КАК УБИТЬ ДРАКОНА: Пособие для начинающих революционеров - Михаил Ходорковский
Естественно, когда речь идет о вооруженном восстании и войне, такая форма организации протестного движения оптимальна. Проблема в том, что война таким образом становится для необольшевиков самоцелью. В условиях относительно мирного развития ситуации у них нет никаких шансов прийти к власти. Они вообще не могут прийти к власти, а могут лишь ее «подобрать», когда общая разруха приводит к параличу всех государственных институтов. Поэтому главными лозунгами необольшевизма всегда были и остаются две максимы: «чем хуже, тем лучше» и «кто не с нами, тот против нас».
Парадоксальным образом необольшевизм как радикальное течение в протестном движении способствует временной стабилизации и укреплению режима. Он делает невозможной любой другой формат изменений кроме насильственного переворота, совершенного в момент окончательного коллапса режима, который наступает в условиях полной разрухи в результате войны, масштабной экологической катастрофы и других аналогичных причин. Необольшевизм, который рассчитывает стать главным бенефициаром этой разрухи, препятствует объединению протеста и исключает любую возможность совершить транзит власти ранее этого момента и в менее насильственных формах. Он продлевает режиму жизнь, рассчитывая впоследствии стать его могильщиком. За это режим его и ценит.
В большинстве случаев необольшевизм оказывается тупиковым направлением в протестном движении, так как условия, необходимые для его победы, просто не успевают сложиться. Но в тех редких случаях, когда война или иное аналогичное по масштабу событие сносит режим и у необольшевистской секты появляется шанс на успешный переворот, его следствием всегда становится гражданская война и новая диктатура, иногда гораздо более жестокая, чем та, которую он устранил. Это вытекает из самой природы необольшевизма и необходимости захватить и удерживать власть силами нескольких процентов населения. Та ли это революция, которой ждет Россия, и та ли это победа над режимом, которая стоит жертв?
Альтернативой необольшевизму может быть протестная коалиция, многопартийный, многоликий протест — собрание разноголосых политических групп. Конечно, коалиция не лучшая форма организации на войне. Но главный принцип коалиции звучит так: лучше раньше, чем хуже. Объединение оппозиции создаст условия для смены режима раньше того момента, когда наступит его естественный коллапс. Цена падения режима измеряется количеством жизней, которыми будет оплачена победа. Нам совсем не безразлично, сколько их будет в конечном счете.
Коалиция — это всегда компромисс. В коалиции объединяются силы радикальные, менее радикальные и даже склонные сотрудничать с режимом. Необольшевизм всегда исключительно радикален. Он тоже идет на компромиссы, но только тактические, цель которых состоит в том, чтобы достигнуть результата и затем расправиться с «попутчиком». Именно поэтому все исторические союзы большевиков плохо заканчивались для их временных союзников. Главный лозунг коалиции противоположен необольшевистскому: все, кто не против нас, те с нами. Хотелось бы, чтобы результатом революции стала не послереволюционная разруха, а послереволюционное демократическое и правовое государство.
Тот, кто на этапе подготовки революции готов к компромиссам, и после революции будет к ним готов. А тот, кто отрицает компромисс на стадии революции, тем более будет отрицать его после революции и станет революционным диктатором. Наконец, каждый революционный диктатор со временем превращается просто в диктатора, которого надо свергать с помощью новой революции. Это замкнутый круг, по которому Россия ходит уже более ста лет. И если самые радикальные революционеры не готовы объединяться с отнюдь не радикальными и даже не революционерами, то это значит лишь, что они продолжают удобрять почву для вечного Путина.
Конечно, компромиссы тоже бывают разные. Нужна разумная середина между монопартийностью, уводящей в необольшевизм, и многопартийностью, уводящей в болтовню и неспособность к действию. На определенных этапах революции она не может обойтись без военных вождей. Но рядом с этими вождями всегда должен существовать орган, легитимирующий революционную власть вождей, не позволяющий им встать над революцией и над обществом.
Создание революционной коалиции, несмотря на ее непопулярность среди протестных масс, является важнейшим делом оппозиции. Коалиция, на самом деле, приближает революцию, так как формирует протестное большинство и, что самое главное, гарантирует, что революция не закончится новой диктатурой. Ради создания коалиции возможны и необходимы компромиссы. У любой успешной революции, помимо радикального ядра, обязательно должна быть очень широкая и менее радикальная периферия. Она и обеспечивает связь революции с народом. Иначе успеха добиться невозможно.
Глава 3. Как вырастить протест:
подполье или эмиграция?
Протест — явление тонкое и сложное.
С одной стороны, его нельзя ни создать, ни искусственно подтолкнуть. Он возникает сам по себе и движется по своей собственной траектории. Лидерам протеста нужно следить за этой траекторией и стараться не просто перемещаться по ней, а предугадывать каждый следующий шаг протеста, чтобы всегда оказываться в нужное время в нужном месте.
С другой стороны, чтобы быть в состоянии предугадывать и оказываться в нужном месте, необходимо все время находиться в состоянии готовности, поддерживать связь с массой, подпитываться ее энергией и одновременно подпитывать ее идеологией. Причем в этом состоянии бездеятельной готовности, возможно, придется находиться долго — годы и даже десятилетия. Это непросто и психологически, и чисто технически.
Естественным образом возникает вопрос: где должны находиться лидеры, пока протест не наберет силу и не выйдет на свою политическую орбиту? Ответить на него очень непросто даже сегодня, а завтра будет еще сложнее. Мы стали свидетелями того, как режим буквально за считаные годы сначала совершил переход из стыдливо авторитарного в откровенно фашистский формат, а затем, не затормозив на этом полустанке, провалился в откровенный нацизм. При этом употребление таких терминов мною является весьма условным, потому что речь идет о явлениях сугубо русских, выросших на почве отечественной истории, поэтому лишь внешне сопоставимых с тем, что нам известно о фашизме и нацизме на примере Европы. Это имеет множество последствий, но одно из важнейших в практическом плане состоит в том, что в новой ситуации поле для легальной политической работы будет как минимум резко сужено, а как максимум — исчезнет совсем.
Это очень важно осознать прямо сейчас и соответствующим образом перестроиться. Многие привычные сегодня формы легальной и полулегальной институционализации протеста просто исчезнут. Допускаю, что в ближайшее время исчезнут все более-менее комфортные медийные площадки для относительно свободной критики власти. Интернет станет для российских спецслужб таким же полем борьбы, каким был коротковолновый диапазон радиочастот в годы холодной войны. Режим будет глушить «голоса», а население (точнее,
