Авторский коллектив - Новороссия. Восставшая из пепла

В качестве одной из версий его ухода сразу была обозначена позиция Кремля, который якобы убрал неудобного губернатора, который из неизвестного широкой общественности до 23 февраля предпринимателя, превратился в одну из перспективных политических фигур федерального уровня. Действительно, для российских элит встройка в систему таких политиков, как Алексей Чалый, Сергей Аксенов — что струя свежего воздуха, по всему видно, что они — другие, вытащившие на своих плечах крымскую революцию, не обюрокраченные, еще не так связанные со структурами российской власти.

На деле Чалый никаких значимых неудобств российским властям не причинял — более того, именно он возглавил главную политическую структуру российской вертикали власти в Севастополе, заняв место руководителя севастопольского филиала Общероссийского народного фронта, который курируется по линии аппарата Администрации Президента и чьим неформальным руководителем является «серый кардинал» внутренней политики РФ Вячеслав Володин.

Соответственно, Чалый уже был вписан в систему, и туда же были вписаны его ближайшие сподвижники, работавшие в Координационном совете и исполнительных органах севастопольской революции. Аналогичным образом, в российские органы власти встраиваются и чиновники крымского уровня, кто вступает в ОНФ, кто в «Единую Россию». Коммунисты из КПУ вступают организованно в КПРФ, а те, кто не попал в «Единую Россию» и ОНФ, идут к Жириновскому или Миронову. Для местных партий, конечно, будет своя региональная неформальная квота в районе 15–20 %.

Мог ли он при желании существовать в рамках этой системы? Конечно же, мог и должен был, как этого многие жители города хотели. Но проблема состояла в том, что это было неинтересно самому Чалому.

Согласно известным фактам, в период подготовки митинга 23 февраля, с которого собственно началось Севастопольское восстание и Крымская Весна, Чалый некоторое время колебался, и его можно понять, так как он вставал на путь, который был чреват не только финансовыми потерями, но личной свободой. Колебания его имели под собой основания, так как уже вскоре после митинга 23 февраля местные органы власти, сохранявшие лояльность киевской хунте (прокуратура и СБУ, а также большая часть чиновников городской государственной администрации ушедшего в отставку Яцубы) предприняли попытку его ареста. Эта попытка была предотвращена народом Севастополя, который своевременно собрался у стен городской государственной администрации, а также появлением личной охраны, вооруженной травматическим и огнестрельным оружием. Крики толпы «Чалый! Чалый! Требуем Чалого!» остудили местных чиновников, которые поняли, что без последствий для собственного здоровья, задержать Чалого не выйдет.

То есть надо понимать, что риск для Чалого был, и он был реальным. Арестуй СБУ Чалого 24–25 февраля, он бы как Павел Губарев сидел сейчас в каком-нибудь СИЗО под Киевом, а его собственность в Севастополе уже раздирали бы на части люди типа Сенченко, Куницына и Зеленчука. Но он победил и оказался перед выбором.

После победного референдума 16 марта в сторону Чалого стали поступать обвинения, что он де города не знает, местных проблем не понимает, приближает к себе дискредитированных людей и вообще живет в полном отрыве от города. Проблема ровно в том, что он как раз хорошо знал, с кем имеет дело. Большинство чиновников уже давно на слуху у севастопольцев, причем не с самой лучшей стороны — тут и беглецы по партиям, и «герои» землеотводов, и явные коррупционеры, и замаранные русофобы. И Чалый, разумеется, представлял, с кем ему предстоит работать. Другой стороной медали были общественники и представители сепаратистского движения.

Они с одной стороны оправданно, а с другой стороны демагогически, обличали тех, с кем пришлось работать Чалому, и требовали себе постов сначала в Координационном совете, а затем в структурах, которые начал создавать Чалый после назначения исполняющим обязанности губернатора Севастополя. Причем среди тех, кто требовал, было немало деятелей, реализующих за счет популистской демагогии свои личные амбиции. Их можно понять — они годами варились в замкнутом котле крымского сепаратизма и победу Крымской Весны они рассматривали как свою личную победу, за которой должна последовать награда. Естественно, критика такого рода была не очень приятна Чалому, и еще в марте он выступал по местному телевидению, где, не называя имен, в адрес вполне конкретных лиц вроде Тюнина, заявил, что время «революционной махновщины» закончилось, и те, кто этого еще не понял, должны это как можно быстрее понять.

При этом, осадив «атаманов», которые пролетели мимо назначений, он постепенно начал формировать новую команду, хоть преимущественно из старых лиц. Просто потому, что новые незапятнанные кадры взять было особо негде — город относительно небольшой и кадровый резерв откровенно не богат. Чалый фактически должен был решить простую задачу — довести город до выборов осенью 2015 года. Уже в марте пошли разговоры, что после выборов он уйдет. А когда стало ясно, что выборы переносят на осень 2014 года, уход Чалого стал своеобразным секретом Полишинеля.

Чалый по своему характеру не революционер. Но в решающий исторический момент он был вынужден им стать ради своего города и блестяще сыграть эту роль. Национально-освободительная борьба севастопольцев увенчалась успехом. Далее должна наступить другая работа, которая Чалому оказалась неинтересна, так как не сулит ему значимых перспектив, а вот обязанностей накладывает излишне много.

Город он не бросает — Агентство по стратегическому развитию города позволит Чалому продолжить влиять на судьбу города, не занимая ключевых административных должностей, связанных с повседневным управлением. Он будет заниматься тем, что он умеет делать лучше всего — создавать и реализовывать проекты — будь то «Таврида-Электрик» или же мемориальный комплекс «35-й батареи».

В какой-то мере он повторяет путь грузинского миллиардера Иванишвили, который на свои деньги создал партию «Грузинская мечта».

Эта партия фактически решила задачу свержения режима Саакашвили, получив всю полноту власти в стране, посадив часть подельников Саакашвили, а его самого заставив скрываться в Киеве и давать «ценные» советы по поводу того, как лучше потерять Крым.

Что касается комплекса «35-я батарея», то ведь на этом Чалый не зарабатывал, он тратил свои деньги, чтобы осветить события последних дней обороны Севастополя в июне-июле 1942 года, когда на последних метрах земли бойцы Красной армии сражались до конца. Для него это был вопрос личного характера, благодаря чему город обрел уникальный комплекс, ставший в короткий срок одной из главных достопримечательностей города.

Ну а за заслуги в период Крымской Весны Чалый неизбежно будет увековечен в городе. Реализация идеи о воссоединении Крыма и Севастополя с Россией вызвала неподдельное счастье у горожан и уже на уровне разговоров вовсю обсуждается вопрос благодарности, будь то установка памятного бюста, мемориальной доски или же именной улицы в честь Чалого. Уверены, что нечто подобное в ближайшие годы будет реализовано, ибо Чалый это заслужил. Захочет ли он вернутся в большую политику, стать сенатором или делать политическую карьеру на федеральному уровне — это его выбор.

Те, кто идут ему на смену, начиная с Меняйло, это фигуры отчасти временные, у них стоит задача довести город до сентябрьских выборов, где наконец-то будет сформирована новая власть. Сейчас в городе еще действуют элементы старой, еще украинской власти, начиная с городского совета, избранного еще в «украинские» времена, и с которым у Чалого в период Крымской Весны было немало проблем.

Жители, которые в течение марта-апреля требовали досрочных выборов в городской совет, конечно, обрадованы переносом выборов почти на год, так как эти выборы рассматривают, как возможность серьезно обновить власть.

Обновление должно пройти путем избрания на сократившееся число депутатских мест не «крепких хозяйственников», замаранных коррупцией и воровством, а видных общественников, которые проявили себя во время Крымской Весны.

Очень рассчитывали избрать и Чалого, как народного мэра Севастополя, но в свете нежелания Чалого занимать руководящий пост, севастопольцы в принципе примут любого, кого выдвинет Москва и которого поддержит Чалый. Будет ли им Меняйло — пока неизвестно. Нет ничего более постоянного, нежели временное — поэтому не удивляйтесь, если временная фигура будет руководить Севастополем долгие годы.