А. Мелехина Пер., сост. и коммент. - Чингисиана. Свод свидетельств современников
С. 149. В день после полнолуния — шестнадцатого числа первого летнего месяца года Мыши, окропив боевое знамя, Чингисхан выступил в поход. — Монголы перед выступлением в боевой поход осуществляли обязательный ритуал жертвоприношения боевому знамени, в котором, по убеждению древних монголов, хранилась «сулдэ», жизненная сила великих предков, которые являлись гениями-хранителями рода.
С. 150. …Вступать в борьбу, надеясь на авось, со стойкими монголами не надо. — Как сообщает автор «Сокровенного сказания монголов», реорганизованная многотысячная рать Чингисхана совершила более чем 300-километровый переход от реки Халхин-Гол до восточных отрогов Хангайских гор, где протекает река Орхон. Людям и лошадям, очевидно, нужна была передышка. Да и численный перевес, как признавали сами монголы, был все же на стороне врага. По свидетельству автора «Сокровенного сказания монголов», один из сподвижников Чингисхана, Додай чэрби, посоветовал ему, как сбить с толку противника, обеспечив тем самым себе передышку и подготовку к решающему сражению. Уловка Чингисхану удалась: враг был дезориентирован, Таян-хан оказался в растерянности, запаниковал.
С. 152. …обогнули восточный склон горы Наху хун… — Эта гора, по мнению монгольского исследователя Х. Пэрлээ, находится на правом берегу реки Орхон; ее современное название — Лах баян.
Отогнав передовой отряд неприятеля, наши ратники выстроились в боевой порядок; и было решено:
«Как колючки караганы в тело недруга вонзая,Тут и там его терзая, обтекая, окружая,Клинья по бокам вбивая,Разрывая, расчленяя,Будем бой вести».
— Монголы Чингисхана, разработав тактику ведения боя, кстати, в поэтической (!) форме описанную автором «Сокровенного сказания монголов», выстроились в боевой порядок, который окончательно поверг в сомнения и страх не только Таян-хана, но и его союзников, в частности, Жамуху, которые, как свидетельствует «Юань ши», не ожидали увидеть перед собой «войско, исполненное твердого порядка».
Американский ученый Джек Уэзерфорд попытался «расшифровать» тактику Чингисхана, изложенную выше в стихотворной форме: «В предшествующие решительному бою дни Тэмужин часто испытывал свою новую систему организации армии. Вместо того чтобы ввязываться в открытый бой с превосходящими силами найманов, он изводил их внезапными и быстрыми атаками. Он построил своих воинов в боевой порядок, который назывался «перекати-поле», и нанес удар за час до рассвета. Вместо того чтобы бросаться в бой большими подразделениями, Тэмужин приказал небольшим арбанам (десяткам. — А.М.) рассредоточиться и, незаметно приблизившись к противнику в предрассветной тьме, нападать с разных сторон. Такая тактика не позволяла врагу ни оценить число нападавших, ни дать им организованный отпор с какой-то одной стороны лагеря. Нанеся молниеносный удар и сколь возможно более серьезный урон противнику, арбаны так же быстро отступали в разные стороны, не давая врагу времени опомниться или организовать погоню.
После нескольких таких атак Тэмужин построил воинов в боевой порядок, который назывался «озеро». Войска растягивались длинной цепью, передний ряд выпускал во врага стрелы залпом и тут же отходил назад, давая место следующей волне. Подобно прибою, они накатывались на позиции противника, нанося удар и тут же исчезая в темноте. Отступившие пристраивались в заднюю часть колонны и формировали новую «волну». Такая тактика вынудила найманов растянуться в длинную цепь, чтобы защищаться от широких «волн».
Как только их войска растянулись достаточно широко, Тэмужин перешел к третьей части своего плана. Он перестроил отряды в боевой порядок, который назывался «шило», где воины выстраивались узким, но чрезвычайно глубоким строем, что позволяло сосредоточить всю силу удара в одной точке и прорваться через растянутые ряды найманов» {Уэзерфорд Джек. Чингисхан и рождение современного мира. М.: ACT, 2005. С. 146–147).
То, какой представлялась рать Чингисхана врагам в том бою, в прекрасном поэтическом диалоге Таян-хана и Жамухи далее изложил все тот же автор «Сокровенного сказания монголов».
С. 156. Итак, я от найманов ухожу, и нукеры мои уходят. — Монгольский ученый Ш. Нацагдорж так объясняет поведение Жамухи: «Если следовать свидетельствам «Сокровенного сказания монголов», отношения Тэмужина и Жамухи кажутся воистину непонятными и удивительными. Как объяснить то, что Жамуха не только не был последовательным противником Тэмужина, но более того, помогал ему? По-моему, во-первых, Жамуха по ходу развертывавшихся событий все более убеждался в том, что все заговоры против Тэмужина в конечном итоге ни к чему, кроме поражения их инициаторов, не приведут, и в какую бы самую тяжелую ситуацию Тэмужин ни попал, из нее в конце концов он выйдет победителем. Во-вторых, Жамуха, очевидно, знал, что его соратники по борьбе против Тэмужина — хэрэйдский Ван-хан, мэргэдский Тогтога бэхи, найманский Таян-хан, хотя и использовали его в этом противостоянии как крупного и влиятельного феодала улуса «Все Монголы», отнюдь не желали сделать его ханом этого улуса, не говоря уже о подчинении ему народов всей Монголии. В-третьих, знал Жамуха и то, что противники Тэмужина — и хэрэйдский Ван-хан и найманский Таян-хан, и другие его недруги были люди недалекие, не ладившие друг с другом; их позиции в собственных ханствах были шаткими. Поэтому, вполне возможно, Жамуха надеялся на то, что, перейдя на сторону Тэмужина и помогая ему, им (с Чингисханом) удастся убрать со своего пути всех, кто намеревался установить свое господство в Монголии. И вот тогда, оставшись с Тэмужином один на один, он попытался бы склонить чашу весов в свою пользу» (Нацагдорж Ш. Биография Чингисхана (на монг. яз.). Улан-Батор, 1991. С. 103–104).
С. 156. …влились под водительство Чингисхана. — Некоторые древние летописи, в частности «Сборник летописей» Рашид ад-Дина и «Алтан тобчи» Мэргэн гэгэна, свидетельствуют о том, что победа далась Чингисхану не так легко, как это может показаться из описания этой битвы автором «Сокровенного сказания монголов»; найманы и их хан и не думали сдаваться на милость победителя, «жестоко сражались, пока не были [все] перебиты». Их мужество, как сообщает Рашид ад-Дин, оценил даже сам Чингисхан. Так «был полонен и подчинен весь народ найманский на Алтае», под водительство Чингисхана влились и все племена, ранее ведомые Жамухой.
С. 157. Вождь племени Увас мэргэд по имени Дайр усун, не желая воевать против Чингисхана, решил показать ему свою дочь Хулан. — К периоду войны с мэргэдами относится важное событие в жизни Чингисхана: женитьба осенью 1203 года Чингисхана на Хулан (1185–1225), дочери вождя племени увас мэргид Дайр Усуна.
С. 158. Полонив народ мэргэдский, Чингисхан пожаловал Угэдэю Дурэ-гэнэ хатан. — Старший из пяти сыновей Угэдэя и Дурэгэнэ хатан, Гуюг (1206–1248), правил Монгольской империей в 1246–1248 годах.
С. 159. Год Быка — 1205 год.
Эрчис — река Иртыш.
…наехал на мужей мэргэдского Тогтога и найманского Хучулуга, которые соединились против него. — Рене Груссе так описал этот момент в противостоянии Чингисхана и его врагов: «Тем временем… мэргэдский вождь Тогтога с сыновьями скитался по Западной Монголии, разделяя участь изгнанника с найманским княжичем Хучулугом. Преследуя беглецов, Завоеватель (Чингисхан. — А.М.) подошел к границе Монгольского Алтая, где встал на зимние квартиры (зима 1204/05 г.). Теперь удара противника он мог ждать со стороны гор Улан-дабан и Табын-ула (до 4000 м над уровнем моря), соединявших монгольскую и русскую части Алтая. На восточном склоне этого массива берет начало питающая своими водами тот озерный край река Кобдо, тогда как на склоне западном находятся истоки реки Бухдурмы, притока верхнего Иртыша… Именно там, на берегах Бухдурмы, то есть в нынешней Семипалатинской области, на полпути между одноименным городом и городком Алтайском, Тогтога бэхи и Хучулуг собрали все имевшиеся у них войска. Весной 1205 года к ним вплотную приблизился Чингисхан» (Груссе Рене. Чингисхан — покоритель вселенной. М.: Молодая гвардия. 2000. С. 127–128).
С. 159. …отсекли отцовскую голову… — Этот эпизод связан с существовавшей, как явствует из древних источников, традицией делать из черепа умершего знатного мужа в знак его почитания пиалу, инкрустированную серебром, устанавливать ее на специальный коврик, а перед нею ставить различные яства. Эта традиция связана с верованиями монголов в то, что череп является вместилищем «сулдэ» — «жизненной силы» великого человека, которая становится гением-хранителем своего рода, племени. Если автор «Сокровенного сказания монголов» считает, что этот эпизод случился в 1205 году, то Рашид ад-Дин датирует этот эпизод 1208 годом.
