Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №15 от 10.04.2012
И все же — да, на неком глубинном уровне сознавали. Потому что в унылый поток сведения каких-то мелких счетов и обид — Аксененко, Газпром, НТВ, снова Аксененко — вдруг неожиданно врываются ключевые слова — Ботлих, Дагестан.
“Войска были выведены из Ботлиха еще месяц назад, открыв Басаеву дорогу в Дагестан. Этим должна была заниматься военная прокуратура”.
Вот она, настоящая Западня, та, в которой мы бьемся до сих пор, все глубже погружаясь в хаос на Северном Кавказе. Но, неосторожно прикоснувшись к этой раскаленной теме, Степашин и Попцов мгновенно отшатнулись от нее, увлеченно обсуждая, на каком крыльце какой резиденции встречал Ельцин Степашина в день отставки.
Свидетель №2. Виталий Третьяков. В 1999-м главный редактор “Независимой газеты”, ведущий прокремлевский журналист.
В сентябре 1999-го “Московский комсомолец” опубликовал серию распечаток телефонных разговоров Березовского и Удугова, явно свидетельствовавших о вовлеченности (в том числе финансовой) Березовского и, следовательно, Кремля в планы Басаева и Удугова по вторжению в Дагестан. Березовский, напомню, справедливо считался тогда серым кардиналом Кремля и был основным идеологом и спонсором операции “Наследник”.
В ответ на эти разоблачения в принадлежащей Березовскому “Независимой газете” появилась статья ее главного редактора. Задачей автора было обелить Березовского, но для этого ему пришлось сделать поразительное признание:
“Совершенно очевидно, что чеченцев в Дагестан заманили, дали им вляпаться в это дело, чтобы получить законный повод для восстановления федеральной власти в республике и начала активной фазы борьбы против собравшихся в Чечне террористов. Ясно — это была операция российских спецслужб (не путать ее со взрывами домов), причем политически санкционированная на самом верху”.
Давайте внимательно перечитаем этот текст, бесценный для историка, психиатра, юриста, приоткрывающий окошко в больное сознание русского пациента: “российской политической элиты”.
В нем автор не выдвигает оригинальной журналистской версии. Об операции российских спецслужб по организации похода Басаева в Дагестан он говорит как о бесспорном факте, как об аксиоме, совершенно очевидной для своих хорошо информированных читателей. Версия появляется ниже (ради нее и написана статья В. Третьякова) и заключается в том, что патриотически настроенный олигарх Б. также внес свой посильный вклад в эту блестящую операцию. Кстати, никто из российского политического бомонда, включая прямо указанного самого верха (президента и премьера), не возмутились тогда откровением Третьякова, не отмежевались от него. Они вообще не нашли в нем ничего шокирующего.
Итак, “российской политической элитой” принимается как бесспорное и как должное, что басаевский поход в Дагестан, повлекший гибель сотен русских солдат и сотен мирных дагестанцев, разрушение десятков деревень, был организован российскими спецслужбами и был “политически санкционирован на самом верху”. С единственной целью: “дать Москве законный повод” для развязывания крупномасштабной бойни, в которой, так же как в 1994-1996 годах, погибнут тысячи русских солдат и десятки тысяч мирных жителей.
Но в таком случае, чем “санкционировавшие операцию на самом верху” президент и премьер-министр, активно в ней участвовавший олигарх и гордо повествующий о ней редактор отличаются от международных террористов и убийц - Басаева и Хаттаба?
Впрочем, редактор, увлеченный отмыванием любимого олигарха, все-таки краешком сознания понимает, что выбалтывает что-то лишнее, и на всякий случай огораживается скобочкой — («не путать ее со взрывами домов»).
А почему, собственно, не путать? И рейд Басаева в Дагестан, и взрывы в Москве послужили закреплению в общественном сознании одной и той же простенькой цепочки условных рефлексов: “чеченец — террорист — уничтожить”. Именно взрывы в Москве окончательно закрепили эту триаду.
И если президенты, олигархи и редактора ради торжества таких абсолютных ценностей, как “геополитические интересы на Кавказе”, “консолидация политической элиты, объединившейся вокруг наследника”, или “величие России” могут недрогнувшей рукой пожертвовать сотнями жизней в Дагестане, то что остановило бы их от такой же искупительной жертвы в Москве, Волгодонске, Рязани?
Свидетель №3. Борис Березовский. В представлениях не нуждается.
Это осенью 1999-го в атмосфере “патриотической” эйфории было модно воспевать блестящую операцию российских спецслужб, политически санкционированную на самом верху. А вот в 2001 году, когда у меня была дискуссия на радио “Свобода” с Березовским, он уже отмежевывался от статьи своего главного редактора и от какой-либо своей личной ответственности за организацию похода Басаева.
Но 8 лет спустя, в 2009-м, Гольдфарб, пытаясь выгородить Березовского, так же как в свое время Третьяков, снова проговарился о слишком многом:
“Весной 1999 года в преддверии осенних выборов была достигнута тайная договоренность между Басаевым и Удуговым с одной стороны и кремлевской верхушкой — с другой — о маленькой победоносной (для России) войне на Кавказе. Удугов для этого даже прилетал в Москву. Березовский знал об этом плане, даже обсуждал его с Удуговым и тогдашним премьером Степашиным, но был против. Главными сторонниками плана были Степашин и Путин, который в качестве секретаря Совбеза отвечал тогда за Чечню”.
Итак, устами Гольдфарба Березовский признает то, о чем еще 10 лет назад простодушно поведал Третьяков. В преддверии выборов Степашин, Путин и Березовский обсуждали с международным террористом Басаевым план похода последнего в Дагестан. План этот был реализован, в результате погибли сотни российских солдат и сотни дагестанцев и была развязана бойня, в которой погибли уже десятки тысяч человек. Россия окончательно потеряла Чечню, а, скорее всего, не только Чечню.
Березовский обсуждал с Удуговым и Степашиным подробности заговора, но был, по Гольдфарбу, против. Допустим. Но в чем же это “против” выразилось? Он что, переубедил своих коллег или обратился к президенту, к обществу, наконец, через свою замечательную “Независимую газету” или свой Первый телевизионный канал, чтобы предотвратить готовящееся преступление или остановить его, когда задуманный план начал развертываться?
Напротив, с таким знанием и с такой печалью он продолжал и после похода Басаева яростно прокладывать дорогу к президентству “главному стороннику плана”, Путину, создавая для него ручную партию “Единство” и отрядив своего суперкиллера Доренко крошить суставы и рвать глотки несчастных примаковых-лужковых.
И, прекрасно зная, на что способна кремлевская верхушка, к ядру которой он тогда сам принадлежал, он доверчиво принимал официальные версии взрывов в Москве и Волгодонске и “учений” в Рязани, пока, наконец, через несколько лет — уже в эмиграции — ему не “открыл глаза” Фельштинский. Каким же для этого действительно надо было быть, по его же словам, “м…ком”!
Коррелирующие показания таких разных и таких информированных людей, как Степашин, Третьяков и Березовский, настолько серьезны, что Международный трибунал в Гааге или Лига избирателей в Москве могли бы начать свое расследование, допросив всех названных в них фигурантов для начала как свидетелей.
Некоторые из них, к сожалению, не могут быть доставлены по объективным причинам: скоропостижная смерть (Басаев), иммунитет высокого государственного чиновника (Путин) и т.д. Но ничто не препятствует организации чартерного рейса Лондон-Гаага или Лондон-Москва со свидетелем Березовским на борту.
Можно будет ему предложить очную ставку, например, с Волошиным (известным в лихие 90-е как Санька-облигация), Юмашевым, Чубайсом, Абрамовичем. Эти государственные мужи, интимно вовлеченные в драматические события 1999-го, не пользуются сейчас иммунитетом и любят посещать уютные европейские страны с лекциями о неизменном либеральном реформаторском курсе Путина-Медведева. Для разнообразия могли бы рассказать высокому собранию о хорошо известных им обстоятельствах спецоперации “Наследник”.
На исходе путинского режима обществу придется вернуться к тайнам его зачатия. Чтобы не оказаться нам всем, как Березовскому, в “м…ках” еще раз.
Андрей Пионтковский
НАШЕМУ ТЕЛЯТИ...
Сколько у него шансов? Думается, они у него весьма скромные, и пролетит он по небосклону российской оборонки наподобие кометы.
С интересом наблюдаю за его деятельностью на посту вновь назначенного вице-премьера. Всё при нём – энергия и напор, и даже собственные мысли о том, что главные усилия надо сосредоточить на прорывных направлениях, изделиях и технологиях, опережающих вероятного противника.
