В чем истина? Эксплейнер по современной философии от Фуко и Делеза до Жижека и Харауэй - Неаполитанский Максимилиан

Это и стало причиной многочисленных подражаний, усиливших степень присутствия Делеза и его стиля в гуманитарном пространстве. Так, книга современного бразильского антрополога Вивейруша де Кастру «Каннибальские метафизики» написана в очень делезианском духе.

→ Главные книги по темной антропологии

Философ говорил о капитализме, обществе контроля, потреблении и многих других явлениях, которые влияют на нашу жизнь до сих пор. Делезу принадлежит концепт «желающих машин», согласно которому желание носит повсеместный характер и определяет не только жизнь человека, но и устройство социальной реальности.

Идеи Делеза предшествуют многим философским тенденциям, появившимся уже в XXI веке, в частности постгуманизму и агентному реализму. Как писал Мишель Фуко, именем Делеза надо назвать XX век. Однако сейчас очевидно, что и часть XXI века тоже достойна его имени.

Делез оказался своеобразным мостиком между двумя столетиями и не нуждается в реактуализации – мир, о котором он мыслил, никуда не делся, а только усилил свои симптомы.

Творческий путь Делеза начался с истории философии. Он называл ее рисованием углем, которое предшествует живописи красками – непосредственному созданию концептов.

Делез написал книги о Ницше, Бергсоне, Спинозе, Юме и Лейбнице, которые по-прежнему привлекают исследователей оригинальной интерпретацией. Занятия историей философии подготовили обширную базу для обоснования собственных идей Делеза.

Несмотря на большое количество поднятых им новых проблем, в текстах Делеза немало рассуждений и о «классических» понятиях философии: о бытии, становлении, смысле, событийности, аффекте и многих других. Так, автор встроился в определенную философскую традицию, или линию философствования, которая противостоит линии Платон – Гегель и которая подогревает интерес к изучению постструктурализма и предшествующих ему «классических» способов мышления.

→ Как заниматься и понимать историю философии?

Хайдеггер VS Уайтхед. Кому принадлежит философия XX века?

Стивен Шавиро, современный исследователь философии, кино и техники, защитивший докторскую в Йельском университете, анализирует виртуальный спор двух философских гигантов ХХ века – Мартина Хайдеггера и Альфреда Уайтхеда. В книге «Вне критериев: Кант, Уайтхед, Делез и эстетика» Шавиро поставил интересную задачу: попытался представить, что в XX веке самым влиятельным философом стал не Мартин Хайдеггер, а Альфред Уайтхед. Спойлер: философия была бы совсем иной.

Если Хайдеггер сегодня более-менее известен, то об Уайтхеде речь заходит намного реже. Однако его биография не менее интересна. Уайтхед – британский логик, философ и математик. Вместе с Расселом он написал фундаментальную работу Principia Mathematica. Интересовался платонизмом и философией процесса. Главная философская книга Уайтхеда «Процесс и реальность» вышла в 1929 году – спустя три года после «Бытия и времени» Хайдеггера. Кстати, именно Уайтхеду принадлежит афоризм о том, что вся западная философия – заметки на полях Платона.

Шавиро находит общее у Хайдеггера и Уайтхеда в части истории философии, отношения к языку, к технике и стилю мышления и рассуждения, к метафизике; однако явно симпатизирует Уайтхеду (и это надо иметь в виду). Но предоставим слово самому Шавиро.

Хайдеггер задался вопросом о бытии: «Почему существует нечто, а не ничто?»

Уайтхед в ответ как бы парировал: «Как возможно постоянное осуществление нового?» Уайтхед не видел смысла в возврате к первоначалам. Сотворение интересовало его больше, чем исправление; Становление – больше, чем Бытие; Новое – больше, чем старина.

Хайдеггер «допрашивал» историю философии, пытаясь установить точку, в которой она повернула не туда, где закрылись возможности, которые, казалось, должны были раскрыться.

Уайтхед этим вопросом не интересовался. Он подбирал фрагменты, в которых, например, Платон утверждал становление в противовес статичному миру идей или Декарт доказывал несостоятельность дуализма души и тела.

Хайдеггер искал выход из метафизики. Он стремился в пространство, где мог бы избегнуть ее хватки.

Уайтхед не пытался вернуться во времена до метафизики или вырваться за ее пределы. Он заставлял метафизику говорить о том, что обычно отрицалось и отклонялось: теле, эмоциях, непостоянстве и изменении, радикальной контингентности, случайности всех перспектив и формулировок.

Хайдеггер предупреждал об опасности технического, низводящего природу до статуса «запасов». Он демонизировал науку не допускающим сомнений способом, почти зеркально отражая претензии самой науки на безграничный авторитет.

Уайтхед считал по-иному: научная и техническая рациональность представляет собой один из видов абстракции – упрощения, редукции, созданной для обслуживания некоторого конкретного интереса.

«Если бы Уайтхед был поставлен на место Хайдеггера в качестве вдохновителя постмодерной мысли, интеллектуальный ландшафт выглядел бы совсем иначе. Некоторые из проблем, какими мы были одержимы, потеряли бы свою важность. Уайтхед обладает иронией, создающей контраст как с нарциссическим теоретизированием, к которому склонны наследники Хайдеггера, так и с пустым самодовольством мейнстрима американского прагматизма. Метафизика Уайтхеда представляет незаконченную конструкцию, всегда открытую для пересмотра, а не утверждение абсолютной истины»[30].

Как Фуко и Деррида спорили о безумии

Представьте: на дворе 1963 год. Деррида, малоизвестный философ, выступает с критикой авторитетного Фуко и его работ о безумии. А Фуко спустя время отвечает на критику коллеги, и между ними возникает диалог – знаменитый философский спор!

→ Главные идеи Фуко

Деррида подчеркивал бессмысленность и непредсказуемость безумия, отказываясь от его однозначного определения.

Фуко считал, что безумие является исторически и культурно обусловленным, меняется в соответствии с социальными и экономическими условиями.

Деррида указал на важность языка в понимании безумия и связал его с процессом деконструкции: язык может вносить элементы безумия в понимание мира.

Фуко думал, что язык является одним из инструментов контроля и нормализации безумия.

Деррида рассматривал безумие как потенциальное нарушение рациональности и ее структур.

Фуко считал, что безумие и рациональность не являются противоположностями – наоборот, это взаимодействующие аспекты природы человека.

Деррида выдвигал идею о неопределенности и неясности границ между здравым смыслом и безумием.

Фуко говорил о том, что психиатрия и медицина играют роль в нормализации и контроле безумия, создавая определенные стандарты и нормы поведения.