Владимир Обручев - Мои путешествия по Сибири
VII. По рекам Лене и Витиму на Ленские прииски
Из Хогота мы поехали дальше по Якутскому тракту, миновали с. Качуг на р. Лене, где начинается судоходство в весеннее половодье и где строили паузки — неуклюжие квадратные баржи из толстого леса, в которых купцы и золотопромышленники сплавляли вниз по реке разные товары и припасы для приисков и для торговли в приречных селениях и городах. Этот весенний сплав по р. Лене имел большое значение для приисков и для всего населения берегов реки до Якутска и дальше. Товары всякого рода, подвезенные за зиму из-за Урала, чаи, поступавшие через Монголию, хлеб прошлого урожая, туши мороженого мяса и пр.— все это сплавлялось на паузках вниз по реке, население и прииски снабжались многим на целый год. Товары для приисков шли безостановочно до Витима и там перегружались на баржи; товары для населения плыли на паузках в виде плавучей ярмарки, останавливаясь на всех станциях и селах для торговли. Эти ярмарки мы видели, плывя по Лене в разных местах. Слабое в то время пароходство по реке имело для населения меньшее значение, чем весенний сплав в паузках.
Мы проехали еще две станции дальше Качуга до Жигаловой, где начинается постоянный водный тракт в Якутск. Отсюда проезжающим в теплое время года дают на станциях не экипаж с ямщиком и лошадьми, а лодку с гребцами, которые и везут путешественников как вниз по реке, так и вверх. В последнем случае к гребцам присоединяют еще лошадь и мальчика; лошадь тянет лодку с пассажиром и гребцами вверх по течению на бечеве, мальчик едет на ней верхом и управляет ею, гребцы правят лодкой, подгребают в помощь лошади в трудных местах и, сдав пассажиров на следующей станции, плывут на той же лодке домой, а мальчик едет назад верхом по тропе. Только зимой, когда Лена замерзает, почтовая гоньба ведется с помощью саней; весной и осенью во время ледостава и вскрытия проезд труден — приходится ехать верхом, а вещи везти вьюком от станции до станции.
Фиг. 2. Станция Туруцкая на берегу р. Лены. Здание почтовой станции, снятое с берега реки
Менять на каждой станции не только гребцов, но и лодку и перегружать вещи, конечно, было бы скучно. Поэтому мы в Жигалове купили небольшую лодку — шитик, по местному названию (фиг. 3); ее средняя часть имела крышу, представляя небольшую закрытую каюту, а на носу был устроен очаг для разведения огня в виде ящика с песком и стояком для подвешивания котелка и чайника. Мы устроились в каюте, брали на станциях двух гребцов, за которых платили прогоны как за пару лошадей; жена варила чай и обед. Вечером — раньше или позже, в зависимости от расстояния, останавливались на станции, жена с сыном уходили ночевать в дом, а я оставался спать в каюте для охраны вещей. Плыть можно и ночью, меняя гребцов, но мы не торопились; кроме того я хотел видеть весь путь по Лене при дневном освещении. Возле каких-либо интересных скал мы останавливались для их осмотра. Так мы делали четыре или пять станций за день, на станциях покупали хлеб и другую провизию; погода была уже теплая, и вся поездка, продолжавшаяся до ст. Усть-Кут дней семь, была очень приятная.
Фиг. 3. Красные яры верхнекембрийских песчаников и глин левого берега р. Лены ниже ст. Усть-Кут и крытая лодка — шитик
Долина р. Лены ниже села Качуг довольно живописна: на обоих берегах часто видны высокие, метров в 20—30 и выше, стены яркокрасного цвета; они состоят из песчаников, мергелей и глин, залегающих горизонтально. Террасы на берегах заняты редкими селениями, лесом и пашнями, а красные стены поднимаются над ними и также увенчаны лесом. Путешественнику, плывущему в лодке, кажется, что его окружают горы. Но поднявшись на какую-нибудь из красных стен, он увидит, что его до горизонта со всех сторон окружает равнина, сплошь покрытая тайгой. Это — Восточно-Сибирская плоская возвышенность, в которую р. Лена врезала свою долину; долины притоков р. Лены также врезаны в эту плоскую возвышенность, и только все эти речные долины нарушают ее равнинный характер.
Устькутский солеваренный завод расположен на берегу р. Куты в версте с небольшим от ее впадения в р. Лену; нашу лодку затащили вверх по р. Куте на завод, и жена с сыном остались у смотрителя, а я вернулся в Усть-Кут, откуда в тот же вечер или ночью отходил большой пароход вниз по р. Лене в Якутск. Большие пароходы и в половодье доходили большею частью только до Усть-Кута, меньшие поднимались дальше до ст. Жигалово. Утром, выйдя на палубу, я уже видел береговые обнажения р. Лены из тех же красноцветных песчаников, глин и мергелей, залегающих почти горизонтально; мы ехали по большой кривуле реки выше г. Киренска. Ниже этого города, где была длинная остановка, началась более живописная часть Лены; красные породы уступили вскоре место черным, белым и серым известнякам, образовавшим красивые стены, утесы, башни или крутые склоны, поросшие редким лесом; но плоская возвышенность, в которую врезана долина Лены, продолжалась и здесь (фиг. 4).
Фиг. 4. Утесы складчатых известняков среднего кембрия на правом берегу р. Лены ниже ст. Иванушковской
Через два дня пароход причалил у с. Витима, где нужно было пересесть на пароход Компании промышленности, ходивший по р. Витиму до пристани Бодайбо, резиденции золотопромышленных компаний всего Олекминско-Витимского района. Витим — большое село на левом берегу р. Лены, против устья р. Витима, со времени открытия богатого золота в бассейне р. Бодайбо играл большую роль в жизни приисков как ближайший к ним жилой пункт. Золотопромышленники были обязаны вывозить уволившихся рабочих на пароходе в Витим, откуда все направлялись дальше по домам уже на свой счет. Каждую осень по окончании летних работ сюда и приезжали сотни рабочих. Каждый дом этого села представлял кабак и притон, где за деньги или за золотишко, т. е. утаенный при работе золотой песок, можно было получить
вино, угощение, женщин. Здесь кутивших рабочих кормили, поили и обирали в пьяном виде, особенно ссыльнопоселенцев, составлявших главный контингент приискателей. Многие из них оставляли здесь весь свой заработок и опять нанимались на прииски на зимние работы. Крестьяне приленских и других сел, нанимавшиеся на лето на прииски, редко поддавались соблазну и увозили заработанные деньги домой. В Витиме кутили и мелкие золотопромышленники, хорошо закончившие летнюю операцию. Этими доходами существовали почти все крестьяне с. Витим, обстраивали свои дома, заводили мебель и скот и жили безбедно. На пристани на берегу Лены были комнаты для приезжих — служащих золотопромышленных компаний, в которых можно было переночевать в ожидании парохода по р. Лене и вверх по р. Витиму.
Плаванье по этой реке вверх по течению продолжался дня два, так как пароход тащил за собой большую баржу; сначала оба берега были невысокие с редкими утесами тех же известняков, как и на берегах Лены. Но у пристани Воронцовки, где Витим выходит из более высокогорного района приисков, пейзаж менялся; на обоих берегах горы поднимались значительно выше, имели куполообразные формы и были покрыты более густым лесом, а их вершины, поднимавшиеся выше леса, были еще покрыты снегом. Течение реки становилось быстрее, ширина меньше, оба склона, сплошь покрытые лесом, то непосредственно и круто спускались к воде, то один из них или оба, несколько отступая, оставляла место для небольшой террасы, также лесистой. Изредка на этих террасах видны были небольшие постройки — две или три избы, маленький огород; это были зимовья, станции, в которых зимой жили ямщики с лошадьми; они поддерживали сообщение резиденции Бодайбо с почтовым трактом по р. Лене в период прекращения навигации по реке. Между Бодайбо и Витимом таких станций было 11 или 12. Кроме этих зимовий, в долине Витима не видно было никакого жилья — везде на склонах гор сплошная тайга. В утесах обоих берегов появились другие породы, чем на р. Лене — белые, серые и розоватые граниты и кристаллические сланцы. Среди реки кое-где поднимались острова, также покрытые лесом. Один такой остров — уже недалеко от резиденции Бодайбо — назывался Цынготный. На нем в изобилии росла черемша — растение с сильным запахом и вкусом чеснока. На этот остров в начале лета вывозили с приисков рабочих, больных цынгой, которые жили в балаганах из корья, питались одной черемшой, которую сначала ели, передвигаясь ползком за отсутствием сил, и очень быстро поправлялись и вставали на ноги.
Бодайбо представляло большое село на террасе правого берега р. Витима, выше устья р. Бодайбо. Здесь была пристань, большие амбары, конторы крупных золотопромышленных компаний, мастерские пароходства; здесь жил горный исправник и при нем несколько казаков в качестве полицейских. Склоны гор были покрыты редким лесом и кустами. В конторе Компании промышленности я получил лошадей и выехал вверх по р. Бодайбо на Успенский прииск, центр приисков этой компании.
