Рифат Шайхутдинов - Современный политик: охота на власть
В XVIII веке Юм осознал тот факт, что содержание и критерии принципа справедливости могут меняться в очень широких пределах. Согласно Юму, справедливость — «искусственная» добродетель (тогда как, например, милосердие — «естественная»). Действительно, справедливость предполагает некоторый уровень согласия между членами сообщества относительно принципов, по которым они живут. Эти принципы могут меняться (стихийно или произвольно, по решению людей), но конкретное понимание справедливости зависит от того, какие правила и привычки установились в данном сообществе. И раз они установились, справедливость измеряется по ним, и нарушение этих правил, пусть даже во имя восстановления иных стандартов справедливости, может восприниматься как несправедливость.
Ролз («Теория справедливости») рассматривает справедливость как принцип социальной организации: она выступает как мера равенства и мера неравенства между людьми. Люди, безусловно, должны быть равны в правах, и это равенство должно быть закреплено законом. Они должны быть равны при распределении социальных ценностей. Однако справедливым будет и неравенство — такое неравное распределение, которое дает преимущество каждому.
Ролз вводит два принципа:
1) каждый человек должен обладать равным правом в отношении наиболее обширной системы равных основных свобод, совместимых с подобными свободами для всех остальных людей;
2) социальные и экономические неравенства должны быть организованы таким образом, чтобы а) от них можно было бы разумно ожидать преимуществ для всех и б) доступ к положениям и должностям был открыт всем.
Таким образом, справедливость является одним из принципов, регулирующих взаимоотношения людей по поводу распределения (перераспределения), в том числе взаимного (в обмене, дарении — отдаривании), и социальных ценностей (свобода, благоприятные возможности, доходы и богатства, знаки престижа и уважения и т. д.)
Хотя идея справедливости ассоциируется скорее с законом, как нравственная идея она в первую очередь устанавливает предел индивидуальному произволу.
Конструкция понятия справедливости
ОТМЕТИМ СЛЕДУЮЩИЕ МОМЕНТЫ, обязательно присутствующие в понятии справедливости.
1. Принцип, рефлексивно регулирующий отношения между людьми. Он позволяет, во-первых, оценивать те или иные ситуации, отношения и действия (как справедливые или несправедливые), а во-вторых — строить действия в соответствии с этим принципом.
2. Принцип справедливости позволяет соотносить любые реальные действия с такой трансценденцией[226], как правда. Этот принцип является столь же первичной (базисной) формой организации человеческого в человеке, что и сама власть[227], культура[228], социальное. Справедливость творится, она — реальное воплощение идеальной правды. Справедливость — поступок по правде.
3. Чувство или ощущение справедливости-несправедливости принадлежит сначала индивидуальному нравственному чувству — и только потом могут создаваться социальные, властные или культурные механизмы, которые так или иначе восстанавливают и обеспечивают справедливость в масштабах общества, которые включают принцип справедливости в порядок жизни.
4. Можно выделить как минимум три области, к которым относится справедливость (несправедливость): индивидуальное достоинство человека; адекватность воздаяния за дела (труд, действие); общий порядок жизни в данном обществе или сообществе.
5. Отсутствие справедливости (несправедливость) является гораздо более заметным и требующим восстановления фактором и событием, чем наличие справедливости. В этом принцип справедливости аналогичен такой форме организации, как власть: при устоявшемся порядке жизни в первую очередь замечается безвластие, а не власть.
6. Критерии справедливости постоянно меняются — и исторически, и в результате целенаправленной работы (например, социал-демократы в России много сделали для того, чтобы сознательно изменить понимание справедливости у народа). Из этого следует, что зона действия регулятива «справедливость» постоянно меняется, в обществе происходит постоянное движение к справедливости, поскольку выявляются или строятся новые точки несправедливости.
7. Этот регулятивный принцип ставит, в числе прочего, ограничения на порядок, устанавливаемый властью — но не только: он работает там, где нет других регулятивов. В этом смысле это самый «последний» регулятив: там, где ничего не работает, — работает он. Многие из сфер жизни регулируются властью, правом, законами, финансами, инструкциями и пр. Принцип справедливости работает там, где или ничего этого еще нет, или иные регулятивы построить невозможно.
8. В том обществе или сообществе, где справедливость служит регулятивом, обязательно создаются места для отправления справедливости: для ее восстановления, разбора бытовых или более «высоких» ситуаций с этой точки зрения. При этом важно не столько реализовать справедливость (это иногда бывает невозможно), сколько утвердить сам этот принцип, его работоспособность, отделив несправедливость или несправедливое действие от справедливости.
Значимость понятия «справедливость» в сегодняшней ситуации с властью в России
ВООБЩЕ ИДЕЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ очень важна в России по нескольким причинам.
Во-первых, из-за того, что Россия — очень большая страна. В ней есть огромные зоны, не регулируемые законом и живущие вне всяких правил. В ней сосуществуют многочисленные формы организации жизни («культуры»). В этих зонах и при взаимодействии культур люди вынуждены постоянно решать вопросы нравственного характера (и что самое удивительное — на бытовом уровне).
(«Нравственный» здесь не значит «моральный»: мораль установлена в некотором сообществе, это система норм, и мораль применяют, как правило, по отношению к другим; решение же на основе нравственности приходится применять тогда, когда нет авторитета, когда не у кого спросить — и человек сам вынужден строить решение, исходя из принципиальных вопросов, касающихся его самоопределения.)
В этом смысле справедливость является для России главным регулятором жизни — то есть жизненные ситуации соотносятся не с законом, а с высшей правдой, которая должна быть всеобщей, которая находится не на земле, не в конкретных ситуациях. В огромной стране, при неразвитом состоянии государства и закона и при большом разнообразии культур и их взаимодействия очень большое количество вопросов повседневной жизни должно решаться по справедливости.
И в этом смысле обостренное чувство справедливости присуще русским людям, оно «сидит» в них.
Во-вторых, идея справедливости важна для России и потому, что в ней были созданы специальные места, где справедливость концентрировалась.
В обществе, для которого справедливость является регулятивом, должно быть некое место, где справедливость достигается. Это не суд, где достигается юридическое решение (тем более, что огромное количество вопросов не может быть физически доведено до суда в силу уже указанных причин: расстояний, разных людей и т. п.) Должно быть место, куда можно будет обратиться и где справедливость будет если и не восстановлена, то, по крайней мере, провозглашена.
Эти места в русской истории всегда были тесно связаны с властью.
Историю здесь можно проследить от приглашения первых Рюриковичей, которые должны были установить некий порядок. Справедливость заключалась в том, что произошло разделение и соглашение: князья отвечали за общий порядок, а народ жил своей жизнью.
Этот принцип прослеживается и дальше. Не случайно российские монархи всегда трепетно относились (или вынуждены были относиться) к этому обостренному чувству справедливости и удерживать те инстанции, где справедливость если не вершится, то по крайней мере провозглашается (где она известна).
Следующая инстанция, реализующая и концентрирующая справедливость, — православная церковь, которая этот принцип справедливости формировала и несла. Именно в ней вырабатывалось представление о том, что значит поступать или жить «по-божески».
Еще одна инстанция — мир, община, где происходила коллективная выработка справедливости. Там решалось, что справедливо, а что нет. Можно вспомнить также принцип вече, когда любой обиженный мог требовать от мира разбирательства и восстановления справедливости.
Таким образом, в истории России всегда существовал ряд мест, где проблема справедливости, во-первых, обсуждалась, во-вторых, провозглашалась, и куда, в-третьих, можно было обратиться за восстановлением справедливости если не физическим путем, то, по крайней мере, в нравственном отношении.
