А. Мелехина Пер., сост. и коммент. - Чингисиана. Свод свидетельств современников
Тридцать шесть больших улусов (по-видимому, больших племен. — И. Д.) и семьдесят два малых племени были разделены на три части (левой, правой руки и центр. — А.М.); все прибывшие расположились вокруг ханской ставки, образовав как бы девять «живых» колец, каждое из которых имело свой отличительный цветовой знак; все подразделения водрузили свои стяги…
Когда Сорхон шар снял свой малахай и тем самым подал условный знак, все собравшиеся — воины и простолюдины, мужчины и женщины, стар и млад, — все сто туманов народа монгольского сняли свои малахаи, преклонили колени и трижды поклонились…».
В широкой долине реки Онон были сооружены и размещены в строгой иерархической последовательности великое множество шатров-ставок, юрт, палаток: первый ряд составляли шатры-ставки представителей царствующего «золотого рода», в последующих рядах в соответствии с заслугами, должностями и званиями размещались шатры ближайших сподвижников, военачальников, славных воинов-богатырей, государственных мужей, и далее юрты и палатки их свиты и челяди…
Ставка Великого хана была возведена на высоком постаменте, походила на белую, словно снег, монгольскую юрту, украшенную с внешней стороны синей обшивкой с золотой каймой. Четыре опоры, подпиравшие тооно (верхнее дымовое отверстие), были покрыты червонным золотом.
Перед входом в ставку Великого хана были водружены и величественно возвышались его знамена: с одной стороны — белое девятибунчужное (переводчики по разному трактуют этот термин: некоторые считают, что это — одно знамя, на древке которого вместо ткани закреплены девять бунчуков (конских хвостов), другие, в частности монгольский ученый Д. Гонгор, говорят о девяти подобных знаменах (древках с бунчуками), за которые отвечали девять главных сподвижников Чингисхана — А.М.), с другой — черное четырехбунчужное (это боевое знамя монголов, ритуал поклонения которому традиционно осуществлялся ими перед выступлением на войну с врагом; его полное название — «Тысячеокое (всевидящее) боевое черное знамя», которое, по верованиям древних монголов, являлось материальным воплощением тысячеокого грозного божества, всевидящего и сокрушающего всех врагов. — А.М.).
Внутри Великой ставки на значительном возвышении находился ханский престол, представлявший собой олбог, хорошо набитую красную подушку для сидения, устланную целиковой, белого цвета конской шкурой. Подле него располагался нарядный трон ханши Бортэ.
…В правой половине Великой ставки (если войти в юрту, повернуться и встать лицом к двери, то правая (от вас) часть ставки (так же, как и юрты) предназначена для мужчин, а левая — для женщин. — А.М.) в строгом иерархическом порядке занимали места сыновья и родственники хана, военачальники, государственные сановники, ноёны, в левой половине вслед за ханшей Бортэ — матушка Огэлун, другие ханские жены, дочери, родственницы.
Когда настал час начала церемонии провозглашения Тэмужина Великим ханом, выражая свое глубокое почтение Небу и Земле, своим предкам, породившей его матушке Огэлун, Тэмужин возжег курения и лампаду и благоговейно поклонился. Затем он по священной традиции вымыл руки рашаном, забеленным молоком напитком, ополоснул рот, стряхнул с одежды пыль.
Тем временем на просторной площадке перед Великой ставкой был расстелен белый монгольский войлок, на который и был усажен Тэмужин. После чего сородичи и соратники подняли его на войлоке и двинулись вовнутрь Великой ставки. Дойдя до ханского престола, они опустили войлок с сидящим на нем Тэмужином на пол; самые старые из его соратников — Сорхон шар и Дай сэцэн — помогли ему подняться с войлока, возвели и усадили на ханский престол.
После того как Тэмужин занял свой трон, расположившиеся справа и слева от него сыновья, сородичи, сподвижники, военачальники, ханши и все прочие приглашенные в знак признания его главой государства девять раз поклонились ему и, подняв на плечи трон с восседавшим на нем Тэмужином, один раз обошли вокруг Великой ставки.
Все собравшиеся вокруг ставки, выражая свое глубокое почтение Тэмужину, падали ниц перед этой величественной процессией. Когда трон с восседавшим на нем Тэмужином водворили обратно на положенное ему место в Великой ставке, глава дворцовой канцелярии, мудрый учитель и просветитель Тататунга объявил во всеуслышание о возведении Тэмужина на ханский престол и наречении великого хана Чингисом. Затем Тататунга вознес к небу руки, в которых держал государственную печать, вырезанную из белого халцедона, и величаво огласил выгравированную на ней надпись: «Указ возведенного волею Вечного Неба, Всемогущего хана Улуса Великая Монголия (о том, что созданное Чингисханом государство называлось именно так, свидетельствует «Хэй да ши люе» («Краткие сведения о черных татарах») («Проблемы востоковедения», 1960, № 5, С. 136); кроме того, это подтверждается надписью на печати преемника Чингисхана, его сына Угэдэй-хана: «Печать Далай-хана Великой Монголии». — A.M). Да преклонится и затрепещет всяк, кто ему внемлет!» — после чего торжественно, двумя руками передал государственную печать Чингисхану (судя по древним источникам, Чингисхан и его приближенные впервые узнали о предназначении государственной печати как одного из атрибутов ханской власти после сражения с найманами и пленения чиновника канцелярии Таян-хана, Тататунги. Современные ученые считают, что именно после бесед с плененным Тататунгой Чингисхан взял его на службу начальником своей канцелярии, «возвратил печать, которой впредь он должен был скреплять послания монголов». Как свидетельствуют монгольские хроники, тот же Тататунга был первым учителем монгольской элиты, которую он «учил грамоте, военному делу и прочему». Исходя из этого, можно предположить, что именно по инициативе Тататунги была сделана государственная печать, которую он же и вручил Чингисхану на хуралдае 1206 года. — А.М.).
В тот миг, когда Владыка также двумя руками благоговейно принимал государственную халцедоновую печать, под сводами Великой ставки грянула раскатистая, бравурная мелодия, и все собравшиеся в Великой ставке и за ее пределами огласили округу заздравными возгласами «Чингис, Чингис!».
Вслед за этим присутствовавшие на церемонии Великого хуралдая сыновья Чингисхана, его сородичи, сподвижники, военачальники, государственные сановники с выражением верности и признательности кланялись Чингисхану и ханше Бортэ дарами достойными.
Чингисхан, преисполненный величия и просветленный радостью произошедшего, с присущим ему достоинством и в то же время непринужденно выслушивал и одаривал вниманием всех собравшихся, не делая различия между ними, радушно угощал многочисленными, изысканными яствами.
Тем временем перед Великой ставкой развернулось грандиозное всенародное празднество — надом; несметное количество людей радостно пировало и веселилось на великом том торжестве (Дашням И. Великий Чингисхан и его исторические заслуги (на монг., яз.). Улан-Батор. 2006. С. 27–30).
С. 168. …Мухали был пожалован в гуй ваны. — Гуй ван — державный князь; по свидетельству Рашид ад-Дина, этот титул Мухали получил в 1218 году. Он пишет в «Сборнике летописей»: «В год Барс, который является годом Барса…Чингисхан дал Мухали прозвище «гойон» (гуй ван. — А М.). Причиной этого было то, что перед тем он его посылал на границу области Джурджэ (империя Цзинь. — А.М.). Джурджэнские же племена прозвали его «гойон», что значит «государь одной области». Когда [Чингисхан] снова его послал в те пределы, он сказал, что это прозвище — счастливое предзнаменование, и вследствие этого присвоил [его] ему. Он дал ему один тумэн войска… вверил ему также то, что было покорено из областей Хитая и владений Джурджэ с тем, чтобы он их охранял и завоевал бы по мере возможности то, что [еще] не подчинилось…» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. М.: Ладомир, 2002. Т. 1. Кн. 2. С. 178–179).
С. 168. …Зэва Чингисхан отослал вдогонку за найманским Хучулуг-ханом. — Российский исследователь военного искусства монголов М. И. Иванин так писал о подготовке монголов к походам и их вооружении: «Перед походом или приготовлением к сражению делали смотр войскам, осматривали оружие и требуемые в походе вещи; неисправных наказывали; хорошим воинам в случае недостаточности их давали пособие. Начальники в нужде не должны были обращаться ни к кому другому, кроме государя; в противном же случае они подлежали смертной казни.
Оружие их состояло из лука, стрел (в запасе каждый имел по несколько луков и колчанов стрел; стрелы у них были необыкновенно остры), секир, пик, к которым приделывали крючья для стаскивания неприятельских всадников с седла; другие имели железные палицы; кроме того, каждый воин должен был иметь пилку (вероятно, терпуг) для острения стрел, шило, иголки, нитки, сито. Хорошо вооруженные воины имели сабли несколько кривые, каски кожаные с железными полосками, а отборные воины носили и железные; конница имела заводных лошадей и была разделена на легкую и тяжелую; легкая употреблялась для аванпостовой службы, для начатия сражения должна была метанием стрел в лошадей и неприятельских всадников расстраивать их и облегчать действия тяжелой конницы и служила также для преследования противника.
