Николай Новгородов - Македонского разбили русы. Восточный поход Великого полководца

Главное противоречие в освещении Восточного похода Александра состоит в том, что историческая и поэтическая традиции в этом вопросе отличаются друг от друга, как небо от земли. Историки, основываясь на античных источниках, утверждают, что после Каспийских ворот путь Александра пролегал через Гирканию, Парфию, Арианну, Согдиану, Бактрию и Индию в Вавилон (рис. 15), где он скоропостижно скончался в 223 году до н. э. Согласно поэтической традиции, Александр «после Дария» пошел на запад и посетил Каабу, затем завоевал Дербент, посетил Рей и Хорасан, после чего пошел в Индию, оттуда в Китай, затем через кыпчакскую степь прибыл в область русов, с которыми долго и напряженно воевал и лишь чудом победил. После этого он пошел в страну Мрака, где построил стену против библейских гогов и магогов, и наконец вернулся в Рум.

Возникает вопрос: кому верить – историкам или поэтам? Обычно такой вопрос даже не ставится, ведь очевидно, что верить надо правдивым историкам, а не поэтам, которые ради красного словца якобы врут напропалую. Академик востоковед И. Ю. Крачковский, правда, призывал к большему доверию по отношению к незаслуженно обижаемым поэтам, утверждая, что в средневековых поэтических традициях цветистость оформления текста ни в коей мере не нарушала его правдивости. В силу универсальности знания того времени поэты так же, как историки, изучали источники и не отступали от истины ни на шаг. Персидский поэт рубежа XII–XIII вв. Низами Гянджеви в поэме «Искендер-наме» [41] так подчеркивал эту мысль:

Ясность мысли моей – от источника знанья.Все науки познав, я добился признанья.

Наличие двух точек зрения, высказываемых разными науками, в частности филологией и историей, знаменует собой наличие междисциплинарной проблемы, для разрешения которой необходимо привлечение третьей стороны – третейский суд. Таким третейским судьей призвана быть наука география. И география со всей решительностью подтверждает правоту поэтов в споре с историками.

Восточный поход в освещении Низами

О Восточном походе Александра писали персидский и таджикский поэт Фирдоуси (около 940–1020 или 1030) в поэме «Шах-наме», азербайджанский поэт Низами Гянджеви (ок. 1141 – ок. 1209) в поэме «Искендер-наме», Дехлави, узбекский поэт Алишер Навои (1441–1501) в поэме «Искандерова стена», таджикский поэт Абдуррахман Джами (1414–1492) в цикле поэм «Семь корон». Ювенал, наверное, первым из поэтов, утверждал, что Александр доходил до крайнего моря, где было неподвижное (застывшее) море, окутанное вечной тьмой (то есть царила полярная ночь).

После взятия Фарса, пишет Навои:

И знамением счастья озарен,В поход на Север устремился он.И цепи гор пустынных увидал…Вернулся и Хорезм завоевал,Даря, как солнце, милостью своейПростор кипчакских пастбищ и степей.И он в трудах походных не ослаб,Прошел через Саксин, через Саклаб.Прошел он стороною Ос и РусИ с ними дружбы заключил союз.И гурджей и чаркасов посетил,И гурджей и чаркасов покорил.От Севера, где древних рек исток,Он с войском устремился на Восток

Мы видим, что Навои недвусмысленно упоминает путь Искандера на север, упоминает кипчакские степи и землю русов, с которыми он заключил союз дружбы.

Из восточных поэтов наиболее полно поход Александра осветил Низами Гянджеви в поэме «Искендер-наме» [41]. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать оглавление к этой поэме. После смерти Дария:

Искендер завоевывает Дербентский замок при помощи молитвы отшельника.

Искендер направляется в замок Сарир.

Искендер направляется в Индию.

Поход Искендера из Индии в Китай.

Пребывание Искендера в Китае.

Китайский хакан принимает у себя Искендера.

После возвращения Искендера из Китая.

Искендер прибывает в Кыпчакскую степь.

Прибытие Искендера в область русов.

Искендер вступает в боренье с племенами русов.

Кинтал-рус поражает гилянского вождя Зериванда.

Дувал бросается в бой.

Появление неизвестного всадника.

Второе появление неизвестного всадника.

Русы выпускают в бой неведомое существо.

Искендер действует арканом. Необычайный пленник приносит Искендеру Нистандарджихан.

Последнее сражение Искендера с племенами русов.

Освобождение Нушабе и примирение Искендера с Кинталом.

Повествование о живой воде.

Искендер проникает в страну Мрака.

Искендер узнает о таинственном городе.

Начало нового странствования Искендера по свету и сетования Низами.

Вторичный поход Искендера в Индию и Китай.

Странствования по Китайскому морю. Город в пустыне.

Прибытие Искендера в северные пределы и постройка вала, ограждающего от народа яджудж.

Из оглавления видно, что после Индии Александр был в Китае, после Китая посетил Кыпчакскую степь, оттуда прибыл в страну русов. С русами он долго и многотрудно воевал, у Низами этой войне посвящено вдвое больше страниц, чем войне с Дарием. После примирения с русами Александр посещает страну Мрака и ищет живую воду. Удивляют главы «Вторичный поход Искендера в Индию и Китай» и «Странствования по Китайскому морю», ведь о вторичном посещении Александром Индии мы ничего не слышали. Что касается Китайского моря, то странствование по нему означает выход в Северный Ледовитый океан, поскольку Китайским морем арабские географы называли акваторию Карского моря. Заканчивается поэма эпизодом строительства Искендером вала против народа яджудж.

Несколько выдержек из Низами. О кипчаках:

Царь на русов спешил и в своих переходахНи на суше покоя не знал, ни на водах.Не смыкал он очей – и, огнем обуян,Пересек он широкие степи славян.Там кыпчакских племен увидал он немало,Там лицо милых жен серебром заблистало.Были пламенны жены и были нежны,Были солнцем они и подобьем луны.Узкоглазые куколки сладостным ликомИ для ангелов были б соблазном великим.Что мужья им и братья! Вся прелесть их лицБез покрова – доступность открытых страниц.И безбрачное войско душой изнывало,Видя нежных, не знавших, что есть покрывало.И вскипел в юных душах мучительный жар,И объял всех бойцов нетерпенья пожар.

О войне с русами:

Мир стал пышным павлином от румских знамен,К стану русов был царский шатер обращен.Стало ведомо русам, воинственным, смелым,Что пришел румский царь к их обширным пределам…Это – царь Искендер, и свиреп он, и смел!В сердце мира стрелой он ударить сумел…И, когда предводитель всех русов – КинталПред веленьями звезд неизбежными встал,Он семи племенам быть в указанном местеПриказал и убрал их, подобно невесте.И хазранов, буртасов, аланов притек,Словно бурное море, безмерный поток.От владений Ису до кыпчакских владенийСтепь оделась в кольчуги, в сверканья их звений.В бесконечность, казалось, все войско течет,И нельзя разузнать его точный подсчет.«Девятьсот видим тысяч, – промолвил в докладеСчетчик войска, – в одном только русском отряде»…И когда черный мрак отошел от очей,С двух сторон засверкали два взгорья мечей.Это шли не войска – два раскинулись моря.Войско каждое шло, мощью с недругом споря.Шли на бой – страшный бой тех далеких времен.И клубились над ними шелка их знамен…Краснолицые русы сверкали. ОниТак сверкали, как магов сверкают огни.Хазранийцы – направо, буртасов же слеваЯсно слышались возгласы, полные гнева.Были с крыльев исуйцы; предвестьем бедыЗамыкали все войско аланов ряды.Посреди встали русы. Сурова их дума:Им, как видно, не любо владычество Рума!С двух враждебных сторон копий вскинулся лес,Будто остов земли поднялся до небес…Долго в схватке никто стать счастливым не мог,Долго счастье ничье сбито не было с ног…Кто бесстрашен, коль с ним ратоборствует рус? —

вопрошает Низами, оправдывая то, что Александр Великий дрогнул.

Схвачен страхом —ведь рок стал к войскам его строгим,И румийцам полечь суждено будет многим, —Молвил мудрому тот, кто был горд и велик:«От меня мое счастье отводит свой лик.Лишь невзгоды пошлет мне рука небосвода.Для чего я тяжелого жаждал похода!Если беды на мир свой направят набег,Даже баловни мира отпрянут от нег.Мой окончен поход! Начат был он задаром!Ведь в году только раз лев становится ярым.Мне походы невмочь! Мне постыли они!И в походе на Рус мои кончатся дни!».

После этих строк как-то неубедительно выглядит «поэтическая победа» Александра: