Михаил Докучаев - История помнит
Сталин дважды высказывал свое мнение о том, чтобы освободить Вознесенского и направить на прежнее место работы, однако Берия и Маленков настаивали на своем. Это как раз и свидетельствовало о большом влиянии Берии на Сталина. Вся причина их поведения сводилась к личным амбициям и устранению Вознесенского как непокорного Берии, а Кузнецова — как претендента на место Маленкова.
Редко кому тогда удалось избежать сурового наказания. В основном эти люди были расстреляны. Берия сделал все это молчком, тихо и своими методами. О “ленинградском деле” в то время никто ничего не знал. Ходили слухи, разговоры об арестах и расстрелах, делались догадки, и только на XX съезде КПСС о нем стало известно более или менее открыто.
В последний период жизни Сталина наиболее активно проявился под вывеской антикосмополитизма — антисемитизм. Еврейский вопрос в СССР обычно рассматривался в общенациональных рамках. За евреями признавалось право самостоятельной национальности со своим языком и культурными институтами. С 1947 года они имеют в составе СССР Еврейскую автономную область с центром в городе Биробиджане. Однако в этой области, как говорят в шутку, проживает с тех пор лишь один еврей — первый секретарь областного комитета партии, а сейчас губернатор.
Евреи проживают по всей территории Советского Союза и предпочитают больше селиться в западных районах страны. Большие еврейские колонии обосновались в Москве — более 500 тыс. человек, Киеве, Одессе и других республиканских и областных городах. После войны они усиленно стали проникать на работу в министерства и ведомства страны и республик, почти полностью захватили такие отрасли деятельности, как культура, идеология, медицина, музыка, торговля, пресса.
В эти годы активно действовал еще Еврейский антифашистский комитет, который, по существу, был органом, объединявшим и сплачивавшим еврейское население в стране. Его возглавлял Соломон Михоэлс, актер еврейского театра в Москве. Он то и начал кампанию по обретению новой территории для евреев в составе СССР. Определенное влияние на это оказала положительная позиция СССР в образовании государства Израиль. Активную роль в этой кампании сыграла жена В.М.Молотова — П.С.Жемчужина, которая поддерживала тесные отношения с главой израильской миссии в Москве Голдой Мейр, впоследствии ставшей премьер-министром Израиля.
Жемчужина, будучи еврейкой по национальности, вместе с братом Кагановича проводила открытую агитацию среди руководителей партии и ответственных работников, склонила на свою сторону мужа по вопросу создания в Крыму Еврейской автономной республики. После выселения оттуда крымских татар они намеривались заполнить создавшийся там вакуум и заселить Крым евреями. На худой конец они были согласны на территорию на Волге, оставшуюся свободной после выселения оттуда немецких колонистов.
Информация о наличии американского сионистского заговора, полученная Сталиным от руководства НКВД, послужила предметом серьезного разговора с Молотовым и Кагановичем. Ознакомив их в отдельности с этой информацией, Сталин спросил каждого из них: “Что будем делать?” В результате жена Молотова получила возможность “отдохнуть” четыре года в отдаленных от Москвы местах. В опалу попал и брат Кагановича Михаил, о котором ходили слухи, что он покончил жизнь самоубийством.
Тень легла и на самого Молотова, которого Сталин заподозрил в связях с американской разведкой, и отодвинул его на второстепенный план. Показательно, что Сталин в таких случаях не считался с авторитетами и спрашивал с них строго, как это ему подсказывала партийная совесть и принципиальность.
Началось наступление на евреев. Было закрыто издательство литературы на еврейском языке, арестовали ряд членов антифашистского комитета и видных еврейских представителей: писателя Фефера, артиста Зускина, критика Нусинова, литераторов Бергельсона, Квитко, Голодного, Беленького, академика Лину Штерн, дипломата Лозовского, поэта Переца Маркиша и других. Все еврейские культурные учреждения, театры, школы, газеты были закрыты по всей стране.
Газеты “Правда”, “Культура и жизнь”, другие издания в январе 1949 года не скупились на обличения “антипатриотической группы театральных критиков”. Их называли безродными космополитами, зараженными упадочной идеологией буржуазного запада, раболепствующими перед иностранщиной и отравляющими здоровую творческую атмосферу советского искусства тлетворным духом ура-буржуазного космополитизма.
Естественно, что вся эта кампания была направлена в русло “антикосмополитизма”, хотя велась главным образом против евреев. В это время особое значение стали придавать национальной принадлежности и изменению фамилий, указанных в анкетах — автобиографиях. Дело в том, что лица еврейской национальности, почувствовав гонение, стали изменять свои фамилии на русские, брать фамилии по русской матери, скрывать девичьи фамилии матерей-евреек. Все хотели быть русскими, потому что евреев не считали людьми, заслуживающими доверия. Их увольняли с работы, связанной с государственными секретами, от них основательно очистили органы госбезопасности и Советскую Армию.
Своего апогея эта кампания достигла в связи с “делом врачей”. Руководство НКВД доложило Сталину о том, что к ним обратилась с письмом врач Л.Д.Тимашук, в котором она утверждала, что Жданов умер из-за того, что его неправильно лечили, умышленно устанавливали неправильный диагноз, добиваясь его смерти. Вскоре после этого было получено подобное письмо от Маршала Советского Союза И.С.Конева, который утверждал, что его хотят отравить таким же путем, как и Жданова.
В результате в январе 1953 года были арестованы ведущие врачи Кремлевской больницы, специалисты и светила в области медицины: В.Н.Виноградов, В.К.Василенко и около десяти других медицинских работников. Почти все они были евреями по национальности. Вокруг их ареста и следствия над ними было много шума в печати, сопровождавшегося призывами к бдительности и разоблачению безродных космополитов. Несомненно, что все это осуществлялось под руководством Берии и нового министра государственной безопасности СССР С.Д.Игнатьева. Последнего в эту кампанию втянул Берия, оставаясь сам как бы в тени,
Многие, в том числе и Хрущев, приписывают “дело врачей” Сталину, считая, что с определенного времени его отношение к евреям резко ухудшилось, что он всерьез принял во внимание письмо Тимашук. Однако Хрущев ничего не пишет в своих воспоминаниях о том, что Сталин, прочитав это письмо членам Политбюро, в том числе и Хрущеву, не встретил с их стороны какой-либо отрицательной реакции.
Определенный свет на это проливает С.Аллилуева. В своих мемуарах она пишет: “Дело врачей. Отец был огорчен поворотом событий. Он говорил, что не верит, этого не может быть, ведь доказательства построены на доносе доктора Тимашук”.
Вывод из этого может быть один. Да, Сталину действительно доложили о письме, но это не значит, что он давал указания о преследовании врачей и их арестах. Все это нужно было Берии, который в это время, как сказано было выше, обнаглел и вел себя вызывающе даже по отношению к Сталину. О том, что за спиной отца проделывал свои дела Берия, прямо и открыто говорит опять-таки Светлана Аллилуева.
Как показали впоследствии документы следствия по делу Берии и его сообщников, он сколотил в органах госбезопасности собственную мафию, в которую входили: Деканозов, Гоглидзе, Кабулов, Рюмин, Мешик и другие, которые творили все, что хотели. В этих условиях Игнатьеву, как глубоко партийному человеку и к тому же еще больному, трудно было вести борьбу с этими перерожденцами, и он сдался им и принял участие в расследовании “дела врачей”. После смерти Сталина это “дело” было прекращено и врачи были реабилитированы. Однако это не означало, что Берия изменил свое мнение, он просто вовремя сориентировался, понял, что идти в новой обстановке прежним путем — значит погибнуть.
Врачи были освобождены из-под ареста, и им были принесены извинения, хотя некоторых из них уже не оказалось в живых. Грязные дела Берии и его клики послужили поводом незаслуженного и огульного обвинения всех советских чекистов. В последующем кое-кому хотелось усмотреть в органах госбезопасности больше карательный институт, нежели защитника государственных интересов и безопасности Советского государства. Это была грубая ошибка — смешивать славных советских разведчиков и контрразведчиков с кучкой авантюристов и нарушителей соцзаконности.
Глава XXIX
Катастрофа
Несмотря на огромный объем работы, решение бесчисленного количества вопросов внутреннего и международного характера, круговорот послевоенных событий, Иосиф Виссарионович в этот период чувствовал себя одиноким. Рядом с ним не было того близкого человека, который бы заполнил образовавшийся в его личной жизни вакуум.
