Юхан Норберг - В защиту глобального капитализма
Примерно половина всех бедняков мира живут в двух крупнейших по численности населения странах — Китае и Индии, поэтому развитие событий в этих государствах имеет особое значение. Последние двадцать лет Китай и Индия переживают масштабную экономическую либерализацию. В конце 1970-х годов вожди коммунистического диктаторского режима в Пекине осознали, что коллективизация сельского хозяйства препятствует развитию страны. Централизованный контроль над производством — в частности, требование, чтобы крестьяне сдавали всю продукцию государству, — приводил к истощению земель и снижению урожайности. Правитель Китая Дэн Сяопин не желал расставаться с социалистическими принципами перераспределения. Однако он понимал, что лучше «распределять» богатство, чем нищету, а богатеть страна может, только если предоставить людям больше свободы. Поэтому в декабре 1978 года, через два года после смерти Председателя Мао, Дэн Сяопин приступил к осуществлению программы либерализации экономики. Крестьянским семьям, которых прежде принудительно объединяли в сельскохозяйственные «коммуны», теперь было разрешено оставлять часть продукции себе и продавать ее по рыночным ценам; со временем эта система становилась все более либеральной. Таким образом, у китайцев появился стимул для инвестиций в сельскохозяйственное производство и повышения его эффективности. Желающих воспользоваться предоставленной возможностью выйти из коммуны и официально арендовать землю у государства оказалось столько, что в стране произошла, вероятно, самая масштабная приватизация в истории — почти все сельскохозяйственные земли перешли в частные руки. Реформа полностью оправдала себя: с 1978 по 1984 год урожаи росли невероятными темпами — на 7,7 % ежегодно. В стране, которая всего двадцатью годами раньше пережила самый страшный голод в истории человечества, возникло перепроизводство продуктов питания.
Вскоре аналогичные рыночные стимулы стали вводиться и в других секторах экономики. На первом этапе были созданы свободные экономические зоны, где не действовали принципы административно-командной системы. Китайские предприниматели смогли самостоятельно выходить на международный рынок, потрясающий успех этого нововведения повлек за собой либерализацию «по всему фронту». Была разрешена торговля в сельской местности, а также товарообмен между городом и деревней. В результате прежде замкнутые, самодостаточные деревни интегрировались в региональные и даже общенациональный рынки. Возросшая производительность труда, а с нею и покупательная способность крестьян побуждала многих из них вкладывать деньги в создание частных или кооперативных промышленных предприятий. С тех пор прежде немыслимые явления — либерализация рынка труда и внешней торговли, иностранные прямые инвестиции — все больше становятся неотъемлемой частью повседневной жизни страны.
Информация об этих преобразованиях носит несколько противоречивый характер: в условиях всевластной диктатуры получить надежные статистические данные непросто. Однако все наблюдатели сходятся в одном — экономический рост и повышение уровня жизни в Китае не имеют прецедентов в истории. Считают, что в течение двадцати лет после начала первых реформ темпы роста экономики составляли почти 10 % в год, а объем ВВП страны за этот период увеличился более чем в четыре раза. За два десятилетия Китай по размерам ВВП сначала сравнялся с Германией, а затем превзошел Германию, Италию, Францию и страны Северной Европы, вместе взятые. Благодаря либерализации сельского хозяйства в 1978 году доходы 800 миллионов китайских крестьян удвоились всего за шесть лет. Экономист Шучжэ Яо утверждает, что за эти годы полмиллиарда китайцев сумели вырваться из абсолютной нищеты (хотя само наличие такой проблемы официальная статистика долго скрывала). Всемирный банк назвал этот феномен «самым масштабным и быстрым сокращением бедности в истории»[24].
Конечно, у Китая еще могут возникнуть серьезнейшие экономические проблемы. Поскольку государство регулирует потоки капитала, гигантские кредиты предоставляются неэффективным предприятиям госсектора или фирмам, находящимся под «покровительством» чиновников, а малые и средние предприятия испытывают острый дефицит капитала. Власти защищают банки и корпорации от независимой экспертизы, что может спровоцировать масштабный кризис. Однако преобразования в экономике носят настолько фундаментальный характер, что возврат к ситуации, существовавшей до 1978 года, как с точки зрения экономической политики, так и в плане благосостояния граждан, уже невозможен.
Бойня на площади Тяньаньмэнь, действующий во многих регионах запрет иметь в семье больше одного ребенка, репрессии в Тибете и Синьцзяне, преследование движения «Фа-лунь Гун», политзаключенные, томящиеся в лагерях, — все это показывает, что перемены, увы, затронули не все аспекты жизни Китая. Коммунистическая партия продолжает репрессивную политику, но все меньше остается тех, кто считает, что в условиях экономической либерализации нынешний режим продержится долго. Уже благодаря самому этому процессу граждане получили ряд важнейших прав. Если раньше китайцы были вынуждены работать там, где предписывало государство, то теперь они сами решают, чем заняться. В свое время поездки по стране и переселение в другой регион были практически невозможны, а переезд из деревни в город полностью исключался. Теперь китайцы получили почти полную свободу передвижения, носят ту одежду, какую хотят, и тратят деньги в основном по собственному усмотрению.
Жители деревень получили больше свободы в выборе своих представителей в местные органы. В целом избирательный процесс по-прежнему контролируется коммунистической партиен, но там, где случаются исключения, люди выражают поддержку переменам. Сегодня почти треть деревень фактически освободилась от партийного контроля, а некоторые крестьяне даже требуют предоставить им право выбирать членов общенациональных партийных органов. В долгосрочной перспективе сочетать демократию на местах с диктатурой центра будет очень непросто. Хотя за инакомыслие человека еще могут арестовать, сегодня в стране высказываются самые разнообразные мнения — во многом благодаря зарубежному влиянию и распространению Интернета. Появляются независимые организации, власти уже не в состоянии контролировать информационные потоки. Даже газеты демонстрируют большую независимость в суждениях, а коррумпированные чиновники в открытую подвергаются критике.
ИндияВ отличие от Китая, в Индии сразу после обретения независимости утвердился демократический строй, однако в экономике эта страна пошла по пути жесткого государственного регулирования. В попытке создать самодостаточное народное хозяйство правительство финансировало создание крупных промышленных предприятий, которые защищались от конкурентов высочайшими импортно-экспорт-ными барьерами. Эта чрезвычайно затратная политика потерпела фиаско. Любая экономическая деятельность была обставлена множеством правил и инструкций, а буквально каждый шаг требовал официальных разрешений, получить которые без связей и взяток было практически невозможно. Вместо британского колониального режима в стране воцарился «режим разрешений». Власть перешла к бюрократии. Индийцам, стремившимся заняться бизнесом, приходилось тратить массу усилий на «подмазывание» чиновников, а в случае успеха этой операции они получали гарантированную защиту от конкуренции в своей сфере деятельности. Экономический рост едва поспевал за ростом населения, а число людей, живущих за чертой бедности, увеличилось с 50 % населения на момент обретения независимости до 62 % в 1966 году.
В середине 1970-х годов в Индии пусть медленно, но началось переустройство экономики. Вместо протекционизма и автаркии упор стали делать на конкурентные преимущества страны в трудоемких производствах. В 1980-х годах экономический рост начал набирать темпы, а число людей, живущих в нищете, — снижаться. Однако этот процесс финансировался за счет кредитов, и в начале 1990-х дело закончилось жесточайшим кризисом. В 1991 году правительство провело серию реформ, призванных навести порядок в финансовой сфере, создать более благоприятные условия для торговли и зарубежных инвестиций, развивать конкуренцию и предпринимательскую активность. Уровень тарифов, достигавший в среднем «запретительных» 87 %, был снижен до 27 %. Три сменявших друг друга правительства, несмотря на то что они представляли разные партийные коалиции, проводили последовательный курс на освобождение экономики от многочисленных ограничений.
Хотя для того, чтобы Индию можно было назвать страной с подлинно рыночной экономикой, необходимо еще провести ряд масштабных реформ, страна уже достигла огромных результатов за счет более эффективного использования имеющихся ресурсов. С начала реформ в Индию потекли иностранные инвестиции, а экономический рост составляет 5–7 % в год. Доля населения, живущего за чертой бедности, снизилась примерно до 32 %. Особенно быстро ситуация стала улучшаться вслед за экономическими преобразованиями. Только за период реформ (1993–1999) доля бедняков сократилась на 10 процентных пунктов. Если бы не реформы, число индийцев, живущих в нищете, сегодня было бы больше на 300 миллионов. С конца 1960-х годов прирост населения снизился на 30 %, а средняя ожидаемая продолжительность жизни (на момент провозглашения независимости она равнялась 30 годам) на сегодняшний день увеличилась вдвое — до 60 лет[25]. Сейчас половина бедных семей в Индии имеет в доме часы, треть — радиоприемник, а 40 % — телевизор.
