Андрей Ходов - Утомленная фея
– Надо, – согласился Геннадий и подхватил Симу на руки. – Я тебя туда отнесу.
– Идет, – сообщила Сима и игриво куснула его за мочку уха….
Проснулся он от поцелуя и сразу открыл глаза. – Сима, это ты? – Девушка немедленно уселась на него верхом и суровым голосом начала. – Нет, я инспектор Службы Социальной Профилактики. Застукала тебя на месте должностного преступления. Что можешь сказать в свое оправдание?
– Я тебя люблю! – Геннадий притянул ее к себе для поцелуя. На поцелуй девушка ответила, а потом отстранилась.
– Веский аргумент. Вставай, нарушитель морального кодекса, труба зовет. Через пятнадцать минут должна состоятся смена караула и сюда явятся с докладом. Я удаляюсь, во избежание…. – Сима соскочила с постели и принялась быстро одеваться. – Все, меня нет! – И выскользнула в дверь.
Геннадий поднялся с трудом, даже шатнуло. – Ну, еще бы. Ночью-то, считай, глаз не сомкнули. Такого у меня не было, пожалуй, с момента первого опыта на этой стезе. Да и тогда…. – Геннадий оделся, побрился, что позволило принять рапорт караульного при относительном параде. Спустился во двор, где уже был приготовлен легкий завтрак. Сима сидела за столом свеженькая, будто только с курорта. Геннадий вежливо пожелал ей и хозяину доброго утра и тоже сел за стол. Когда с едой было покончено, а хозяин отправился по делам, Геннадий поинтересовался у Симы, которая принялась убирать со стола. – От меня этой ночью осталась одна тень, а вот ты, как я смотрю, совершенно не устала? – Н-у-у, я, чтобы ты знал, очень выносливая. Так что, на легкую жизнь не рассчитывай! Придется поднапрячься, если хочешь соответствовать!
– Понял, постараюсь. Что у нас сегодня в планах?
– В каких именно планах? – ехидным голосом спросила Сима. – В служебных или…?
– В служебных!
– Ничего особенного. Скучная подборка хвостов после первого этапа операции.
Геннадий насторожился. – А у тебя, случайно, план второго этапа уже не готов? И что это, собственно говоря, за этап?
– Не волнуйся, ничего брутального. Мирную жизнь населения налаживать надо? Надо! Интересы России в регионе соблюсти надо? Надо! Вопрос в том, как это совместить, чтобы опять глотки резать не начали?
– Ну, и как ты собираешь сделать, чтобы и волки были сыты и овцы целы?
– Варианты есть. Первым делом надо восстановить систему апартеида, которая была тут при Союзе….
– Стоп! Ты ничего не путаешь? Какой еще апартеид… в СССР?
Во взгляде Симы читалось осуждение. – Геннадий, мужик ты умный, книжки разные читал, в отличие от большинства в нашем поколении, военной историей увлекался, но в некоторых делах, прости, дуб дубом. Нельзя быть таким серым, не то время.
– Я увлекался историей оружия и военной техники. Так что ты там про апартеид?
– Апартеид, в смысле, раздельное существование двух разных этносов на одной территории. Такое сожительство всегда чревато проблемами и надо сделать так, чтобы экономические интересы общин не пересекались. Да и сами они поменьше мозолили глаза друг другу. Меньше будет поводов для конфликтов. При Союзе так и было. Узбеки работали в сельском хозяйстве, пищевой промышленности, на ткацких мануфактурах. То есть, в тех отраслях, к которым испытывали склонность. А русские, соответственно, в машиностроении, на транспорте и так далее. Все конфликты, которые возникали, происходили больше в сфере управления, которая была единой. Межэлитная грызня, по сути дела, вызванная «политикой национальных кадров». В этот раз подобных коллизий следует избегать. Смешанная управленческая элита нам не нужна, она вырождается в рекордные сроки. В узбекских предприятиях и организация должны командовать узбеки, а в русских – русские. Тоже самое и в науке. Если это отраслевой НИИ, допустим, хлопководства, то начальник узбек. А если авиастроения…, сам понимаешь. И в образовании, в Союзе апартеид заканчивался на уровне средней школы, надо распространить его на высшую.
– Мда, рациональное зерно есть. А как с высшим руководством?
– Ну, статуса союзной республики Узбекистан, в этот раз, не получит, только губернский. Плюс, культурная автономия. А уж кого Верховный губернатором назначит….
– А армия, милиция, прокуратура?
– Что касается армии, то имеется прекрасный опыт советского стройбата. В местах компактного проживания русских, а только таковые и должны быть, и милиция должна быть соответствующая. А уж прокуратуру точно надо оставить за собой. Отношение к власти тут специфическое. Традиционная система управления построена на клановых связях, взятках и презрении к нижестоящим. Вот, пусть перед своими щеки и надувают, раз так больше нравится. Мы ведь не обязаны силой тащить местное народонаселение в светлое будущее? Пусть живут, как привыкли. Необходимо только давать окорот особо зарвавшимся туземным начальникам, а то они своих же соотечественников до ручки доведут, и обеспечивать свои интересы. Задачка сложная, в разложении советской элиты инспекционные поездки в эти края сыграли далеко не последнюю роль. Эта зараза прилипчивая. Важно помнить, что колонию мы тут устраивать не собираемся и грабить никого не собираемся тоже. Взаимовыгодное, так сказать, сотрудничество. Не особо мозоля, друг другу глаза. Меньше контактов – меньше конфликтов.
– Боюсь, что новая национальная элита, которая подрастет на месте той, которую мы только что грохнули, будет иметь на этот счет иное мнение. Они по твоему сценарию тут феодализм устроят, в своих бандустанах.
– На то и существует прокуратура. Расстреливать надо почаще… особо продвинутых. Элиту, вообще, полезно держать в ежовых рукавицах. И не только здесь, а везде….
– Понятно. Ты как? Очередной план составлять будешь, или сходу в галоп?
Сима довольно улыбнулась. Тут и без меня обойдутся. Ты читал выступление Верховного на научно-практической конференции в Петрограде? На тему нашей новой национальной политики? Сами материалы этой конференции?
– Ну, на телевидении был небольшой сюжет….
– Ну, я и говорю, что ты дуб! Нашел источник информации – телевидение. Хоть его вычистили до предела, но журналамеры… журналамерами и остались. Что можно узнать из полуминутного сюжета? А речь, на этой самой конференции, шла как раз о тех вещах, которые мы с тобой сейчас обсуждаем. Верховный, как я поняла из его выступления, видит ситуацию совершенно правильно.
– Приятно слышать! И насколько «правильно»? Значит ли это, что под трибунал нас не отдадут, за все эти «эксперименты»?
– Не боись, не отдадут! По сути, мы действовали в русле официальной доктрины, ну, с небольшими купюрами, но из лучших, заметь, побуждений.
– С «купюрами», говоришь? Этого я и боялся! Лучше бы не в «русле», а в «рамках». Как бы эти «купюры» на высшую меру не потянули!
– Но результаты-то говорят сами за себя! Чем нас в расход пускать, лучше воспользоваться полученным положительным опытом и, соответственно, подкорректировать политику. Таким образом, мы скорее получим по ордену, чем ВМН. Шансы – четыре к одному.
– Успокоила, называется, – проворчал Геннадий. – Ладно, отправляемся на службу. Подчищать, как ты выразилась, хвосты.
Подчистка хвостов оказалась делом рутинным и малоинтересным. Впрочем, бывали и светлые моменты. Командование решило провести рейд по местам, где, предположительно, могли укрыться сбежавшие подрывные элементы. В качестве превентивной меры, пока, дескать, не обустроились.
– Вполне разумный ход, – заявила Сима, когда Геннадий предложил ей присоединиться к данной экспедиции. – Но мы-то тут причем? У нас и других дел хватает.
– Понимаешь, в числе прочего, предполагается обшарить несколько пещер в горах, в том числе и в районе Оша. В третьем батальоне есть один парень, так он на гражданке увлекался спелеологией. Составил список наиболее удобных «точек». Облетим на вертолете, пока они эти пещеры в крепости не превратили.
– Любопытно, в пещерах я пока не бывала. Согласна!
– Ты так и не поняла, – сожалением отметил Геннадий. – Мраморный оникс!
– Ага, мраморный оникс. Горная порода натечного происхождения, состоящая из кальцита и арагонита. В пещерах южной Ферганы встречается в виде натеках на стенах, сталактитов и сталагмитов. Среди них особенно красивы самоцветы чувашского и хайдарского типов – голубоватых, розовых и желтых оттенков.
– Точно, энциклопедия ты моя ходячая! Никакой в тебе романтики!
– Романтики, значит, захотел? А ты знаешь, что местные оникс не любили? Разве только в усыпальницах и использовали. Считали его несчастливым камнем, символизирующим печаль. А в Индии, кстати, рекомендовали носить любовникам, вступившим в незаконную или порочную связь. Чтобы умерить их любовный пыл. Точно! Теперь я поняла, для чего он тебе понадобился! Умучался, бедненький, за последние дни?
