Иван Майский - Кто помогал Гитлеру. Из воспоминаний советского посла
К сожалению, Иден не сумел удержаться на этой позиции в послевоенный период и постепенно включился в число рыцарей «холодной войны», провозглашенной лидерами американского и поддержанной лидерами британского империализма.
Однако тогда, в 30-х годах, Иден энергично отстаивал политику сближения с СССР и на этом в сущности сделал себе карьеру. Когда в конце 1932 года я приехал в Лондон, Иден был парламентским товарищем министра иностранных дел в палате общин и, так как Саймон тоже был членом палаты общин и выступал там по всем более важным внешнеполитическим вопросам, то Идену приходилось играть второстепенную роль. Но в дальнейшем возвышение Идена пошло быстрыми шагами вперед. Это объяснялось отчасти его связями в консервативной верхушке, но еще большее значение имела та борьба между двумя группировками в британских правящих кругах, о которой я говорил выше. Сторонники «возрождения Антанты» видели в Идене подходящего для них человека и стали его выдвигать. В 1934 году Иден был назначен лордом хранителем печати (чисто декоративный пост), то есть фактически министром без портфеля в кабинете Болдуина. Ему было дано специальное поручение — обслуживать Лигу наций. В результате на известный срок в Англии оказалось два министра иностранных дел — «старший» в лице Саймона и «младший» в лице Идена. Они представляли две различные и в ряде вопросов даже противоположные линии внешней политики Англии. Отношения между ними были натянутые. Ванситарт, который тоже не ладил с Саймоном, поддерживал Идена. В результате в британском ведомстве иностранных дел все время шла внутренняя борьба, которая лишь отражала борьбу, происходившую по вопросам внешней политики среди правящих кругов страны вообще.
В начале 1935 года должен был состояться визит Саймона и Идена в Берлин для переговоров с Гитлером. Все было согласовано, и британские министры уже готовились к отъезду, как вдруг в феврале Гитлер открыто разорвал военные статьи Версальского договора и заявил, что отныне Германия будет вооружаться, не стесняемая никакими ограничениями. Этот новый «прыжок» нацистского «фюрера» вызвал сильнейшее волнение в Англии и Франции. Визит британских министров в Берлин повис в воздухе. В английских правящих кругах началась острая борьба между сторонниками Антанты и сторонниками «умиротворения» агрессоров. Сторонники Антанты доказывали, что в создавшейся обстановке поездка британских министров в Берлин явится величайшим унижением для Англии и только еще больше разожжет аппетит Гитлера Сторонники «умиротворения» отвечали, что чем реальнее опасность агрессии, тем более необходимо использование всех, даже самых незначительных мер и средств для целей сохранения мира. В конечном счете пришли к компромиссу: Саймон и Иден едут в Берлин, а оттуда Иден продолжает путь в Москву для переговоров с Советским правительством.
Так состоялся визит Идена в СССР.
Сейчас, в наши дни Москва стала пунктом притяжения для глав государств и министров разных наций и концов земли. Мы к этому привыкли и считаем это чем-то само собой разумеющимся. Тогда положение было совсем иное. В течение 18 лет после Октября Москва была «табу» для лидеров капиталистического мира. Москва была под политическим бойкотом — не формально, а фактически. Никто из министров крупных держав Запада не считал возможным ступить ногой на московскую почву. И вдруг, в марте 1935 года, в Москве появился Иден, член правительства тогда еще весьма могущественной Великобритании! Это было событием большого политического значения и вызвало многочисленные комментарии в мировой печати.
По решению Советского правительства я сопровождал Идена в его поездке от Берлина до Москвы. Я присутствовал на всех беседах, которые Иден имел с руководителями СССР, иногда выступая в качестве переводчика. В частности, я был при встрече между И. В Сталиным и Иденом, сопровождал Идена при осмотре им достопримечательностей советской столицы. Помню, Идена особенно интересовали имеющиеся у нас коллекции французской живописи (Гоген, Сезанн, Ренуар и др), осмотр которых он внес в свою московскую программу еще в Лондоне. Иден проехал также по первой линии московского метро.
Происходившие в течение трех дней переговоры обнаружили большое совпадение взглядов обеих сторон по международным вопросам. М. М Литвинов поручил мне составить проект коммюнике, которое должно было быть опубликовано в самом конце визита. Я сделал это. Иден выделил, со своей стороны, для выработки коммюнике приехавшего с ним чиновника британского министерства иностранных дел по делам Лиги наций В. Стренга, работавшего раньше советником британского посольства в Москве Мы встретились в здании британского посольства на Софийской набережной и очень быстро пришли к соглашению: Стренг сделал в предложенном нами тексте лишь незначительные изменения редакционного характера. Потом подготовленное таким путем коммюнике было окончательно утверждено обеими сторонами и 1 апреля 1935 г. появилось в печати. Наиболее важная часть коммюнике гласила:
«В результате исчерпывающего и откровенного обмена мнений представители обоих правительств констатировали, что в настоящее время нет никакого противоречия интересов между обоими правительствами ни в одном из основных вопросов международной политики, и что этот факт создает прочный фундамент для развития плодотворного сотрудничества между ними в деле мира, Они уверены, что обе страны, в сознании того, что целостность и преуспеяние каждой из них соответствует интересам другой, будут руководствоваться в их взаимных отношениях тем духом сотрудничества и лояльного выполнения принятых ими обязательств, который вытекает из их общего участия в Лиге Наций» [11]
Советская сторона была удовлетворена визитом и коммюнике. Иден тоже. В разговоре со мной он заявил, что доволен своей поездкой в Москву и находит коммюнике очень хорошим.
Наличие оттепели еще больше подтверждалось двумя другими событиями, последовавшими непосредственно после визита Идена в Москву. 2 мая 1935 г. в Париже был подписан пакт взаимопомощи между Францией и СССР, а вслед затем французский министр иностранных дел Пьер Лаваль совершил поездку в советскую столицу. 16 мая 1935 г. в Праге был подписан пакт взаимопомощи между СССР и Чехословакией и вскоре после того чехословацкий министр иностранных дел Э. Бенеш также сделал визит в Советский Союз.
Излишне говорить, что лично я был чрезвычайно доволен происшедшим. Я начал даже допускать, что в англо-советских отношениях открыта новая страница, страница длительного и систематического их улучшения. Во всяком случае мне очень хотелось, чтобы именно так и было. Однако меня смущала мысль: переговоры в Москве вел и коммюнике подписал Иден, сторонник сближения с СССР, конечно, он не мог это сделать без согласия британского правительства, но все-таки как будут реагировать на совершившийся факт такие люди, как Саймон, Невиль Чемберлен и др? Не станут ли они поливать ледяной водой еще слабые, только что поднявшиеся ростки англо-советского сближения? Не превратится ли при таких условиях московское коммюнике в ничего не значащую бумажку?
Провожая Идена, который из Москвы отправлялся в Прагу и Варшаву, я старался уверить себя, что мои сомнения неосновательны Но где-то в глубине души оставался червячок, который не давал мне покоя..
Увы! — мои сомнения оказались более чем основательными. Последовавшие затем события показали это с полной очевидностью.
Черчилль и Бивербрук
Однако прежде чем перейти к изложению названных событий, я считаю необходимым остановиться на одном крупном успехе, который нам принесла кратковременная оттепель в англо-советских отношениях.
Я уже говорил, что, направляя меня в Лондон, М. М. Литвинов по поручению Советского правительства ставил передо мной как важнейшую задачу установление связей и контактов с консервативными кругами. Я начал действовать в этом направлении с первых же дней моей работы в Англии. Но до наступления оттепели мои усилия имели весьма умеренный успех. Мне удалось «завоевать» либералов, в том числе таких крупных, как Ллойд Джордж, Герберт Самуэль, Арчибальд Синклер и др.; либералы, конечно, составляли часть господствующего класса, но в 30-х годах, как я уже упоминал, они не пользовались большим влиянием на правительство. Что же касается консерваторов, то тут я сумел завести знакомство с некоторыми лицами второго и третьего ранга, однако фигуры первоклассные по-прежнему сторонились советского посольства.
Единственным исключением был дом Асторов, но это объяснялось особыми причинами. Леди Ненси Астор в 1931 году вместе с Бернардом Шоу и лордом Лотианом совершила поездку в Москву, была принята руководителями Советской страны и в этот период разыгрывала из себя «друга» СССР. Ниже я расскажу, как несколько лет спустя та же Ненси Астор превратилась в злейшего врага Советского Союза. Однако в консервативных кругах статус леди Астор был не очень высок: ее считали богатой и взбалмошной американкой, способной на любую экстравагантность, чем-то вроде политической «enfant terrible». Поэтому тот факт, что советский посол поддерживал знакомство с леди Астор, еще не открывал перед ним дверей других консервативных цитаделей.
