Александр Ферсман - Путешествия за камнем

Александр Евгеньевич Ферсман

Путешествия за камнем

От автора[1]

За 40 лет моей научной деятельности мне пришлось изъездить всю нашу страну и побывать в самых различных ее краях, от берегов полярного океана до лесных просторов печорской пармы и сухих субтропиков персидской границы. Бывали годы, когда мне приходилось делать до 60 тысяч километров; бывали годы, когда бóльшую часть времени приходилось проводить на машине, в далеких путях караванов или в долгих странствованиях пешком по болотам и тундрам Кольского полуострова.

Когда издательство обратилось ко мне с просьбой написать книгу о своих экспедициях, я с удовольствием взялся за нее.

Но, как всегда бывает с увлекающимся автором, я очень скоро отошел от строго намеченного плана. Воспоминания из тумана отдаленного прошлого стали облекаться в реальные образы; одни экспедиции логически вытекали из других; отдельные звенья Урала, Алтая, Крыма, полярных стран, островов Средиземного моря стали сливаться в единую цепь, и вырвать из нее отдельные моменты значило бы насильственно снять какую-либо краску с пестрой картины прошлого.

И, уходя в воспоминаниях все дальше и дальше, подтягиваясь по цепочке впечатлений, я захотел просто и бесхитростно рассказать, как я начал увлекаться камнем, как от простого сбора минералов и пород перешел к большим научным исследовательским экспедициям; рассказать, как родилась во мне любовь к камню, превратившись в основной стимул моей жизни; как постепенно отвлеченный интерес к камню стал претворяться в изучение производительных сил нашей страны. А великие проблемы промышленности и хозяйства на новых путях строительства наполнили эту любовь новым содержанием, создав новый стимул — общественного, социального характера.

Поиски камня для своей собственной коллекции вылились в сбор камня для Государственного музея, а экспедиции — в длинные эпопеи борьбы за овладение камнем, за его использование.

Маленькие минералогические проблемы вырастали в громадные промышленные задачи общего государственного и мирового масштаба.

Отдельные звенья цепочки воспоминаний вели от игры отполированными камешками на берегах Черного моря к созданию новых городов, к открытию новых промышленных районов. Эти новые звенья рождались в новой исторической и психологической обстановке, но все же и они были неразрывно связаны с первыми детскими переживаниями при виде сверкающей щетки гематита в окне магазина, с почти священным трепетом, охватившим меня у мраморных колонн Парфенона в Афинах.

И я решил написать историю этой цепи переживаний, мыслей, картин прошлого.

Почти пятьдесят лет — полвека — между конечными звеньями этой цепи, но тем интереснее и глубже резкая грань между прошлым и будущим.

Я хотел написать простую книгу для юношества о своих путешествиях, а написал скорее историю своей любви к камню, историю отдельных крупных завоеваний современной минералогии и геохимии.

Я не боюсь некоторого засилья исторического элемента в моей книге: я глубоко убежден, что настоящее можно хорошо понять только зная прошлое, что бороться за будущее можно лишь учитывая успехи и ошибки пройденных путей.

Исторический ход развития естественных наук в последние годы доказывает нам это на каждом шагу.

Новые идеи, революционно ломающие старые скучные схемы наших наук, пришли как неизбежное следствие исторического хода развития мысли и науки XIX века.

На границах описательных дисциплин: кристаллографии, минералогии, физики и химии, географии и астрономии родились новые обобщающие теории. Смелая творческая мысль связала новыми нитями отдельные явления и факты природы, и из этой связи родилась та новая наука, которая не просто перечисляет окружающие нас предметы, а устанавливает законы их связи, законы их взаимного превращения и изменения.

А. Е. Ферсман и знаменитый путешественник П. К. Козлов.

Природа, окружающая нас, сделалась для нас источником не только величайших переживаний, но и величайших научных синтезов; и те картины великих географов XVIII и XIX веков, которые были мастерски воплощены Александром Гумбольдтом в его знаменитом «Космосе», сейчас нас удовлетворить не могут.

В своих странствованиях, в своем наблюдении природы мы ищем сейчас законы ее развития. Красочный ковер цветов Алтая говорит нам не только о запахах и красках этих цветов, но и о законах поглощения световых волн. Черные базальтовые покровы Сибири говорят о ее геологическом прошлом, о величайших картинах колебаний и разломов древних щитов земли, а ярко-желтые скопления серы в пустынях Средней Азии рождают новые идеи их экономического использования.

Мы не хотим быть фотографами природы, земли и ее богатств. Мы хотим быть исследователями, творцами новых идей, хотим быть завоевателями природы, борцами за ее подчинение человеку, его культуре и его хозяйству.

Мы не хотим быть простыми точными наблюдателями, бесстрастными туристами, записывающими свои впечатления в записную книжку. Мы хотим глубоко переживать картины природы, хотим, чтобы из глубокого, вдумчивого переживания рождалась не только мысль, но и дело.

Мы не можем просто гулять по широким просторам нашей Родины, — мы должны быть участниками ее переустройства и творцами новой жизни.

Таковы наши идеи, где бы мы ни были: в песках Кара-Кумов, среди потухших вулканов и горячих терм, на рудниках Южного Урала…

И вот эти идеи, эти переживания, это увлечение природой я хочу передать на страницах этой книги тому, кто любит свою страну, кто горит желанием слиться в едином порыве за ее будущее.

Но вместе с тем я хотел дать читателю и знание самих фактов и самих явлений, я хотел, по возможности, действительно познакомить его с теми странами и областями, о которых я пишу, хотел, чтобы читатель не забывал, что факты для ученого — это то же, что воздух, о который опираются при полете крылья птицы, как это прекрасно сказал молодежи академик Иван Петрович Павлов.

Я писал эту книгу в разное время, при разных условиях и в разном настроении. Я использовал для нее и часть своих старых статей, брошюр и описаний; я не боялся различия в стиле, подходе, настроении, так как именно это отвечало одному из самых важных условий книги — ее искренности.

До больших экспедиций

Крым

Прошло более пятидесяти лет с тех пор, как я начал заниматься камнями[2]. Мне вспоминаются первые яркие впечатления чарующего Крыма, первые детские переживания. Мы проводили лето возле Симферополя, в старом помещичьем доме, окруженном стройными рядами фруктовых деревьев. За садом поднимались сухие, выжженные солнцем горные вершины северного Крыма.

Недалеко от дома, на маленькой каменистой горушке, мы — веселая детвора — проводили целые дни, ползая по скалам, спускаясь к медленно текущей речушке с попадавшимися в ней маленькими черепахами.

Целыми часами сидели мы на камнях, то свистом приманивая зеленых ящериц, то выковыривая маленьким перочинным ножом из плотного песчаника с полевым шпатом — аркоза — зернышки различных камней.

И вот однажды на этой скале мы открыли жилку горного хрусталя. Потом другую, третью — целая сеточка кварцевых жилок прорезывала пятнистую породу, а из трещинок нам удавалось добыть замечательные, прозрачные, как стекло, ограненные в правильные шестигранные пирамидки кристаллики горного хрусталя. Мы внимательно присматривались к тому, как сидели эти кристаллики на стенках тонких извилистых жил, как упирались они своим острием в другую стенку, мешавшую их росту.

Наши «тальянчики»[3] увлекали наше воображение в какой-то сказочный мир, которого мы не могли понять. Мы строили целые легенды, связывая их со сказками «Тысячи и одной ночи», и в нашем воображении рисовались где-то в глубине, за неведомыми дверями, подземные пещеры с громадными кристаллами сверкающих самоцветов.

Мы искали ту лампу Аладдина, которая откроет нам вход к этим богатствам, и много раз повторяли в детском увлечении знаменитые слова персидской сказки: «Сезам, откройся»…

С таинственным видом приносили мы наши камни домой. Старшие одобряли наше увлечение. По вечерам они рассказывали нам уже не таинственные сказки, а рассказы из еще далеко не доступной нам науки — минералогии. А мой строгий дядя-химик водил нас в свою лабораторию, где показывал разные соли и их кристаллы.

Много лет подряд занимала нас наша горушка под Симферополем.

В другой раз мы отправились «исследовать» чердак старого помещичьего дома. Кто-то из ребят сказал, что там клад и наверное заколдованный. Таинственно и загадочно было на чердаке. Большие радужные тенета, сплетенные пауками, висели между стропилами. Из-под наших ног вырвался голубь. Шум его крыльев так перепугал нас, что мы стояли, не говоря ни слова…