Михаил Докучаев - История помнит
В начале 1941 года руководство КПЮ вернулось в Югославию. В апреле разразилась война, началось народно-освободительное движение, которое стало набирать силу. И уже на майском 1941 года Пленуме ЦК КПЮ в Загребе Тито выступил за создание новой власти в стране в лице народных комитетов. В ответ на это Коминтерн рекомендовал вести на данном этапе борьбу за освобождение от фашистскою порабощения.
В ноябре 1942 года и в конце 1943 года югославы вновь ставили этот вопрос на практическую основу. Инициатором этого был Тито, стремившийся создать верховную народную власть в лице АВНОЮ — Антифашистского веча народного освобождения Югославии и временное правительство, чтобы лишить эмигрантское королевское правительство всех его законных прав и запретить королю Петру II возвратиться в страну.
Реакция была резкой. Произошла полемика между Тито и Молотовым. Югославским руководителям пришлось выполнять тогда решения Ялтинской конференции, несмотря на то что они объявили всему миру о создании верховной власти Югославии. Это была ошибка Тито и его ближайших коллег, в чем они не соизволили даже признаться.
Сталин внимательно следил за событиями в Югославии, видел героическую борьбу ее народов против фашизма, в которой принимало участие 800 тыс. бойцов и партизан НОАЮ. Несмотря на трудности на советско-германском фронте, Советский Союз предоставил тогда НОАЮ 155 тыс. винтовок и карабинов, более 38 тыс. автоматов, 15 тыс. пулеметов, 6 тыс. орудий и минометов, 69 танков, 41 самолет, большое количество боеприпасов и снаряжения[83].
Красная Армия неоднократно выручала югославских партизан в сложившиеся для них критические моменты. Так было в 1944 году, когда гитлеровские парашютисты высадились в районе главного штаба НОАЮ и чуть было не разгромили его и не захватили в плен самого Тито. В разгар боевых действий по указанию Сталина советские летчики совершили посадку в районе штаба, а специальная группа во главе с генерал-майором госбезопасности Д.Н.Шадриным под шквалом огня сумела оградить Тито от захвата немцами и вывезти его на советскую военно-воздушную базу в Италии.
Апогеем боевого содружества была Белградская операция, в результате которой советские и югославские войска освободили столицу Югославии — г. Белград.
Разразившийся конфликт в январе-марте 1948 года между двумя компартиями и соцстранами вызвал явное недопонимание и сумятицу в головах коммунистов и народов СССР и Югославии. После мартовского Пленума ЦК КПЮ югославы стали обвинять советскую сторону в том, что путем смешанных комиссий, которых, кстати говоря, было всего две: авиатранспортная — ЮСТА и речного пароходства — ЮСПАД, она стремится вмешиваться в экономику Югославии, лишить ее экономической независимости и суверенитета. То же самое высказывалось и в отношении представителей Красной Армии и советских служб безопасности, которые, по их мнению, насаждают советский шаблон в НОАЮ и службах безопасности Югославии, подчиняют их своему влиянию и занимаются вербовкой среди них агентуры. Все это послужило предметом обращения Тито к Сталину и принятия решения об отзыве советских советников и специалистов из Югославии.
27 марта 1948 года конфликт зашел так далеко, что Сталин решил предать его гласности, т.е. посвятить членов КПЮ и других компартий в суть возникших разногласий. В своем письме Тито он изложил конкретные вопросы, связанные с отзывом специалистов и другими крупными проблемами.
“Нам известно, — пишет Сталин, — что в руководящих кругах Югославии распространяются антисоветские заявления, подобно таким, как: “ВКП(б) вырождается и в СССР господствует великодержавный шовинизм”, “СССР стремится поработить Югославию экономически”, “Коминформ — это средство порабощения других партий со стороны ВКП(б)” и т.п. Эти антисоветские заявления прикрываются обычно левой фразой о том, что “социализм в СССР не является уже революционным”, что “только Югославия представляет собой подлинного носителя революционного социализма.
Разумеется смешно слышать подобную болтовню о ВКП(б) от сомнительных марксистов типа Джилласа, Вукмановича, Карделя, Ранковича и других”.
Получая письмо от советского посла Лаврентьева, Тито ничего не сказал, а только махнул рукой, чтобы тот убирался вон. Ответ ЦК КПЮ был дан 13 апреля 1948 года за подписью Тито и Карделя. Все члены ЦК, кроме Сретена Жуйовича и Андрия Хебранга, отвергли советские обвинения, сочли их как подрыв авторитета югославских руководителей, представили как давление великой державы на малую страну, что унижает национальное достоинство и угрожает суверенитету и независимости Югославии. Вскоре Жуйович и Хебранг были арестованы и расстреляны за измену, выразившуюся в том, что они информировали советского посла о ходе заседания ЦК КПЮ.
Начались массовые аресты в Югославии всех тех, кто симпатизировал СССР и высказывал сомнения в существе разногласий. Особенно этот процесс задел югославскую армию, многие высшие командиры которой сражались в ходе войны плечом к плечу с советскими военачальниками, учились затем в СССР и выступали за дружбу с Советским Союзом. Так был арестован начальник Генерального штаба НОАЮ Арсо Иованович и многие другие высшие командиры, которые были расстреляны. В официальном сообщении по этому случаю указывалось, что Арсо Иованович намеревался перейти югославо-румынскую границу и в перестрелке был убит.
В создавшейся ситуации И.В.Сталин вновь обратился к руководству Югославской компартии, стремясь дать оценку деятельности и побудить к принятию разумных совместных решений. В его письме говорилось: “Мы считаем, что в основе неготовности Политбюро ЦК КПЮ честно признать свои ошибки и сознательно исправить их лежит чрезмерное зазнайство югославских руководителей. После достигнутых успехов у них закружилась голова ... Товарищи Тито и Кардель говорят в своем письме о заслугах и успехах югославской компартии, что ЦК ВКП(б) ранее признавал их, а сейчас замалчивает. Это неверно. Никто не может отрицать заслуг и успехов КПЮ. Они бесспорны. Однако заслуги и успехи коммунистических партий Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Албании нисколько не меньше ... И все же руководители этих партий держат себя скромно и не кричат о своих заслугах в отличие от югославских руководителей, которые прожужжали всем уши своим неуемным бахвальством”.
Далее Сталин отмечает, что “успехи югославской компартии объясняются не какими то особыми качествами, а преимущественно тем, что после разгрома штаба югославских партизан немецкими парашютистами в момент, когда народно-освободительное движение в Югославии переживало кризис. Красная Армия пришла на помощь югославскому народу, разбила немецких оккупантов, освободила Белград и тем самым создала условия для прихода к власти югославской компартии”.
Он отметил сравнительно большие, чем у югославов, успехи французских и итальянских коммунистов, которым, к сожалению, Красная Армия не могла оказать такой помощи, какая была оказана КПЮ.
В заключение Сталин отметил, что “если бы товарищи Тито и Кардель приняли во внимание это обстоятельство как бесспорный факт, они меньше шумели бы о своих заслугах и держались бы достойно и скромно”.
Сталин считал конфликт идеологическим столкновением и процессом перерождения югославской революции, где стали брать верх кулацкие и буржуазные элементы. Поэтому 19 мая 1948 года югославам последовало новое письмо за подписью Суслова с предложением об участии делегации КПЮ во главе с Тито в совещании Информбюро, на что они немедленно ответили отказом.
22 мая было направлено еще одно письмо с сообщением о перенесении совещания на месяц и приглашением Тито и делегации КПЮ. В то же время Гомулка послал письмо Тито о личной встрече в Белграде и приглашением на совещание Информбюро. В ответ последовали одни отказы.
28 июня 1948 года Информбюро приняло резолюцию, в которой признало, что “ЦК КПЮ ставит себя и югославскую компартию вне семьи братских компартий, вне единого фронта и, следовательно, вне рядов Информбюро ...”.
21-27 июля V съезд КПЮ отверг как клеветническую резолюцию Информбюро. Съезд избрал ЦК. Генсеком ЦК КПЮ был вновь избран Тито. На съезде, в конце заключительного слова, Тито произнес: “Да здравствует товарищ Сталин!” Всем этот жест оказался непонятным. В беседе среди близких коллег Тито после заявил, что “так было нужно. Это не пресмыкательство. Ради наших масс ... Бесспорный авторитет Сталина”[84].
Тито понимал сложность своего положения и путь, на который встал он сам и толкнул югославский народ. Сойти с него он уже не мог. В то же время он видел, что “ни одна из восьмидесяти с лишним компартий в произошедшем конфликте не поддержала его и Югославию. Все склонялись перед авторитетом Сталина и согласились с его выводами о югославах”[85]. Нужно отдать должное, что И.В.Сталин занял в этих условиях разумную и правильную позицию, направленную на то, что необходимо время, чтобы югославы поняли свое поведение. Он сказал, “для этого надо проявить терпение и уметь выждать”[86].
