Александр Гера - Набат-2
— Однако по заявлению гражданки Свирской он привлекался к судебной ответственности. С тех пор прошло двадцать лет, дело не закрыто.
— Нам это ровным счетом ничего не даст и с моральной точки зрения не пристало заниматься такими делишками.
— А моральный фактор? — не сдавался Бехтеренко. — Гуртовой явно скрывает этот факт своей биографии и явно не хочет, чтобы о нем узнали.
«А ведь он прав, — смотрел на Бехтеренко Судских. — В случае с Гуртовым все средства хороши. Главное — выманить его из безопасной норки».
— А он-то вылечился? — уже по-другому спрашивал Судских, факт раскручивался в долгую линию.
— Залечился, — поправил Бехтеренко. — Заработал импотенцию от самодеятельности и хронический диабет в тяжкой форме.
— Послушаю тебя, Святослав Павлович, — согласился Судских. — Не крутите ему «Александра Невского». Сейчас освежусь и прямо к нему пойду. Давай справки, просмотрю…
Через полчаса он предстал перед Гуртовым на пороге его одиночки.
— Доброе утро, Леонид Олегович, — сказал он приветливо. — Как самочувствие? Уколы вам вовремя делают?
— Вовремя, спасибо, — ответил Гуртовой сдержанно. — Через сутки заканчивается срок моего превентивного задержания, тогда и поговорим о моем самочувствии. Из другой страны. И все, что о вас и новой власти думаю.
— Тогда будем прощаться, — беспечно ответил Судских. — Дебет-кредит подобьем, и до свидания.
— Чего вы добиваетесь, Игорь Петрович? — с явным презрением спросил Гуртовой. — Да, в стране действует крупная масонская организация. Да, я один из ее иерархов, но это ровным счетом ничего не значит и ничего вам не даст. Я под защитой других законов, и любое беззаконие по отношению ко мне вызовет крупный мировой скандал. Хотите своих звездочек лишиться? Доводилось и не таких тузов убирать с пути.
«А нервничает, однако», — пропустил последнее замечание мимо ушей Судских.
— Хотите расскажу, где вы провели эту ночь?
«Это выходит за рамки моветона», — подумал Судских, но ничем не выдал волнения.
— Леонид Олегович, я позволил оставить вам приемник, но где я ночую, это мое личное дело. Не стану же я сейчас вам выговаривать, где в свое время ночевали вы?
«Попал в точку!» — отметил Судских по глазам Гуртового.
— А наглеть вам не советую, — продолжал он. — Я поставил целью жизни искоренение масонов в России, а потом и везде, и помешать мне никто не сможет. Я тоже другим законам подчиняюсь, и в большей степени неприкасаемым, чем вы. Слуга сатаны и божий наместник — разница есть?
— Есть, Игорь Петрович, — без тени замешательства согласился Гуртовой. — И каждый из нас готов идти до конца. Вы потому, что вас нет, я потому, что обречен.
«А это он мне всадил увесистую порцию дроби», — отметил попадание Судских.
— Вы не учли, — ответил Судских, — что за нами обоими стоят и силы, и люди. Наша тайная война не такая уж тайная. Вы — тараканы, и здесь вас будут травить безжалостно.
— Не разбрасывайте хлеб, не будет и тараканов, — резонно возразил Гуртовой. — Вы антисемит, Игорь Петрович.
— Никогда не был, — поморщился Судских. — Россия велика, места всем хватает, а заразу разносить под видом блага никто вам не позволит. Иммунитет у россиян после стольких лет крепостного права.
— А не вы ли ошибаетесь, принимая благо за зло? Вы думаете, ваш президент, — подчеркнул он, — лучше нашего. Наш собрал вокруг себя санитаров, тех, кто Россию раз и навсегда освободит от догм, кто выведет из ее организма вред- f ный микроб панславизма, и станет она здоровой, нормальной сестрой других стран без мании величия. Ну скажите, не шизофрения ли дать ворам царствовать, а честным и порядочным людям сузить мир до тюремной решетки?
— А что же вы в сочетание честные и порядочные не г поставили — банкиры? Ухо режет? Согласны со мной, не бывает честных банкиров? Вот вы и подменили добро на зло. Вся финансовая верхушка ходит проторенными дорожками, живет заложниками масонской пирамиды, выколачивает для нее средства, ничего не давая взамен, кроме иллюзий. Наш президент сделал неожиданный шаг, но не опрометчивый, привлекая воров в законе к легальной работе. Прежние российские банкиры в экономику не вкладывали, а, оплачивая ходовой товар — лес, металл, нефть, — получали на той стороне свою долю в твердой валюте, там же ее оставляя. Воры остаются ворами, их связи с преступным миром ничуть не слабее масонских. Только масон неподсуден за свои делишки, а вор еще как. Надо пересажать, всегда повод найдется. Ворам в законе было заявлено открыто: прибыль вкладывать в производство, и монополий вывели из-под контроля ваших собратьев. Воровать честным банкирам стало нечего, а бесчестным ворам пришлось жить честно. Масонам прежние грешки — заслуга, для вора — беда. Поэтому лучше не затевать разговор о добре и зле, мы ничего друг другу не докажем, у нас воззрения разные и не тот ранг. Лучше расскажите о дискетах Сунгоркина.
— Список масонской организации в России, — честно ответил Гуртовой. Он не был напуган тирадой Судских. Он был обычно разумен: Судских все равно докопается. — Тридцать тысяч посвященных, не считая рядовых членов и боевиков. Я не боюсь открывать вам тайны, а вам пора бы ужаснуться. Вы считаете, Ельцин не хотел добра России?
Хотел, но ужаснулся, когда узнал, кто его окружает. Едва вы обнародуете сведения, страна останется без руля и без ветрил. Начнете репрессии, сотворите новый Октябрьский переворот. Убытки ощутимы для вас: коммуняки по-прежнему вирус России.
«Красиво убеждает, — оценил Судских. — Кто б послушал…»
— На них есть противоядие, Леонид Олегович. Мы не коммуняк искореняли, а корни их гнусного дела, не масонов, а зловредную пирамиду. Во-первых, восстановим хронологию русской истории. Во-вторых, даем возможность подняться казакам, и наконец, наша выживаемость крепче вашей. Это вас и бесит.
— Бесит, Игорь Петрович. Особенно казаки, — опять откровенно ответил Гуртовой. — Но другого пути нет. Вы тараканов уничтожаете, мы стригунков. Вы правы, нам терять нечего, вам тоже. Мы были обречены с самого начала, но как нам отступать, если мы проросли в организм, искоренить нас можно только с живым телом. А это смерть организма. У вас есть рецепт безболезненной операции?
— Есть, — улыбнулся Судских. — Ваш же способ выживания. Знаете, как мой товарищ по другой жизни лечил раковых больных? Он не резал по живому, не облучал радиацией, он дал организму иммунитет. В древних книгах это средство описано. Вы не случайно так стараетесь, чтобы эти книги не попали в наши руки.
— Вам никогда их не найти. В подземельях их нет, они исчезли оттуда в семнадцатом веке, — глухо сказал Гуртовой.
— Время есть, — без трагедии произнес Судских. — Их можно восстановить. При нынешней возможности проникать в виртуальные миры труд не тяжкий. И вы знаете, что в начале нового века эта задача будет решена. Поэтому вам так хотелось завершить ее к началу третьего тысячелетия. Не получилось ведь с операцией «Отрасль»?
— Знаю, Игорь Петрович. — И Гуртовой ответил без трагедии: — Вы побеждаете. Но несмотря на патетику, мы все живем ближними чувствами, и меня лично дальние горизонты не манят.
— А хотите, Леонид Олегович, излечиться от недуга? Я серьезно спрашиваю о вашей телесной хвори.
— Это невозможно, — вздохнул Гуртовой. — Денег — вагон, власти — эшелон, а здоровья не купишь.
— Я поклянусь вам, — испытующе смотрел на него Судских.
— Слишком дорогая цена.
— За жизнь? Не противоречьте себе. Я на примере хочу вам показать, что добро сильнее зла. Хотите?
— Хочу, — после долгой паузы ответил Гуртовой.
— Но ваши тайны зла станут моим трофеем.
— Согласен, — выдохнул Гуртовой.
Судских смерил его долгим взглядом и сказал:
— Я освобождаю вас от клятвы. Излечение ваше состоится в следующее полное безлуние. Из-под стражи освобождаю тоже. Оставьте лишь залог вашей будущей исповеди…
Через полчаса дежурный сообщил:
— Гуртовой покинул управление. Оставил записку.
— Записку? Принесите.
Когда он развернул клочок бумаги, ничего там не обнаружил. Повертел, хотел выбросить, но стали проступать буквы текста:
«Игорь Петрович, возьмите послание в камере под ножкой стола. Л.Г.»
Сходил вниз. Разве есть другой вариант?
Под ножкой стола еще один клочок бумаги с проявившейся фразой. Симпатические чернила:
«Игорь Петрович, извините за предусмотрительность. В щели крышки стола послание. Опустите бумагу в чай. Надеюсь на вашу мудрость. Л.Г.»
«Тройная степень защиты, — понял Судских. — Ох, мудер бобер».
Достав записку из стакана с чаем, Судских отказался верить единственному слову на ней.
3 — 13
Судских не успел осмыслить послание Гуртового, решить для себя, правда это или тактический ход, как появился Смольников. Он влетел в кабинет. Как принято говорить — влетел на крыльях удачи или окрыленный удачей.
