Континент Евразия - Савицкий Петр Николаевич

Все эти тринитарные парадоксы воплощаются и оживают только в одном уникальном пространстве мира — в России-Евразии. Россия сама по себе — всегда нечто Третье, выходящее за рамки дуалистической оценки. Это объясняет и наш темперамент, и нашу культуру, и нашу удивительную литературу, и нашу страстную религиозность, совмещаемую подчас с предельным нравственным падением, и нашу азиатскость, и нашу европейскость, и нашу чуткость ко всему новому, и нашу глубоко консервативную психологию, наш монархизм, и нашу демократичность, нашу покорность и наше бунтарство…

Россия — особый мир, континент, несхватываемый в нормальных категориях, уникальные земли, избранные Божественным проведением для какой-то невероятной важной всечеловеческой миссии…

Евразийцы вплотную подошли к интуированию какой-то величайшей тайны, к прозрению в некую трансцендентальную сферу, обнаружение которой связано с определенными пиковыми точками мировой истории… Они заглянули по ту сторону вуали, скрывающей от людей таинство космического замысла.

Пожалуй, никто из исследователей евразийства не обратил внимание на то обстоятельство, что именно евразийцы были первыми русскими авторами, которые начали употреблять термин “геополитика”.

И тем не менее это факт. Более того, именно лидера евразийцев Петра Савицкого следует назвать первым русским геополитиком в полном смысле этого слова. Для того, чтобы во всей мере оценить уникальность роли Савицкого. Предпримем кратчайший экскурс в историю этой явно недооценивавшейся до самого последнего времени науки.

Базовые принципы геополитики были сформулированы немецким географом Ратцелем (он называл новую науку “политической географией”), шведом Рудольфом Челленом, англичанином Хэлфордом Макиндером, американцем Мэхэном, французом Видалем де ля Блашем и немцем Карлом Хаусхофером. Все эти авторы, не смотря на глубокие расхождения в своих идеологических и политических симпатиях, были согласны относительно базовой, основополагающей картины мира, вытекающей из данных этой уникальной науки. В основе ее лежит противостояние двух типов цивилизаций, предопределенных географическими категориями. С одной стороны, речь идет о “талассократических”, морских цивилизациях, связанных с островным или береговым типом существования, мореходством и торговым строем. Пример этого типа — Карфаген, Афины, Португалия, Британская Империя, в современном мире — США. В первой половине 20-го века в понятие талассократии включались страны Антанты (за исключением России), т. е. западные республиканско-демократические режимы. После 1945 года эта геополитическая категория отождествилась с либерально-демократическим лагерем и странами НАТО.

Вторым полюсом является теллурокартическая цивилизация — континентальная, авторитарная, сухопутная. Ее древнейшими примерами могут служить Рим, Спарта, Византия, позже Россия. Теллурократическая зона — это земли, довольно удаленные от теплых морей, удобных для торговли береговых зон. Это внутренние пространства континентов. Эта территория называется также Heartland или “сердечная земля”. Макиндер [370] считает, что в настоящее время heartland’ом являются земли, прилегающие к центру евроазиатского материка, т. е. территория России [371].

Между “сердечной землей” и морской цивилизацией расположены береговые зоны, rimland. За контроль над ними ведется стратегическая борьба континенталистов и талассократов.

Такова в самых общих чертах картина геополитического видения основных факторов государственного, цивилизационного, идеологического и политического хода истории. В основе таких воззрений лежит принцип “географии как судьбы”.

Англосаксонские геополитики применяя научные данные к конкретной политической действительности, делали на этом основании вывод о принципиальной и структурной противоположности собственных интересов интересам континентальных держав — в первую очередь России и Германии. На основании этого самой большой опасностью представлялась перспектива русско-германского геополитического и стратегического альянса, так как он мог бы укрепить беспрецедентным образом мощь двух континентальных, теллурократических держав.

Германские геополитики внимательно рассматривали выводы англосаксов и приходили к аналогичным выводам, только с обратным знаком. Так Карл Хаусхофер глава немецкой геополитической школы выступал за создание “континентального блока” по оси Берлин-Москва-Токио [372]. Это представлялось ему адекватным ответом на англосаксонский вызов.

Обычно историки геополитики, говоря о континентализме, заканчивают свой разбор школой Хаусхофера, считая ее прямым антиподом англосаксонской линии. Но в этом-то и состоит самое удивительное. Одновременно с Карлом Хаусхофером развивалась полноценная и самостоятельная геополитическая доктрина, еще более последовательная и законченная нежели германская модель, так как в отличие от двойственного положения Германии, здесь континентальный выбор был органичным, естественным и единственно возможным. Речь идет о теориях Петра Савицкого.

Савицкий является фигурой ничуть не уступающей по масштабу Хаусхоферу или Макиндеру. Он представляет собой голос той реальности, которую именуют heartland, “сердечная земля”. И именно эта сугубо геополитическая категория, учитывающая и принимающая весь объем уникального геополитического подхода, всю колоссальную теорию “исторической функции пространства”, стоит в самом центре мировоззрения Савицкого и его сподвижников. Это и есть Россия-Евразия. Россия-Heartland, Россия-Срединная земля… Именно Савицкий является той личностью, которая наиболее адекватно и последовательно дала осмысленный и полноценный ответ на проблему, поставленную геополитикой как наукой. Если американец Мэхэн (а позже Спикмен) выразил основной вектор американской геополитики — как магистральный путь к принятия полноты ответственности за мировою талассократию, к превращению в “главный остров” мира; если англичанин Макиндер рассматривал талассократию как стратегическую судьбу Англии и всего англосаксонского мира; если француз Видаль де ля Блаш полагал, что геополитическое будущее Западной Европы (в частности Франции) лежит в тесной солидарности с Англией и Америкой; если немец Хаусхофер полагал, что будущее Германии зависит от эффективного противостояния на планетарном уровне западному талассократическому блоку, то от лица геополитических интересов России последовательно и ответственно выступал один единственный человек — Петр Николаевич Савицкий [373], разработавший полноценную и развитую теорию специфически русской геополитики, осознающей свою континентальную миссию, радикально противостоящую талассократическим тенденциям и принимающую свою материковую, сухопутную, и поэтому универсальную судьбу.

То досадное обстоятельство, что этот великий человек был незаслуженно забыт, что его имя в контексте геополитической науки практически не упоминается. является глубокой несправедливостью. Без него и его идей геополитический дуализм представляется неравномерным. Талассократический полюс и противостоящий ему германский континентализм считаются классическими позициями, породившими собственные школы и теории, а русский полюс рассматривается как бессловесный, исполняющий свою геополитическую миссию по инерции, бездумно и не рефлекторно. Это абсолютное заблуждение, и тексты Петра Савицкого являются прекрасным и выразительным опровержением такого мнения.

Теллурократия в ее самой радикальной и последовательной форме имеет свое выражение, свое школу, своих выдающихся теоретиков. Оппозиция Востока и Запада, буржуазного меркантилизма и либерализма с одно стороны, и идеократических форм с другой, прекрасно осознавалась и осмыслялась евразийцами, которые — в их левом крыле — довели логику этого дуализма до самых последних выводов и … признали правоту большевизма, выполнявшего, с геополитической точки зрения явно континенталистскую функцию.