Зимние Дацзыбао - Евгений Янович Сатановский
Купят жильё лохи, куда денутся, а потом пускай вертятся, как пропеллеры. Сказано – элитное, значит, элитное. Реклама – двигатель прогресса и механизма пополнения списка Forbes. И это всё, что следует понимать в этой жизни для комфортабельного обустройства и материального в ней процветания. Но речь не о том, а насчёт того, как на помянутом заводе автору работалось в далёкие 80-е годы в горячем цеху, где пенсия не случайно шла с 50 лет. Расходным материалом были там рабочие, и автор не был исключением. Не очень-то сентиментальна были советская власть и советская чёрная металлургия. Пожил на пенсии два-три года и каюк – пожалте ласты склеивать. Пора-с. И это не ужастик, не эксплуатация человека человеком и не садизм, а вещь вполне добровольная. Хочешь много зарабатывать и кормить семью – паши. Нет – вольному воля и инженерская зарплата. Выбирай сам. Ну и, понятное дело, уровень аварийности зашкаливал. Завод старый, куда деваться?
Опять же, варианты были: когда и если тебя накроет медным тазом, конкретно как? И речь не про банальные ожоги, переломы и прочее, для особо бестолковых, а про ситуации со смертельным исходом. К примеру, затянуло руку в правильную машину и, знамо дело, оторвало. Или обрезные станки с дисковыми пилами, где главное коварство состояло не в том, чтоб руки-ноги покалечить, хотя и это было, а в металлической пыли, которая лёгкие разъедала до полного их выкашливания. Лёгкая считалась работа, многие на неё охотно шли. Опять же, падение с высоты… Если в неработавший высотный склад, так там на нулевом уровне обрезь была, копьями. Напарываться на неё было, изображая из себя шашлык, до крайности вредно для целостности организма. Но это если в склад улететь, который, естественно, никто не ограждал – да и как бы он работал? Он, правда, за все годы, проведенные по соседству с ним автором, не работал, но запустить его пытались многократно, хотя и безуспешно.
Куда хуже было падение со штабелей, на которые приходилось забираться, металл с прокатного стана принимать. Особенно шарикоподшипниковую сталь, она же «шарик». Её горячую рубили. Теоретически металл положено было пилить на гигантской дисковой пиле, но звук она давала такой, что никакие беруши не спасали. Так что выкинули её и поставили на её место обычные добрые старые гильотинные ножницы. А они, если шарик охлаждать, как было положено по технологии, давали скол на торце. Так что всё потом приходилось пропускать через обрезные станки. Отходов море, геморроя море – катали сотнями тонн, в итоге приспособились горячим рубить. Что могли, пропускали через сортировку, но большей частью складировали, притом что склад, как уже было сказано, не работал. Однако голь на выдумки хитра. Что делать, когда техника не пашет и дорогая гэдээровская автоматика ни к чёрту? Заменять её смекалкой и ручным трудом. А это нам было только давай…
Складывали пяти-девятитонные (больше краны не брали, даже со снятыми с них совершенно бестолковыми автоматическими захватами, которые одни тонн по пять весили) пачки в громадные поленницы – естественно, горячие. Теоретически надо было это делать с пола, и чтобы штабелирование не превышало 2,5 метра в высоту: разворачивать пачки и отцеплять кольца от крюков на крановых цепях крючками из толстых пружинистых прутков, держа их над головой на вытянутой руке. Ага-ага. А место где на весь металл взять? Так что штабеля были в полтора-два раза выше, чем по норме, а укладывали их, по крайней мере верхние ряды, стоя на них же. А поскольку температуры они были такой, что толстенные многослойные кожаные подошвы рабочих ботинок ПЛАВИЛИСЬ и скользили, что было чревато, сверху на пачки клалась сырая доска – 50-тка, которая потихоньку, в месте соприкосновения с металлом, обугливалась, а прицепщик, которым автор и был, стоял уже на ней.
Ну, понятно, жарко было, ноги в обуви варились потихоньку – спасали только бязевые портянки. Но это было не главное. Главным было не провалиться в штабель, что было чревато зажариванием живьём, как в хорошо натопленной печи (брошенные туда из любопытства картонки сгорали мгновенно), или не улететь с него: высоко, плюс торчавшие, как иглы у здоровенного металлического ежа, «концы», выступавшие из пачек и загибавшиеся вверх при их укладывании в штабель. Не дай б-г крановщица засыпала в движении (а это в ночную смену было обычным делом) и не тормозила вовремя… Тогда надо было подгадать и, вцепившись руками в обе цепи, резко подогнуть ноги, прыгнув на летящую на тебя пачку металлопроката, после чего, летя над цехом, орать что есть мочи, чтобы крановая очнулась. Радость была ещё та. А с другой стороны, куда деваться? И девочки тоже не специально отключались, особенно те, которые были с детьми. Уставали они очень.
Автору, говоря по чести, от заснувшей крановщицы досталось только один раз. И то, не пачкой со штабеля снесла, а просто цепями точнёхонько по каске шандарахнула со спины, когда железнодорожную платформу, прибывшую со склада, разгружал. Ну, каждая цепь – 180 кг, а цепи две. Улетел с платформы кубарем. В итоге потерял на левой ноге мениск в колене, долго ходил с гипсом. Но это так, легко отделался. Хуже бывало, когда с крана падала пачка. Цепи плохо растянутые перекашивало, или налетал один кран на другой с разбегу – бывало и такое… Обвязка лопалась, штанги одна за другой вылетали и градом под углом сыпались вниз – чистой воды бомбардировка. Тут, только что-то в этом роде услышишь, – махом под какое угодно оборудование забирайся и там ховайся. Хоть под тележку транспортную, хоть под рольганг, хоть куда. Каска не спасёт. Может, цельнометаллический рыцарский доспех с закрытым шлемом выручил бы, и то вряд ли. Да и где
