Владимир Соловьев - Русская рулетка. Заметки на полях новейшей истории

– Где лучше жить? В Москве, во Владивостоке, в Петропавловске-Камчатском, в центральных областях?

– В Москве.

– Почему?

– У нас лучше работают социальные программы. Например, мы не ставим вопрос о стопроцентной оплате коммунальных услуг. Мы установили границу – тринадцать процентов, и если уровень выплат за жилье выше тринадцати процентов от дохода семьи, то остальное компенсирует городской бюджет. А сейчас ставим другую планку – десять процентов. Все, что выше, оплачивает город Москве деньги не нужны?

– А для того и нужны! Деньги, которые зарабатывает город, идут на социальную поддержку москвичей, иначе деньги вообще не нужны, не нужен бюджет как таковой.

Он должен работать на население, на москвичей, в первую очередь на тех, кто живет тяжело, он должен работать на тех, кто попал в трудное положение.

А в общегосударственном масштабе все по-другому. Там предел оплаты – двадцать два процента. Хотят сделать двадцать пять процентов. Семья будет тратить на коммунальные услуги до четверти своих доходов.

– Значит, москвичом быть выгодно?

– Москвичом быть лучше.

Григорий ЯВЛИНСКИЙ: "Это люди с обостренным чувством свободы и собственного достоинства"

Задержание Михаила Ходорковского и обыски в компании АСК, приведшие к изъятию 700 тысяч бесхозных долларов, якобы имеющих отношение к деятельности "Яблока", – это, конечно, тяжелый удар, как по старейшей демократической партии России, так и по ее лидеру – Григорию Явлинскому. Но он, как хороший боксер, умеет держать удар.

– Григорий Алексеевич, у партии «Яблоко» нет никаких шансов пройти в Государственную думу, потому что перерезана главная финансовая артерия?

– Выборы в Государственную думу в нашей стране пока напрямую с деньгами не связаны… К счастью.

– Но резкая нехватка денег, бесспорно, скажется?

– Конечно, это – не подарок, мы давно подозревали, что нечто подобное может произойти.

– Обсуждали с господином Ходорковским худший вариант?

– Мы отдавали себе отчет, в какой системе происходят выборы в нашей стране. Было ж понятно, когда арестовали Платона Лебедева. Кроме того, я за последние пять лет получил больше тысячи обращений об аналогичных событиях по всей нашей стране, просто люди там не столь известные, как Михаил Ходорковский. От владельца пивного ларька до бабушки, которая пишет, что она морковью всю жизнь при советской власти торговала, ее никто не трогал, а теперь ее каждый день волокут в милицию. Так что это не новость, это системное явление.

– Постоянно говорят о 700 тысячах долларов, обнаруженных в офисе компании, имеющей отношение к деятельности «Яблока». Эти деньги подбросили агенты спецслужб, это деньги компании, ЮКОСа, вашей партии?

– Точно знаю, что, к сожалению, это не деньги нашей партии. А вот принадлежали ли они компании или ЮКОСу, я не знаю.

– Но деньги были?

– Прокуратура говорит, что да. Их там нашли, изъяли. Наши депутаты, которые были в это время в этом помещении, говорят, что они не видели собственно изъятие денег, но говорят, что, похоже, действительно деньги там были.

– Вы ощущаете давление на себя лично и на партию?

– Да, сейчас ситуация сложнее, даже чем она была, скажем, в 1999 году…

– А что было сложного для вас в 1999 году?

– В 1999 году наша партия резко выступила против войны в Чечне. И началась атака всех средств массой информации, со всех сторон. Например, заявление Союза правых сил о том, что в Чечне возрождается Российская армия и что всякий, кто говорит, что не следует вести широкомасштабную войну на Кавказе, – это предатель. Противостоять этому в условиях военной истерии очень непросто.

– А сейчас еще хуже?

– Сейчас установлен полный, абсолютный, тотальны контроль за средствами массовой информации. Появления в эфире – очень сложная вещь, и оно должно быть согласовано. Все политические программы идут в записи.

– Вас лишили эфира.

– Мы – не исключение. Идет наступление. Вплоть до того, что прокуратура явилась в помещении компании, которая вела уже больше года нашу рекламную кампанию, изъяла наши документы, адреса наших штабов, адреса наших активистов, схему управления компанией, все наши заготовки. Правда, прокуратура заверила, что все документы вернет, что гарантирует конфиденциальность.

– Но вам лично не угрожают? Практически любые выборы, в которых вы до этого принимали участие, были опасными для вас и вашей семьи.

– В нашей стране всякая политическая деятельность, если она содержательная и серьезная, – опасна.

– А где эпицентр зла?

– А что вам напоминает система, при которой и суд, и пресса, и экономика, и спецслужбы, и парламент – все управляется из одной комнаты? Это какая система?

– Но она была в нашей стране всегда.

– Почему ж сегодня вы спрашиваете – где корень зла? Я вам отвечу – в России сохранились многие еще сталинские методы управления страной.

– Да и не сталинские. Досталинские, то есть монархический метод управления страной. Исходя из этого спрошу – может быть, это форма правления, которая наиболее адекватна российской ментальности?

– Я так не думаю. Любой человек в России понимает, что такое независимый суд.

Понимает, что такое настоящие, честные выборы. Может, у него в жизни такого и не было, но он понимает это.

– Но ведь любой человек не зарабатывал бешеные деньги за счет того, что захватывал нефтяные месторождения?

– А кто у нас руководил этим процессом?

– Кто? Вы считаете, что этим руководил только Борис Николаевич?

– Нет-нет, не только Борис Николаевич. Я думаю, Ельцин не очень-то и понимал, как это все делалось. Но у нас было вполне конкретное руководство – правительство Черномырдина.

– Кстати, можно взять список членов того правительства и посмотреть, сколько людей из него стали олигархами, начиная от Авена и заканчивая Чубайсом. По алфавиту. Питомцы гнезда Гайдара. Олигархический капитализм растет оттуда.

– Да, реформа в этом смысле велась абсолютно корыстно. Более того, она велась на марксистских тезисах. Вы замечали, что именно эта команда очень любила говорить: "Первоначальное накопление капитала – всегда преступно". Это у них Маркс с Прудоном засели в башке со студенческой скамьи. А еще они говорили, что главное – быстро распределить собственность, а потом базис определит надстройку.

– Но сейчас мы рассуждаем о Ходорковском. И нельзя списывать со счетов, что человек совершенно внезапно заработал 72 миллиарда долларов. Каким образом?

Может быть, и вполне законными в то время методами. Но и законы те принимались такими людьми, как Ходорковский и иже с ним. Он – один из олигархов, один из столпов той системы.

– Я сейчас защищаю Ходорковского потому, что не вижу оснований, по которым этот человек сидит в тюрьме. Достаточно было взять подписку о невыезде и вести следствие. Нет никакой необходимости устраивать абсолютно неадекватное шоу и запугивание на всю страну.

– Да, его фамилия все-таки Ходорковский, а не Басаев… Но я сейчас немного о другом спрашиваю: может быть, то, что происходит, укладывается в схему традиционной российской истории, когда революция пожирает своих детей? Может быть, и сейчас пришло время разобраться с олигархами?

– Можно всех олигархов посадить в "Матросскую тишину", но это-то ничего не изменит. Система только деградирует, вместо талантливых людей придут абсолютные серости. Вот, собственно, и все.

– Но ведь изменение системы все равно начинается с того, что надо отсечь голову гидре. Исходя из этого, как вы расцениваете отставку главы президентской Администрации – Александра Волошина, человека, который всеми воспринимался как главный адвокат олигархов. Может быть, это как раз знаки изменения системы? Может быть, это симптомы оздоровления системы?

– Кадровые перестановки логичны. И в них ничего нет особенно неожиданного. Но таким образом система не меняется. Президент не перестраивает систему, он не проводит коренных существенных изменений в системе. Он не принимает решения о принятии законов о прозрачном лоббизме. Он не принимает решения о прозрачном и простом финансировании политических партий. Он не принимает решения об общественном телевидении, не подчиненном никому – ни олигархам, ни Кремлю. Он не принимает решения об антикоррупционных процедурах при формировании аппарата правительства, Госдумы, депутатского корпуса, Администрации – нет таких решений!

– А как он может? Он должен обратится к Думе, правильно? Которая сейчас занимается собственными выборами и не работает. Оказать давление на Думу – это то же самое, что президенту оказывать давление на суд.

– Любая политическая инициатива президента в Думе принимается автоматически, потому что у него абсолютное большинство, для этого нужно одно заседание. Вовторых, важно даже не то, чтобы немедленно были приняты эти законы, а важен ясный и четкий ответ, как мы будем выходить из постоянно повторяющегося возвращающегося криминального бумеранга середины 90-х годов.