Николай Заболоцкий - Стихотворения и поэмы

Николай Алексеевич Заболоцкий — один из лучших советских поэтов. Оригинальное, глубоко философское истолкование им взаимоотношений природы и человека, который открывает в ней всё новые тайны, находит новые соответствия своему углубляющемуся внутреннему миру, роднит Заболоцкого с такими замечательными русскими лириками, как Баратынский и Тютчев.

С каждым годом растет число почитателей, которые по достоинству оценили яркий талант, упорный труд и непрекращавшиеся творческие поиски этого истинного и вдохновенного поэта.

А. Турков

СТИХОТВОРЕНИЯ (1932–1958)

Я НЕ ИЩУ ГАРМОНИИ И ПРИРОДЕ

Я не ищу гармонии в природе.Разумной соразмерности началНи в недрах скал, ни в ясном небосводеЯ до сих пор, увы, не различал.

Как своенравен мир ее дремучий!В ожесточенном пении ветровНе слышит сердце правильных созвучий,Душа не чует стройных голосов.

Но в тихий час осеннего заката,Когда умолкнет ветер вдалеке,Когда, сияньем немощным объята,Слепая ночь опустится к реке,

Когда, устав от буйного движенья,От бесполезно тяжкого труда,В тревожном полусне изнеможеньяЗатихнет потемневшая вода,

Когда огромный мир противоречийНасытится бесплодною игрой,—Как бы прообраз боли человечьейИз бездны вод встает передо мной.

И в этот час печальная природаЛежит вокруг, вздыхая тяжело,И не мила ей дикая свобода,Где от добра неотделимо зло.

И снится ей блестящий вал турбины,И мерный звук разумного труда,И пенье труб, и зарево плотины,И налитые током провода.

Так, засыпая на своей кровати,Безумная, но любящая матьТаит в себе высокий мир дитяти,Чтоб вместе с сыном солнце увидать.

ОСЕНЬ

Когда минует день и освещениеПрирода выбирает не сама,Осенних рощ большие помещенияСтоят на воздухе, как чистые дома.В них ястребы живут, вороны в них ночуют,И облака вверху, как призраки, кочуют.

Осенних листьев ссохлось веществоИ землю всю устлало. В отдаленииНа четырех ногах большое существоИдет, мыча, в туманное селение.Бык, бык! Ужели больше ты не царь?Кленовый лист напоминает нам янтарь.

Дух Осени, дай силу мне владеть пером!В строенье воздуха — присутствие алмаза.Бык скрылся за углом,И солнечная массаТуманным шаром над землей виситИ край земли, мерцая, кровенит.

Вращая круглым глазом из-под век,Летит внизу большая птица.В ее движенье чувствуется человек.По крайней мере он таитсяВ своем зародыше меж двух широких крыл.Жук домик между листьев приоткрыл.

Архитектура Осени. Расположенье в нейВоздушного пространства, рощи, речки,Расположение животных и людей,Когда летят по воздуху колечкиИ завитушки листьев, и особый свет, —Вот то, что выберем среди других примет.

Жук домик между листьев приоткрылИ, рожки выставив, выглядывает,Жук разных корешков себе нарылИ в кучку складывает,Потом трубит в свой маленький рожокИ вновь скрывается, как маленький божок.

Но вот приходит ветер. Всё, что было чистым,Пространственным, светящимся, сухим,—Всё стало серым, неприятным, мглистым,Неразличимым. Ветер гонит дым,Вращает воздух, листья валит ворохомИ верх земли взрывает порохом.

И вся природа начинает леденеть.Лист клена, словно медь,Звенит, ударившись о маленький сучок.И мы должны понять, что это есть значок,Который посылает нам природа,Вступившая в другое время года.

ВЕНЧАНИЕ ПЛОДАМИ

Плоды Мичурина, питомцы садовода,Взращенные усильями народа,Распределенные на кучи и холмы,Как вы волнуете пытливые умы!Как вы сияете своим прозрачным светом,Когда, подобные светилам и кометам,Лежите, образуя вокруг насОгромных яблоков живые вавилоны!Кусочки солнц, включенные в законыЛюдских судеб, мы породили вас

Для новой жизни и для высших правил.Когда землей невежественно правилЖивотному подобный человек,Напоминали вы уродцев и калекСреди природы дикой и могучей.Вас червь глодал, и, налетая тучей,Хлестал вас град по маленьким телам,И ветер Севера бывал неласков к вам,И ястреб, рощи царь, перед началом ночиВыклевывал из вас сияющие очи,И морщил кожицу, и соки леденил.

Преданье говорит, что Змей определилБыть яблоку сокровищницей знаний.Во тьме веков и в сумраке преданийВстает пред нами рай, страна средь облаков,Страна, среди светил висящая, где звериС большими лицами блаженных чудаковГуляют, учатся и молятся химере.И посреди сверкающих небесСтоит, как башня, дремлющее древо.Оно — центр сфер, и чудо из чудес,И тайна тайн. Направо и налевоОгромные суки поддерживают сводГустых листов. И сумрачно и строгоСквозь яблоко вещает голос бога,Что плод познанья — запрещенный плод.

Теперь, когда, соперничая с тучей,Плоды, мы вызвали вас к жизни наилучшей,Чтобы, самих себя переборов,Вы не боялись северных ветров,Чтоб зерна в вас окрепли и созрели,Чтоб, дивно увеличиваясь в теле,Не знали вы в развитии преград,Чтоб наша жизнь была сплошной плодовый —                                                                                      сад,—Скажите мне, какой чудесный кладНесете вы поведать человеку?

Я заключил бы вас в свою библиотеку,Я прочитал бы вас и вычислил закон,Хранимый вами, и со всех сторонИзмерил вас, чтобы понять строеньеЖивого солнца и его кипенье.

О маленькие солнышки! О свечки,Зажженные средь мякоти! Вы — печки,Распространяющие дивное тепло.Отныне всё прозрачно и круглоВ моих глазах. Земля в тяжелых сливах,И тысячи людей, веселых и счастливых,В ладонях держат персики, и барбарисНа шее девушки, блаженствуя, повис.И новобрачные, едва поцеловавшись,Глядят на нас, из яблок приподнявшись,И мы венчаем их, и тысячи садовВенчают нас венчанием плодов.

Когда плоды Мичурин создавал,Преобразуя древний круг растений,Он был Адам, который сознавалСебя отцом грядущих поколений.Он был Адам и первый садовод,Природы друг и мудрости оплот,И прах его, разрушенный годами,Теперь лежит, увенчанный плодами.

УТРЕННЯЯ ПЕСНЯ

Могучий день пришел. Деревья встали прямо,Вздохнули листья. В деревянных жилахВода закапала. Квадратное окошкоНад светлою землею распахнулось,И все, кто были в башенке, сошлисьВзглянуть на небо, полное сиянья.

И мы стояли тоже у окна.Была жена в своем весеннем платье,И мальчик на руках ее сидел,Весь розовый и голый, и смеялся,И, полный безмятежной чистоты,Смотрел на небо, где сияло солнце.

А там, внизу, деревья, звери, птицы,Большие, сильные, мохнатые, живые,Сошлись в кружок и на больших гитарах,На дудочках, на скрипках, на волынкахВдруг заиграли утреннюю песню,Встречая нас. И всё кругом запело.

И всё кругом запело так, что козликИ тот пошел скакать вокруг амбара.И понял я в то золотое утро,Что счастье человечества — бессмертно.

ЛОДЕЙНИКОВ

В краю чудес, в краю живых растений,Несовершенной мудростью дыша,Зачем ты просишь новых впечатленийИ новых бурь, пытливая душа?Не обольщайся призраком покоя:Бывает жизнь обманчива на вид.Настанет час, и утро роковоеТвои мечты, сверкая, ослепит.

Лодейников, закрыв лицо руками,Лежал в саду. Уж вечер наступал.Внизу, постукивая тонкими звонками,Шел скот домой и тихо лопоталНевнятные свои воспоминанья.Травы холодное дыханьеСтруилось вдоль дороги. Жук летел.Лодейников открыл лицо и погляделВ траву. Трава пред ним предсталаСтеной сосудов. И любой сосудСветился жилками и плотью. ТрепеталаВся эта плоть и вверх росла, и гудШел по земле. Прищелкивая по суставам,Пришлепывая, странно шевелясь,Огромный лес травы вытягивался вправо,Туда, где солнце падало, светясь.И то был бой травы, растений молчаливый бой.Одни, вытягиваясь жирною трубойИ распустив листы, других собою мялиИ напряженные их сочлененья выделялиГустую слизь. Другие лезли в щельМежду чужих листов. А третьи, как в постель,Ложились на соседа и тянулиЕго назад, чтоб выбился из сил.

И в этот миг жук в дудку задудил.Лодейников очнулся. Над селеньемВсходил туманный рог луны,И постепенно превращалось в пеньеШуршанье трав и тишины.Природа пела. Лес, подняв лицо,Пел вместе с лугом. Речка чистым теломЗвенела вся, как звонкое кольцо.В тумане беломТрясли кузнечики сухими лапками,Жуки стояли черными охапками,Их голоса казалися сучками.Блестя прозрачными очками,По лугу шел красавец Соколов,Играя на задумчивой гитаре.Цветы его касались сапоговИ наклонялись. Маленькие твариС размаху шлепались ему на грудьИ, бешено подпрыгивая, падали,Но Соколов ступал по падалиИ равномерно продолжал свой путь.

Лодейников заплакал. СветлякиВокруг него зажгли свои лампадки,Но мысль его, увы, играла в пряткиСама с собой, рассудку вопреки.

В своей избушке, сидя за столом,Он размышлял, исполненный печали.Уже сгустились сумерки. КругомНочные птицы жалобно кричали.Из окон хаты шел дрожащий свет,И в полосе неверного сияньяСтояли яблони, как будто изваянья,Возникшие из мрака древних лет.Дрожащий свет из окон проливалсяИ падал так, что каждый лепестокСреди туманных листьев выделялсяПрозрачной чашечкой, открытой на восток.И всё чудесное и милое растеньеНапоминало каждому из насПрироды совершенное творенье,Для совершенных вытканное глаз.

Лодейников склонился над листами,И в этот миг привиделся емуОгромный червь, железными зубамиСхвативший лист и прянувший во тьму.Так вот она, гармония природы,Так вот они, ночные голоса!Так вот о чем шумят во мраке воды,О чем, вздыхая, шепчутся леса!Лодейников прислушался. Над садомШел смутный шорох тысячи смертей.Природа, обернувшаяся адом,Свои дела вершила без затей.Жук ел траву, жука клевала птица,Хорек пил мозг из птичьей головы,И страхом перекошенные лицаНочных существ смотрели из травы.Природы вековечная давильняСоединяла смерть и бытиеВ один клубок, но мысль была бессильнаСоединить два таинства ее.

А свет луны летел из-за карниза,И, нарумянив серое лицо,Наследница хозяйская ЛарисаВ суконной шляпке вышла на крыльцо.Лодейников ей был неинтересен:Хотелось ей веселья, счастья, песен,—Он был угрюм и скучен. За рекойПлясал девиц многообразный рой.Там Соколов ходил с своей гитарой.К нему, к нему! Он песни распевал,Он издевался над любою паройИ, словно бог, красоток целовал.

Суровой осени печален поздний вид.Уныло спят безмолвные растенья.Над крышами пустынного селеньяЗаря небес болезненно горит.Закрылись двери маленьких избушек,Сад опустел, безжизненны поля,Вокруг деревьев мерзлая земляПокрыта ворохом блестящих завитушек,И небо хмурится, и мчится ветер к нам,Рубаху дерева сгибая пополам.

О, слушай, слушай хлопанье рубах!Ведь в каждом дереве сидит могучий Бах,И в каждом камне Ганнибал таится…И вот Лодейникову по ночам не спится:В оркестрах бурь он слышит пред собойНапев лесов, тоскующий и страстный…На станции однажды в день ненастныйПростился он с Ларисой молодой.

Как изменилась бедная Лариса!Всё, чем прекрасна молодость была,Она по воле странного капризаСлучайному знакомцу отдала.Еще в душе холодной СоколоваНе высох след ее последних слез,—Осенний вихрь ворвался в мир былого,Разбил его, развеял и унес.Ах, Лара, Лара, глупенькая Лара,Кто мог тебе, краса моя, помочь?Сквозь жизнь твою прошла его гитараИ этот голос, медленный, как ночь.Дубы в ту ночь так сладко шелестели,Цвела сирень, черемуха цвела,И так тебе певцы ночные пели,Как будто впрямь невестой ты была.Как будто впрямь серебряной фатоюБыл этот сад сверкающий покрыт…И только выпь кричала за рекоюВплоть до зари и плакала навзрыд.

Из глубины безмолвного вагона,Весь сгорбившись, как немощный старик,В последний раз печально и влюбленноЛодейников взглянул на милый лик.И поезд тронулся. Но голоса растенийНеслись вослед, качаясь и дрожа,И сквозь тяжелый мрак миротвореньяРвалась вперед бессмертная душаРастительного мира. Час за часомБежало время. И среди полейОгромный город, возникая разом,Зажегся вдруг миллионами огней.Разрозненного мира элементыТеперь слились в один согласный хор,Как будто, пробуя лесные инструменты,Вступал в природу новый дирижер.Органам скал давал он вид забоев,Оркестрам рек — железный бег турбинИ, хищника отвадив от разбоев,Торжествовал, как мудрый исполин.И в голоса нестройные природыУже вплетался первый стройный звук,Как будто вдруг почувствовали воды,Что не смертелен тяжкий их недуг.Как будто вдруг почувствовали травы,Что есть на свете солнце вечных дней,Что не они во всей вселенной правы,Но только он — великий чародей.

Суровой осени печален поздний вид,Но посреди ночного небосводаОна горит, твоя звезда, природа,И вместе с ней душа моя горит.

ПРОЩАНИЕ