быть равным, не говоря уж о том, почему автоматизация технических и коммуникативных задач (например, появление онлайн магазинов) не может абсолютно уменьшить количество рабочих мест для офисных работников. Технологическое замещение происходит прямо на наших глазах. В течение последних нескольких лет кассиров в универмагах заменяют автоматические системы самообслуживания, сокращая одну из важнейших сфер занятости низшего среднего класса. На более высоком уровне квалификации профессиональные журналисты теряют работу в связи с сокращением тиражей или закрытием газет, происходящем из-за конкуренции со стороны новостных интернет-изданий, которые создаются лишь небольшим числом оплачиваемых редакторов и журналистов с привлечением массы любителей, неоплачиваемых блогеров.
Компьютеризация среднего класса не возмещается созданием новых рабочих мест. Новые рабочие места создаются, но их число меньше по сравнению с тем, что было раньше, равно как меньше и доходы. Поэтому все программы переквалификации для сокращенных работников не особо влияют на показатели структурной безработицы. Компьютеризация и Интернет создали новые области труда: разработка программного обеспечения, создание веб-сайтов, разнообразные надомные онлайновые информационные и консультационные услуги. Последние обычно плохо оплачиваются, что неудивительно, если учесть легкий доступ к рынку все возрастающего числа конкурентов, многие из которых предлагают свои услуги бесплатно. Даже если информационные технологии (IТ) создают новые виды деятельности, они не создают оплачиваемые вакансии в количестве равном тому, которое было ими уничтожено. Умножение числа блогов не возмещает исчезновение оплачиваемых мест в журналистике.
Возьмем только новые высокооплачиваемые рабочие места, возникшие в сфере информационных технологий, и сравним их с количеством рабочих мест, которые они вытеснили. Теперь продлим наблюдаемые сегодня тренды на ближайшие десятилетия. Насколько правдоподобно, что более 70 % квалифицированной рабочей силы в мире станут разработчиками программного обеспечения? Примите во внимание, что компьютеризация пока еще молода. Она миновала свой младенческий возраст, но зрелости еще не достигла. Метафора, возможно, несколько биологична, но она помогает нам подчеркнуть тенденцию. В скором будущем мы увидим куда более сложную вычислительную технику, вероятно включая искусственный интеллект, благодаря которому машины смогут перенять у человека когнитивные процессы высшего порядка. Когда компьютерные программы и «контент» начнут создаваться самими компьютерами, процесс замещения рабочих мест среднего класса будет практически завершен. Работа, связанная с программированием, больше не будет спасительным выходом. Компьютеры с самого своего появления сокращали сферы применения человеческого труда и не могли возместить многочисленные потери рабочих мест. Продолжение данного тренда в будущее выглядит каналом с постоянно сужающимися стенками.
В развитых экономиках, подобно США, сокращение рабочих мест в промышленном производстве и сельском хозяйстве довело долю работающих в сфере услуг примерно до 75 % всего занятого населения (Collins and Dorn 2011). Но сама сфера услуг начинает подвергаться давлению со стороны экономики информационных технологий, которой пока не более двадцати пяти лет от роду. Сфера торговли быстро автоматизируется при помощи компьютерной рассылки и интернет-магазинов, а в традиционных универмагах продавцы и кассиры заменяются электронными сканерами. По мере развития искусственного интеллекта позиции управляющих тоже начнут подвергаться усиливающемуся давлению.
У процесса замещения людей компьютерами и другими машинами нет внутреннего тормоза. Вытеснение человеческого труда будет продолжаться не только в следующие двадцать, но и в следующие сто, даже тысячу лет если не произойдет внешнего вмешательства в сам базовый механизм, приводящий в движение технологическое замещение труда: капиталистическую конкуренцию.
Будущий мир, обслуживаемый и управляемый компьютерами, не обязательно будет похож на кошмар, который описал Джордж Оруэлл в романе «1984», где передовые технологии используются тоталитарным государством для слежки и контроля. Оруэлл упустил экономические факторы — как высокие электронные технологии повлияют не только на политику, но и на трудовую занятость. Точно так же в более оптимистическом видении будущего, типа приключенческих фильмов о космической эре, не возникает вопрос, кому принадлежат права собственности на роботов или компьютеры? В реальном же мире ответ таков: большие компьютерные системы будут принадлежать (или уже принадлежат) крупному капиталисту-собственнику. Производство IT-оборудования, равно как и программного обеспечения, — капиталистическое предприятие. Популярные коммуникационные компании (Facebook, Google, Amazon, Twitter или какие уж еще названия появятся в течение следующих десятилетий) в своем историческом развитии проходят фазы, знакомые по прошлым капиталистическим предприятиям: прорывная инновация влечет за собой ветвящиеся цепочки последующих инноваций, рост числа конкурентов и жестокий отсев среди них, приводящий к выделению нескольких соперничающих лидеров, ажиотажное инвестирование на финансовых рынках, за которым следует финансовая паника и крах большинства бывших лидеров. Консолидация олигополии в эпоху информационных технологий происходит точно так же, как это было с предыдущими волнами новых технологий. Поскольку эпоха информационных технологий еще очень молода, пока не вполне понятно, будет ли ее темп продвижения к олигополии отличаться от того, что имел место в эпоху железнодорожного бума или становления автомобильной индустрии. Но возникает немало признаков того, что сейчас скорость движения к олигополии много быстрее, чем в прошлом. (Впрочем, это побочный вопрос по отношению к основной проблеме технологического замещения среднего класса. Главное, замещение происходит, а темп и уровень олигополизации не слишком сильно влияют на долгосрочный кризис капитализма.)
